Наследник Клеопатры - Джиллиан Брэдшоу

Ближе к вечеру пришел Зевксид, высокий худощавый человек, которому Мелантэ угодила в глаз, – теперь у него на лице красовался большой синяк. Он вернулся в прекрасном расположении духа и принес с собой кувшин свежего пива.

– Кинесиад заинтересовался! – радостно объявил он всем. – Сказал, что заплатит две сотни, если она в своем уме и девственница. А вот еще более приятная новость: его корабль уходит из Александрии завтра утром!

Приподняв голову, Мелантэ заплакала от страха. Уходит... Конечно же. В Египте продать в рабство свободнорожденного человека было не так уж легко, если вообще возможно. Это считалось преступлением, которое рано или поздно могли раскрыть. Но за пределами страны доказать, что ты рожден свободным, было трудно. Жертвы нападений пиратов и похищений оказывались на одном помосте с военнопленными и теми, кто был рожден в рабстве. Продав ее Кинесиаду, они получат меньше, чем обычно давали за симпатичную девушку, но Кинесиад был капитаном корабля, и он сам вез свой товар. К тому же он отправляется в плавание завтра.

– Я и не знал, что он собирается выходить в море прежде, чем закончится этот месяц! – сказал Тразон.

– Кто-то повлиял на него, – ответил Зевксид. – И похоже, что у этого человека много денег. Когда я пришел к нему на корабль, то увидел, что каюту для пассажира устилают коврами ставят серебряные подсвечники. Кстати, эта маленькая сучка еще девственница? Я сказал Кинесиаду, что да, но он обязательно перепроверит.

Они тоже решили в этом убедиться. Тразон и Зевксид крепко держали Мелантэ, пока старуха осматривала ее. После этой унизительной процедуры Мелантэ, горько рыдая, забилась в угол. Отплывает завтра утром. Неужели она будет продана в рабство, а ее невинность послужит не более чем надбавкой к той цене, которую они потребуют? Неужели она никогда больше не увидит своих родных и близких?

Мелантэ все еще плакала, когда пришел Никократ, их главарь. С ним был Аристодем.

Мелантэ поспешно подавила рыдания и попыталась сесть прямо: она не позволит этому мерзавцу со злорадством наблюдать, как страдает дочь Ани! Аристодем подошел к девушке и, прищурившись, посмотрел на нее. Его губы скривились в презрительной усмешке.

– Ну что? – спросил Никократ.

– Да, это его дочь, – лениво произнес Аристодем. – Но у этого бесстыжего негодяя остались все документы! Он размахивал ими перед начальником порта и обвинял при этом меня! Я же заплатил вам, чтобы вы уничтожили все бумаги подчистую!

– Ты дал нам сотню драхм за то, что мы нападем на лодку, – ответил Никократ. – Ты утверждал, что на этой проклятой посудине полным-полно специй и слоновой кости и мы сможем здорово нажиться на товаре. Но вместо этого мы получили одну только девчонку и кучу проблем. Нас разыскивает стража, и нам придется потратить все, что мы получили от тебя, чтобы от нее откупиться. Я еще раз говорю, что для нас лучше всего – это продать девчонку обратно ее отцу, потому что в таком случае они от нас отстанут. Лишь благодаря мне ты имеешь возможность мстить своему врагу. Если же тебя это не устраивает, мы отправляем ее к отцу. Пусть он уезжает отсюда счастливый и никогда больше не беспокоится по поводу своей дочки.

Аристодем закусил губу.

– Почему вы так ненавидите моего отца? – спросила Мелантэ. В ее голосе звучали отчаяние и боль. – Он же вас никогда не обманывал. Наоборот, именно вы занимались грабежом и на ном нажились!

Заткнись, ты, грязная маленькая сучка! – проревел Аристодем. – Этот выскочка египтянин думает, что он лучше грека. Он так и не понял, где его место!

– Вы же сами прекрасно знаете, что он лучше вас, – сказала Мелантэ, до которой только сейчас дошла эта простая мысль.

Аристодем наклонился и ударил девушку по лицу, а затем плюнул в нее.

– Очень хорошо, – сказал он, обращаясь к Никократу. – Я дам тебе четыре сотни. Но раз я ее покупаю, то имею право держать у себя и делать с ней все, что мне заблагорассудится.

Никократ бросил красноречивый взгляд на Зевксида. Тот приложил ладонь ко рту и поднял вверх два пальца.

– И выдумаете, что это хорошая идея, господин Аристодем? – стараясь, чтобы его голос звучал ровно, спросил Никократ.

Аристодем встрепенулся и с недоумением посмотрел на разбойника. Мелантэ поняла, что купец не говорил Никократу своего настоящего имени. Не удивительно, что грабителям было на руку знать некоторые подробности, о которых она рассказала. Теперь они могли манипулировать Аристодемом.

– Всем известно, что ты враждуешь с этим человеком, с Ани, – продолжил Никократ. – У тебя уже были проблемы с египтянином. В тех бумагах, о которых ты так беспокоишься, есть письмо, составленное римским военачальником. В нем во всех деталях описано, как ты выдвинул ложное обвинение против своего бывшего поставщика. Не думаю, что ты что-то выиграешь, если будешь держать у себя девчонку. Особенно после того, как он уже выступал с обвинениями в твой адрес перед начальством порта.

Аристодем изменился в лице.

– Да кто ты такой, чтобы мне угрожать?! – заорал он.

– Какие могут быть угрозы? – пожав плечами, спокойно произнес разбойник. – Я просто говорю, что тебе не следует пачкать руки еще раз. Позволь нам самим избавиться от нее.

– И как же вы собираетесь это сделать? – вызывающе спросил Аристодем. – Я не хочу, чтобы ее вернули отцу.

Тут в разговор вступил Зевксид.

– Завтра утром отплывает корабль на Кипр, – начал он.

– Утром? – удивленно переспросил Никократ. – Я-то думал, что он отправится только в конце...

Опомнившись, он внезапно умолк.

– Да, завтра утром, – повторил Зевксид, утвердительно кивнув головой в сторону Никократа. – Погрузим девчонку на борт, а капитан продаст ее на невольничьем рынке в Пафосе[45].

– Точно, – сказал Никократ, повернувшись к Аристодему. – В этом городе всегда нужны новые шлюхи. Представьте, с каким удовольствием ты будешь думать, что дочь твоего врага ублажает моряков в каком-то заморском порту, а против тебя самого никто и пикнуть не посмеет.

Мелантэ, не выдержав, громко всхлипнула от ужаса, охватившего ее при мысли о своей несчастливой судьбе. Аристодем бросил на нее быстрый взгляд, и его губы скривились в довольной ухмылке. Однако ему не хотелось выкладывать лишние деньги.

– Погрузите на борт, говоришь? – с подозрением спросил он. – Ты хочешь сказать, что продадите ее!

– Капитан платит мало, – тут же нашелся Никократ, – это противозаконно. Кроме того, он еще должен заплатить немалую сумму портовому начальству.

– Если я плачу за девчонку, – упрямо продолжал гнуть свою линию Аристодем, – то деньги капитана, по идее, причитаются мне.

Завязался спор. В конце концов Никократ согласился разделить выручку от продажи Мелантэ пополам с Аристодемом. Однако цену он назвал другую – всего лишь сто драхм.