Троя. Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

— Нам придется их тоже вымыть.

Немного задрожали занавески, и они обе оглянулись. В дверях стояла Креуса. Она ничего не сказала, но одарила их лучезарной улыбкой, прежде чем отвернуться и уйти. Экса неловко вылезла из ванной, вода с льняной рубашки полилась на пол.

— Она видела меня. Теперь я попаду в беду, — запричитала она.

— Глупости, — повторила Андромаха. — Я не позволю никому навредить тебе.

Ее слова оказались напрасными. Когда она проснулась на следующий день, то нашла рядом с собой другую служанку, круглолицую девушку, которая рассказала ей после долгих уговоров, что этим утром Эксу выпороли и прогнали из дворца по приказу царя. Андромаха немедленно пошла в мегарон, где нашла Приама, сидящего с советниками. Едва сдерживая свой гнев, она потребовала ответа:

— Что вы сделали с моей служанкой?

Царь откинулся на своем троне, прогнав своих советников. Они отошли на несколько шагов, но остались в пределах слышимости. Приам смотрел на нее некоторое время. Девушка подумала, что могла бы разглядеть на его лице удовлетворение, хотя он говорил спокойным тоном.

— С твоей служанкой, Андромаха? Все служанки во дворце принадлежат мне. Эти старики в яркой одежде и кричащих украшениях тоже мои. Ты принадлежишь мне.

— Мне рассказали… — Андромаха заставила себя думать хладнокровно. — Мне рассказали, что ее выпороли и выбросили из дворца. Я хочу знать, за что. Она была хорошей служанкой и заслуживает лучшего обращения.

Приам наклонился вперед, и она почувствовала вино в его дыхании.

— Хорошая служанка, — зашипел он, — не резвится в ванне с голой с дочерью царя. Она не прыгает в ванной с лепестками розы на груди.

Изумленные советники зашептались.

— Вас неправильно информировали, — ответила Андромаха. — Экса устала и еще не оправилась от боли. Я приказала ей отдохнуть и принять ванну.

Лицо Приама потемнело.

— И ты собиралась принять ее вместе с ней? Что сделано, то сделано. Будь осторожна в своем поведении в будущем.

— Или мне нужно убедиться, что за мной не шпионят люди, у которых вместо мозгов ведра с помоями, — сказала Андромаха, ее ярость выходила из-под контроля. — Следовало выпороть эту подлую суку…

— Достаточно! — заревел Приам, вскочив на ноги. — Если ты хочешь молить за свою служанку, тогда становись на колени!

Андромаха стояла неподвижно. Гордость побуждала ее повернуться и уйти прочь от этого сурового и высокомерного человека, выйти из комнаты с прямой спиной и дерзко поднятой головой. Но именно из-за нее выпороли и унизили Эксу. Экса предупреждала ее, но гордая Андромаха не поверила. Да, она могла послушаться своей гордости и уйти из комнаты, но чего тогда будет стоить эта гордость?

У нее пересохло во рту, когда она закрыла глаза и упала на колени перед царем.

— Я бы попросила… — начала она.

— Молчание! У меня есть дела, требующие моего внимания. Оставайся там, где ты есть, пока я не соизволю с тобой поговорить.

Теперь унижение было полным. Приам собрал вокруг себя своих придворных, и они начали обсуждать текущие дела. Время шло, ее колени начали болеть на холодном каменном полу. Но она не двинулась с места, не открыла глаза. Вскоре девушка даже перестала прислушиваться к их разговорам. Внезапно она почувствовала тепло от солнечных лучей на своей спине и поняла, что наступает вечер. Когда Приам заговорил с ней, девушка открыла глаза и увидела, что придворные и писцы ушли.

— Ну? — сказал он. — Проси.

Андромаха посмотрела на него. Он казался теперь усталым, и его глаза лишились своего блеска.

— Моя виновность или невиновность не имеет для тебя значение, царь Приам? — спросила она тихим голосом. — Разве ты не главный судья Трои? Разве правосудие вершится не на этом троне? Если бы я резвилась, как ты это называешь, с молодой служанкой, то не стала бы это скрывать. Я — такая, какая есть. Я не лгу. Экса — жена оруженосца Гектора. Несколько дней назад она родила сына. За свою долгую опытную жизнь ты знаешь многих женщин, которые желали бы порезвиться после родов, когда их тела разбиты и болят, а грудь налита молоком?

Выражение лица Приама изменилось. Он откинулся на своем троне и погладил рукой свою серо-золотую бороду.

— Я не знал, что это жена Местареса. Вставай. Ты простояла на коленях достаточно долго.

Она удивилась внезапной перемене в нем, Андромаха молча встала на ноги.

— Произошла ошибка, — сказал он. — Я пошлю ей подарок. Ты хочешь, чтобы она вернулась?

— Конечно хочу.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

— Ты не встала передо мной на колени, если бы от этого зависела твоя жизнь. Но ты унизилась ради служанки.

— Я заставила ее страдать по своей глупости. Я приказала ей залезть в ванну. Я думала, это облегчит ее боль.

Приам кивнул.

— Ты также решила, что будет хорошо поплавать голой с микенским воином у моего берега? Или стрелять из лука с моими воинами? Ты — странная женщина, Андромаха. — Он потер свои глаза, потянулся за кубком с вином и осушил его. — Кажется, ты воспламеняешь огромную страсть в тех, кто знает тебя, — продолжил он. — Деифоб хочет изгнать тебя из Трои. Креуса требует выпороть тебя и опозорить. Агатон хочет на тебе жениться. Ответь мне на вопрос, Андромаха из Фив: если бы я сказал тебе, что единственный способ спасти Эксу — это лечь со мной в постель, ты бы согласилась?

— Да, согласилась, — ответила она, не задумавшись. — Почему ты этого не сделал?

Царь покачал головой.

— Хороший вопрос, Андромаха, и ты должна сама на него ответить.

— Как я могу? Я не знаю твоих мыслей.

Встав с трона, Приам позвал ее следовать за собой, затем прошел по мегарону и поднялся по лестнице в покои царицы. Андромаха нервничала, но не боялась изнасилования. Во время их бесед он не раз смотрел на ее грудь или ноги, но в его глазах не было знакомого голодного блеска. Царь поднялся на самый верх лестницы, повернул направо и прошел по галерее на высокий балкон, выходящий на дворцовый сад. Андромаха последовала за ним.

В саду внизу собрались люди, которые переговаривались тихими голосами. Андромаха увидела разговаривающих друг с другом Агатона и жирного Антифона, рядом сидели Лаодика и Креуса. Лаодика наклонила голову, а Креуса жестикулировала руками. Вокруг них стояли советники в белых одеяниях и троянская знать со своими женами или дочерьми.

— Все, кого ты видишь, — тихо сказал Приам, — что-нибудь принесли для царя. Подарок, принятый от одного, будут рассматривать как оскорбление для другого. Среди них есть те, кто верны царю, но есть и предатели. Некоторые сейчас верны, потом станут предателями. Другие могли бы стать предателями, но подарок от меня убедит их сохранить верность. Как царь узнает, кому доверять и кого убить, кого наградить и кого наказать?