Троя. Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

Геликаон созвал собрание лидеров поселений, пригласив их в крепость. Они были обеспокоены и встревожены, собравшись в огромном тронном зале в окружении холодных статуй воинственных царей Дардании. Перед встречей Павзаний настаивал на примирении. «Они — хорошие люди, мой царь, — говорил он Геликаону. — Они испуганы, и все». Счастливчику нравился стареющий полководец. Этот человек бесстрашно вел себя в битве и верно служил царице Халисии.

— То, что ты говоришь, Павзаний, правда, — сказал он, когда они стояли на широком балконе царских покоев, выходящим прямо на море. — Но ответь мне на один вопрос. Когда ты готовишься к битве, ты думаешь, остались ли у людей твоего врага дома дети? Хорошие ли они люди? Такая же у них сильная причина воевать, как у тебя?

— Нет, конечно, нет. Но эти люди не наши враги.

— И что?

Полководец выглядел смущенным. Он почесал свою красную бороду.

— Я… не знаю, о чем ты говоришь, государь.

— Мы близки к анархии, от сегодняшнего собрания зависит, объединятся ли эти люди или по всей стране начнутся мятежи, которые выльются в массовое восстание. Пойми это, Павзаний, — все царства выживают только благодаря щиту и мечу. Народ должен верить, что щит царя защитит их. Также им нужно быть уверенными в том, что, если они нарушат законы, тогда их поразит меч царя. Вера в щит была утрачена из-за нападения на крепость. Страх перед мечом тоже пропал. Кто же враг? У нас есть армия из пятисот человек. Если большинство не доверяет правителю и не боится его, то нас свергнут. Какой-нибудь главарь банды поднимет армию. Какая-нибудь страна пошлет в наши бухты корабли. Враг, Павзаний, сейчас собирается в тронном зале.

Старый полководец вздохнул.

— Что же вы хотите, чтобы я сделал, мой господин?

Позже, после того как измученный старый воин покинул его комнату, Геликаон отправил посланника к царице, прося принять его.

Халисия выжила, но была так слаба, что не покидала свою комнату. По словам ее служанок, она молча сидела весь день, глядя на море. Затем женщины помогали ей лечь в постель, где она лежала без сна, не сводя глаз с лунных отблесков на потолке. Три раза Геликаон приходил к ней. Она, молча, сидела, пока он говорил, с устремленным вдаль взглядом. Геликаон даже не знал, слушала ли она его

Слуга вернулся.

— Служанка царицы ждет вас, господин, — сказал он.

Геликаон отпустил его и направился в покои царицы. У двери стояли двое стражников. Они отошли в сторону, когда он вошел.

Служанка — молодая, полная женщина с соломенными волосами — вышла из задней комнаты, чтобы поприветствовать его.

— Ей сегодня, кажется, немного лучше, — сказала она. — На щеках появился румянец.

— Она что-нибудь говорила?

— Нет, господин.

Оглянувшись, он вспомнил первый раз, когда юношей вошел в эти комнаты. Геликаон вернулся домой после двухгодичного пребывания на «Пенелопе». Той же ночью — когда юноша наслаждался прощальным пиром с командой на берегу — его отца убили. Царица, испугавшись за свою жизнь и жизнь своего ребенка, подослала к нему убийц. Павзаний и другие верные люди бросились на его защиту. В этом затруднительном положении Геликаон подверг себя огромному риску. Во главе убийц стоял сильный воин по имени Гарус. Геликаон подошел к нему.

— Мы с тобой вместе пойдем к царице, — сказал он.

— Нет, господин, они убьют вас, — возмутился Павзаний.

— Сегодня не будет убийств, — уверил его Счастливчик, хотя он был не так в этом уверен, как говорил.

Геликаон жестом приказал Гарусу идти впереди него и последовал за ним по длинной горной тропе к крепости. Он видел, как Гарус сжал рукоятку своего меча. Затем воин остановился и медленно обернулся. Он был большим широкоплечим мужчиной с толстой шеей. Его глаза были пронзительно голубого цвета, лицо широким и честным.

— Царица — прекрасная женщина, маленький Диомед — это радость, — сказал он. — Ты собираешься убить их?

— Нет, — ответил Геликаон.

— Ты можешь мне в этом поклясться?

— Да.

— Очень хорошо, мой господин. Следуй за мной.

Они пошли дальше через открытую террасу к покоям царицы. Там стояли двое охранников. У обоих были щиты и длинные копья. Гарус подал им знак отойти в сторону, затем постучал пальцами по двери.

— Это я, Гарус, — сказал он. — Можно я войду?

— Ты можешь войти, — ответил женский голос.

Гарус открыл дверь, вошел внутрь, затем позволил войти Геликаону. Несколько воинов вскочили на ноги.

— Спокойно! — воскликнул юноша. — Я один.

Он посмотрел на молодую царицу, увидел страх и гордость в ее светлых глазах. Рядом с ней стоял маленький мальчик с золотыми волосами. Он смотрел на Геликаона, наклонив на бок голову.

— Я — твой брат, Геликаон, — сказал он ребенку. — А ты — Диомед.

— Я — Дио, — поправил его мальчик. — Папа не вставал. Поэтому мы еще не ели. Можем мы позавтракать, мама?

— Мы скоро позавтракаем, — пообещал Геликаон. Он посмотрел на царицу. Когда Анхис женился на этой изящной светловолосой зелеанской девушке, Геликаона не пригласили на свадебную церемонию. Годом раньше, чем он отплыл на «Пенелопе», он разговаривал с ней, но они тогда просто обменялись любезностями.

— Мы не знакомы друг с другом, Халисия, — сказал он. — Мой отец был суровым и холодным человеком. Ему следовало позволить нам пообщаться подольше. Возможно, тогда мы бы смогли понимать друг друга. Если бы мы это сделали, тогда ты бы знала, что я никогда не приказал бы убить моего отца, его жену или сына. Тебе не нужно меня бояться.

— Хотела бы я тебе поверить, — прошептала она.

— Ты можешь ему верить, моя царица, — заметил Гарус. Геликаон удивился, но ничем себя не выдал.

— А теперь, — сказал он, — вам следует позаботиться о завтраке сына. Затем нам нужно обсудить похороны моего отца.

Он задрожал при этом воспоминании, затем прошел в заднюю комнату. Халисия сидела, сгорбившись, на стуле, ее хрупкое тело было завернуто в одеяло. Она сильно похудела, под глазами были темные круги. Геликаон поставил рядом с ней стул. Служанка ошиблась: царица лучше не выглядела. Геликаон взял ее за руку. Рука была холодной. Казалось, Халисия не почувствовала его прикосновения.

Солнце показалась сквозь тучи, озарив светом море. Геликаон опустил глаза и заметил нетронутую чашку с похлебкой и хлебом на столе рядом с Халисией.

— Ты должна поесть, — сказал он мягко. — Ты должна восстановить свои силы.

Наклонившись вперед, Счастливчик поднял чашку и опустил в нее ложку, затем поднес к ее губам.

— Немножко, Халисия, — попросил он. Она не двигалась.

Геликаон поставил чашку на стол и сидел тихо, наблюдая, как солнечный свет танцует на волнах.