Троя. Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

— А дома?

Он покачал головой.

— Мой отец был небогат. Я купил имения с рабами. По большей части я предоставлял их самим себе. — Его выражение лица потемнело. — Но это больше не мои земли. Я — изгнанник. Вне закона. — Микенец посмотрел на море. — Думаю… я еще поплаваю. — Поднявшись на ноги, он спустился к воде и снял свою полинявшую тунику.

— Странный человек, — заметила Лаодика.

— Он назвал меня своим другом, — радостно воскликнул Ксандер.

— И ты должен этим гордиться. Такой человек не так легко предлагает свою дружбу.

Андромаха наслаждалась прогулкой с Агатоном, который чем-то напоминал Одиссея. Она улыбнулась при этой мысли. Одиссей был некрасивым старым волшебником, ему бы понравилось сравнение с троянским царевичем. Сходство было не во внешности, а в манере общения, которая располагала к доверительности. Андромаха слушала, как Агатон рассказывал о своей любви к городу, и чувствовала искреннюю симпатию к юноше. Путь им преградил горный выступ. Тучи сгущались, и небо становилось все мрачнее. Наконец, он замолчал и посмотрел на море.

— Мы собираемся говорить о деле, близком вашему сердцу? — спросила она его.

Он усмехнулся.

— Да. У вас острый, как меч, ум.

— Я проницательна. Почему некоторых людей это пугает?

— Я не могу ответить на этот вопрос, хотя знаю, что это правда. — Он замолчал, их взгляды встретились. — Я хотел поговорить о Гекторе. Новости не такие хорошие, как я это преподнес Лаодике. Она — хорошая девочка, но слишком обожает нашего брата, и я не хотел ее тревожить. По нашим сведениям, Гектор возглавил дерзкую атаку на фланг египтян. Он преуспел, но последний раз видели, как он прорубает себе путь в центр вражеского войска. Хетты были вынуждены отступить. Гектор не вернулся в лагерь, как сделали некоторые всадники. Говорят, Гектору с пятьюдесятью воинами отрезали путь к отступлению в глухом овраге, на них напал большой отряд египтян.

— Ты думаешь, он погиб?

— Надеюсь, нет. Я молюсь об этом! Гектор — мой сводный брат и самый большой друг. Но даже больше, чем это. Гектор — это сердце Трои. Если он проиграет там, здесь наступит хаос. Можешь себе представить? Наследники соперничают за власть? У нас начнется гражданская война.

— Я не понимаю почему, — сказала Андромаха. — Приам — сильный царь.

— О, он силен, — согласился Агатон, — но его ненавидят. Немногих из своих сыновей он не третировал или публично не опозорил. Но и среди братьев есть вражда. Глубокие разногласия и даже ненависть. Один Гектор держит нас вместе. Во-первых, потому что мы все его любим. — Агатон широко улыбнулся. — Во-вторых, он убил бы любого, кто выступил бы против отца.

— Мне, как чужестранке, все это удивительно слышать, — сказала Андромаха, — но как это касается невесты Гектора? Если он умрет, я вернусь на Теру и буду с моими друзьями.

— Надеюсь, ты выберешь другую дорогу, — сказал он.

— Почему?

— Я тоже не женат, Андромаха. И в свои двадцать восемь лет я никогда не видел женщину, которая возбуждала бы во мне такую страсть, как ты. Поэтому — если в твоем сердце нет никого другого — я бы попросил тебя рассматривать меня как претендента на твою руку.

Андромаха улыбнулась.

— Что это за странный город, Агатон. Женщине неприлично плавать с мужчиной, а мужчина может добиваться невесты брата? Мне понадобится время, чтобы выучить эти правила.

Он вздохнул.

— Точный удар, Андромаха. Но подумай о том, что я тебе сказал. Если до нас дойдут новости о смерти Гектора, я буду просить у моего отца твоей руки.

Прежде чем она смогла что-то ответить, к ним подбежал молодой воин.

— Царь зовет вас к себе, господин, — сказал он Агатону.

— Я должен идти. Подумай о том, что я сказал.

— О, я подумаю, — уверила она его, смотря ему в след. У царевича была хорошая походка, но, глядя на него, она представляла другого молодого юношу с темными волосами и скрытой страстью, сверкающей у него в глазах… «если твое сердце не занято другим…»

Она снова подумала о ночи в бухте Голубых Сов и о юноше с золотого корабля, который вышел из толпы. Вспомнила следующее утро, когда он стоял, убитый горем, с отрезанной головой друга в руках. Но еще приятней ей было вспоминать его руки, объятия в покоях Гекубы. «О, — прошептала девушка, глядя на голубые воды бухты. — Гектор умер, пусть за мной приплывет золотой корабль».

Для Геликаона первые несколько недель после нападения на Питрос были трудными и изнурительными. На смену привычного доверительного общения с окружающими настороженность, отдававшая страхом. Он больше не был Царевичем моря, купцом и человеком из народа. Он стал Геликаоном-Сжигателем, безжалостным мстителем. Слуги опускали глаза, когда он проходил мимо. Даже люди, которых он знал много лет, такие, как Ониакус и старый полководец Павзаний, взвешивали свои слова, боясь вызвать его гнев или недовольство.

Внутри крепости царила опасная и напряженная атмосфера, а снаружи бушевали зимние бури. Молния освещала небо, раздавались раскаты грома. Повсюду были беспорядки. Убийство юного царя вызвало чувство тревоги и страха среди придворных.

Народ Дардании составляли выходцы из разных народов и культур: эмигранты из Фракии заселили северное побережье; фригийцы, мисианцы и лидианцы жили в маленьких общинах в центральной части, на востоке от столицы. Торговцы — египтяне, амориты и ассирийцы — основали поселения на юге, рядом с Троей. Даже в лучшие времена — хороших урожаев и процветающей торговли — отношения между разными этническими группами были сложные, и случались споры. После смерти Диомеда отношения обострились. На небольшое поселение микенских изгнанников было совершено нападение, рассвирепевшая толпа зарубила пятерых человек. Во фригийской общине начался бунт из-за кражи овцы. Две женщины из мисианского форта заявили, что их изнасиловали хеттские торговцы. Мисианцы решили отомстить и убили семерых человек.

Полки дарданцев рыскали по холмам и долинам, вдоль незащищенного побережья, надеясь восстановить порядок. Во время этого хаоса появились банды бродячих наемников, которые нападали на далекие деревни и торговые караваны. Ситуация осложнялась законами, созданными отцом Геликаона, Анхисом, по которому все дарданские земли принадлежат царю, и люди, которые построили дома, имения или торговые поселения, были просто нанимателями. Налоги были непомерными — половина всего урожая, продукции или торговой прибыли. За это, было известно Геликаону, люди должны соблюдать два правила. Во-первых, царь и его стражи должны защищать честных людей от бандитов и грабителей, во-вторых, несоблюдение царских законов приведет к быстрому и ужасному наказанию.

Вера людей пошатнулась после нападения на крепость. Если воины не смогли защитить Диомеда и царицу Халисию, как они могли обеспечить безопасность своего народа? Страх перед правителем, внушаемый людям Анхисом, уменьшился благодаря лояльности царицы Халисии и ее полководца Павзания.