Война солнца - А. Дж. Риддл

– Они могут просто использовать капсулы, уже хранящиеся в стартовом кольце, – говорит Гарри. – Они доставят – сколько? – семь тысяч человек на Эос?

– Это примерно половина их численности, – отвечаю я. – Сомневаюсь, что они оставят так много. Им нужен завод. И контроль. Здесь – и когда мы приземлимся на Эосе. Вот в чем суть.

– Сколько войск в общей сложности собрали Атланта и Тихоокеанский Альянс? – спрашивает Гарри.

– Мы не можем сказать точно, – отвечает Брайтвелл. – Оцениваем приблизительно в шесть тысяч. Может быть, еще пара тысяч гражданских призывного возраста.

– Итак, – медленно говорит Гарри. – У нас есть… сколько, четыре сотни солдат армии Атлантического Союза? Пять?

– Чуть более четырехсот, – подтверждает Брайтвелл.

– Возможно, против восьми тысяч. – Гарри смотрит на нашу группу. – Хватит ли у нас патронов?

Тот факт, что ни Брайтвелл, ни Эрлс не отвечают немедленно, заставляет меня думать, что ответ – определенно нет.

– Нам не нужно столько пуль, – говорит Фаулер. – Мы не собираемся выиграть битву, перестреляв их. Мы собираемся перехитрить их. И нужно сделать это быстрее. Причина, по которой я стал администратором НАСА, а не известным космонавтом, – он выдыхает, – в том, что я лучше планирую, нежели реагирую быстро. – Он смотрит на меня. – Эта ситуация для тебя, Джеймс. Как первый контакт и Церера. Вероятно, это последняя битва на Земле, и с этого момента я назначаю тебя главным.

Все взгляды обращаются на меня. Я чувствую, как у меня пересыхает во рту. Никакого давления. Я пытаюсь собраться с мыслями, когда техник кричит:

– Мэм, по оценкам сил – четыреста с севера, семьсот с востока, тысяча с запада и сто с юга. Общее предполагаемое время прибытия – сорок минут.

– Спасибо, сержант, – Брайтвелл смотрит на меня.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться на чем-то одном за раз.

– Это намного меньше войск, чем мы думаем. Итак, давайте предположим, что цифры являются неверными. Они знают, что мы увидим эти данные, по крайней мере, за полчаса до их прибытия. Нам нужно сосредоточиться на той цели, которую, как мы думаем, они преследуют. Я согласен с Фаулером, это завод. Убийство всех на этом складе также дает им меньше людей на кораблях.

Я поднимаю вверх палец.

– Во-первых, давайте рассмотрим наше поле битвы. Склад находится к северу от завода. Два здания соединены между собой короткой пешеходной дорожкой. Поле солнечных батарей находится к востоку от склада.

– Слишком большое пространство для защиты, – говорит Брайтвелл.

– Есть кое-что похуже, чем это. Даже если мы отобьемся, они все равно смогут победить. У нас есть пайки на две недели?

Брайтвелл кривится.

– Это слишком щедрая оценка, но, вероятно, все так.

– Все, что им нужно сделать, это устроить нам осаду и ждать.

Мгновение группа молчит. А затем меня осеняет:

– Чендлер умнее, чем предводитель нападения в лоб, как этот. Здесь есть еще один элемент. То, чего нам не хватает.

– Например? – спрашивает Фаулер.

Инстинктивно мой разум перемещается к двум мертвым солдатам в центре управления полетами. Как они там оказались? Они являются частью его плана? Какой?

Другая загадка – украденные из транспортных средств радиоприемники. Как это может помочь ему? Мы не используем радио для связи. Я думаю, что они могли, но у них, вероятно, есть много своих приемников.

– Мэм, – окликает техник. – Нужно ли нам активировать мины?

Брайтвелл поворачивается ко мне.

– Нет. Они, вероятно, знают о них и в курсе, как их выключить. У меня есть другая идея.

– Развернуть войска? – спрашивает Брайтвелл.

– Сосредоточьте наши силы на заводе. Соберите минимальные силы на четырех входах на склад.

Из передатчика раздается голос. Я не могу поверить в то, что слышу: голос Ричарда Чендлера.

– Следующее было записано во время совещания высшего совета Атлантического Союза.

– Выключи это! – кричит Брайтвелл.

– Он говорит не по рации, мэм.

Он прав. Голос Чендлера звучит сумбурно, но громко, звук, кажется, льется сквозь потолок.

– Я покинул группу сразу после встречи, потому что был потрясен. Я пошел на многое – с большим риском для себя – чтобы донести до вас эту информацию. Зачем? Потому что от этого зависит ваше выживание.

– Фаулер, возьми мегафон и начинай говорить, попытайся перекричать его.

Как только он торопится к радиостанции, Брайтвелл предлагает:

– Мы могли бы отключить электричество.

На самом деле, это имеет смысл.

– Это не сработает. Он использует автомобильные динамики. Вот зачем они их украли. Они будут работать от батареи и распределены по всему складу. Полковник, передислоцируйте половину своих людей, чтобы найти и уничтожить колонки. Привлекайте и мирных жителей.

Теперь я понимаю весь план Чендлера: его надежда на то, что мы отключим энергию, оставшись в темноте, холоде и растерянности, пока его слова доносятся из колонок.

Голос Чендлера звучит за стенами:

– Когда вы узнаете, что они планируют, я призываю тех из вас, кто способен, восстать. Взять под контроль склад. Мы ждем снаружи, и мы возьмем вас с собой.

Но голос Фаулера уже частично перекрывает голос Чендлера, его послание великолепно:

– Жители лагеря № 9. На нас напали. Приближается армия, чтобы сражаться с нами, убить нас и морить голодом. Штурм начался – и вы слышите это через динамики. Пропаганда. Наш враг пытается сбить нас с толку, заставить нас ополчиться друг на друга. Если мы сделаем это, то мы все погибнем. Объединяйтесь.

Через динамик снаружи я слышу первые звуки встречи.

Чендлер: «Пришло время взглянуть на факты: мы не можем взять с собой всех выживших. Что вы предлагаете? Как ты выберешь, кого мы возьмем, а кого оставим умирать на Земле?»

Фаулер: «Лотерея».

Я поворачиваюсь к Григорию, Мин и Гарри.

– Просмотрите записи наблюдения. Найдите людей, которые смонтировали колонки. Это предатели.

Голос Чендлера снова звучит через колонки: «Лотерея? То есть случайно выбранные люди живут, а те, кого не выбрали, – умирают?»

Фаулер: «Это будет воля случая, компьютерная программа, которая генерирует числа, соответствующие списку всех колонистов».

Тот факт, что это голос Фаулера на записи и он же транслируется через громкоговорители, работает в нашу пользу: нет никакого различия в звуке голоса – слова сливаются.

Сзади я слышу, как один из охранников говорит: