Плененная Иудея. Мгновения чужого времени - Лариса Склярук

– И клянусь всемогущим Аллахом, – рассказывал Садруддин-ока жене, – в его глазах была неподдельная тоска.

В самом конце 1404 года во главе двухсоттысячной армии великий эмир Тимур отправился в Китай. Среди его воинов, гулямов-удальцов, был и Мансур. В Бухару он не вернулся. Убит ли в бою? Замерз ли в морозной степи? Нет ответа. Как сотни лет назад, шуршат в степи сухие травы ковыля. И в тихом шуршании явственно слышен чистый голос Оллии: «Мансур, где ты, любимый?»

Сладко потянувшись, Квинт Минор открыл глаза. Прямо над ним в угольно-черном небе остро сияли звезды, серебром отливала неполная луна, выставив вверх острые рожки. Обступившая его духота была густой, влажной и одновременно пахла пылью.

Лежа спиной на жесткой циновке, разглядывая звезды, казавшиеся удивительно близкими, Квинт Минор все никак не мог вспомнить, когда и где они устроились на этот ночлег.

Так и не вспомнив, он прикрыл сонные глаза и предался приятным мечтаниям. Предметом его мечтаний была Оллия, которая нравилась ему все больше и больше. Ее строгая красота достойна императора, а не какого-то там смуглого варвара. Он, Квинт Минор, и сам не прочь на ней жениться. Правда, у него уже есть жена. Эта несносная Гортензия. Но можно ведь дать неугодной жене развод.

И мужчина все дальше и дальше улетал в своих фантазиях, представляя, как он дает развод Гортензии, как, оскорбленная и униженная, та бушует, безжалостно бьет посуду в доме, который вынуждена покинуть. Как слуги, придав своим лицам приличествующее случаю сочувствие, в душе посмеиваются над нелюбимой хозяйкой. При этих мыслях Квинт Минор даже довольно хихикнул.

Продолжая тешить свое тщеславие, он рисовал выход Оллии в свадебном наряде к ожидавшему ее жениху, его друзьям и родным. С нежной улыбкой на губах, предназначенной ему, Квинт Минору, в особой длинной тунике с белым шерстяным поясом, завязанным сложным геракловым узлом, который не так-то просто будет развязать, с венком из вербены на светлых волосах, разделенных по традиции на шесть частей, она медленно идет ему навстречу. Огненно-желтое покрывало несколько спущено на белое алебастровое лицо.

Да, он уже видел на лицах друзей восхищение и зависть, и его полные губы растягивала улыбка. В эту минуту, как точно подметила Пуэлла, Квинт Минор действительно был похож на сытого кота. Еще немного – и он довольно замурлыкает.

И тут неожиданно, в самый разгар мечтаний, Квинт Минор почувствовал чужую руку у себя на животе. Открыв глаза, он посмотрел на живот и убедился в реальности происходящего. Чужая рука просунулась под его одежду, погладила его круглый живот и начала медленно спускаться, поглаживая и щекоча.

Квинт Минор схватил похотливую руку и сел, хлопая глазами. Рядом с ним раздался шепот:

– Не бойся. Дети спят.

Квинт Минор повернул голову и увидел лежащую на соседней циновке женщину. Ее глаза блестели в свете луны. Черные волосы разметались по подушке.

– Ты кто? Блудница? – спросил Квинт Минор, силясь вспомнить предыдущий вечер.

– Блудница?! – разгневанным шепотом произнесла женщина и тоже села. – Ты что, вина опился? Назвать жену блудницей. Да ты единственный мужчина, что познал меня.

– Да кто бы хотел тебя познавать, – пренебрежительно сказал Квинт Минор, и от этих слов узкие вытянутые глаза женщины расширились, а рот с полными губами приоткрылся в возмущении.

Надо отметить, что Квинт Минор был не прав. Сидящая рядом высокая крепкая женщина с крупными чертами лица была по-своему привлекательна. Просто Квинт Минор в своих фантазиях уже развязывал пояс и спускал тунику с волшебного плеча Оллии, а тут такая неожиданность.

– Стыд говорить такое обо мне при наших детях, – гневно сказала женщина и повела рукой.

Проследив за направлением ее руки, Квинт Минор наконец увидел себя сидящим на каком-то плоском возвышении с невысоким ограждением из глиняных кирпичей. Под ним была простая циновка из тростника. Рядом на такой же циновке сидела рассерженная женщина, и далее в ряд еще на четырех циновках спали дети. Старшей девочке было лет десять, а младшему мальчику два года.

Равнодушно посмотрев на детей, мужчина встал и подошел к ограждению. Оказалось, что он спал на крыше небольшого дома, сложенного из глиняных кирпичей.

– Зачем спать на крыше?

– Не так жарко. Да и насекомые меньше донимают.

– А зачем этот забор?

– Чтоб дети случайно не упали. Да и любопытные соседи не смогут заглядывать. Ты же сам сделал.

– Я сделал?! Ты чего меня путаешь, женщина? Знать я тебя не знаю и детей твоих тоже. Позови управителя каравана. Где все слуги?

– Слуги?! У нас нет слуг.

Рассерженно поджав губы, Квинт Минор подошел к краю крыши и стал спускаться по лестнице вниз, в маленький дворик. Ну сейчас он задаст всем бездельникам!

Дворик, освещенный неярким светом луны, был пуст. Высокая пальма с тяжелыми гроздьями желтых фиников одиноко качала своими длинными редкими листьями.

Квинт Минор выглянул на улицу. Вдоль узкой улицы неровной линией тянулись глинобитные ограды. Он сделал несколько шагов. Босые ноги утонули в мелкой, как пудра, пыли, щекотно просочившейся сквозь пальцы. Непривычный ходить босиком, купец остановился, оглядел себя. До пояса он был гол, а дальше шла какая-то юбочка.

«Что происходит, где караван?» – задал он себе вопрос и оглянулся. И в одну и в другую сторону тянулся лабиринт незнакомых узких улиц, углубляться в который он не решался. Облокотившись на ограждение крыши, за ним наблюдала женщина, назвавшаяся женой.

Квинт Минор еще раз посмотрел вдоль пустынных ночных улиц и, вернувшись в сад, полез на крышу. Женщина, усмехнувшись, отошла.

Купец забрался на крышу, лег на прежнее место, рядом с демонстративно повернувшейся к нему спиной женщиной, и стал думать. Человек он был не глупый и быстро вспомнил, что все неожиданности с ним начались в тот момент, когда он надел кольцо Мансура.

Вытянув руку, он стал вновь рассматривать кольцо. В темноте ночи лиловый камень светился глубоким теплым цветом, напоминая старое вино. Он был загадочен, но не страшен.

«Если, надев кольцо, я очутился здесь, то, сняв, вернусь назад. Это логично», – решил Квинт Минор и стал снимать кольцо с пальца. Кольцо не снималось.

– Откуда у тебя глаз Гора? – неожиданно произнесла женщина. Она уже давно повернулась и с любопытством смотрела, как мужчина силится стащить кольцо с пальца.

– Какого Гора? – борясь с кольцом, пропыхтел купец.

– О боги, великие и могущественные! Что же это происходит? – сказала женщина, приподнимаясь и становясь на колени. – Какие неумные вопросы задает этот человек. Должно быть, шему так на него повлиял. Столько дней дует ветер, приносящий жаркое дыхание песков. В Ниле почти не осталось воды. Пустыня грозит поглотить нас. И всех охватывает смертельный страх.