Война солнца - А. Дж. Риддл

– Сынок, это запретная зона.

– Мне нужно поговорить с Джеймсом. Его жена. Ребенок.

Сэм.

– Мэм, – кричит техник, вскакивая с места. – На нас напали.

Я тут же вижу все на одном из небольших экранов, который показывает область за пределами завода. Наш враг уже здесь.

Схватки накрывают меня, как волны, с каждым разом все сильнее, быстрее, как будто накатываются на дамбу, которая вот-вот сломается. Я вдыхаю и выдыхаю, желая, надеясь, что частота схваток уменьшится. Я не могу родить этого ребенка здесь. Не сейчас.

Эбби сжимает мою руку и шепчет на ухо:

– Все в порядке.

Я слышу, как снаружи лагеря продолжает гудеть голос Чендлера. Голос Фаулера рвется из динамиков, громкость оглушает, слова смешиваются. Я не могу понять, что говорит каждый из них.

Я стараюсь сосредоточиться на дыхании. Я напугана. Даже после того, как МКС была уничтожена, даже в Цитадели, когда мы были в ловушке и голодали, я не боялась. Я боюсь за жизнь моего ребенка. Если он родится здесь, в этой комнате, и ему потребуется срочная медицинская помощь, то мы не сможем его спасти. Госпиталь – его последний шанс. Я должна туда добраться.

Я хватаю трость, отталкиваюсь от дивана и делаю шаткий шаг к двери.

– Эмма, – умоляет Эбби. – Что…

– Мы должны добраться до больницы. Помоги мне. Пожалуйста, Эбби. Пожалуйста.

Я качаюсь на дрожащих ногах. Тогда руки Эбби обнимают меня, и она зовет детей:

– Помоги своей тете, Джек. Оуэн, ты тоже.

Я чувствую их объятия, слышу, как Эбби раздает им указания:

– Нам нужно понести ее. Осторожно, ребята.

Они втроем поднимают меня, Аделина бросается к двери, открывает ее. В коридоре хаос, голоса становятся громче. Люди повсюду, как солдаты, так и гражданские. Все кричат, лезут в воздуховоды кондиционеров и в низкие потолки. Они что-то ищут, хотя я слишком утомлена, чтобы понять, что это может быть.

Мы петляем по коридорам, протискиваясь между людей. Дважды останавливаемся в стороне, когда солдаты проносятся мимо нас. Каждую минуту или около того голос Чендлера становится тише, как будто громкость уменьшается на несколько делений, каждый раз после щелчка. Почему? Как будто громкоговорители, которые он использует, выключаются.

Впереди, на перекрестке, полно народа. Через толпу проходят взводы войск с автоматами в руках, в полной выкладке. Они движутся в направлении завода-изготовителя. В такой час? Зачем?

Мое сердце замирает, когда я слышу позади нас выстрел, громкий, заглушающий даже громкоговорители. Я могу поклясться, что звук доносится со стороны командного пункта.

Внезапно выстрелы становятся слышны ближе, звук оглушающий.

Пуля пролетает мимо меня и попадает в стену. На перекрестке впереди солдат оборачивается и направляет ствол в коридор, целясь прямо в меня. Эбби и дети прижимаются к стене в поисках укрытия, но здесь нам некуда идти.

Оставаясь в командном центре, я поднимаю руку и сигнализирую, чтобы Сэм подождал.

Я оборачиваюсь к экрану и смотрю видео. Это с камеры слежения на южной стороне завода. На первый взгляд, кажется, ничего не происходит, снежные сугробы, полумесяц сияет сквозь дымку. Но каждые несколько секунд поверхность снега приходит в движение, словно пробегает рябь на спокойном ледяном пруду. В любую другую ночь я бы предположил, что это ветер, сдувающий снег с поверхности. Но не сегодня.

Сегодня вечером я знаю, что вижу: войска прокопали туннели под снегом и ползут к заводу.

Вот почему Чендлер и его союзники так долго ждали атаки: им нужно было, чтобы снег стал глубже. Вокруг завода по крайней мере четыре фута. Достаточно глубоко, чтобы солдаты могли легко ползти через него.

Как они смогли сюда так близко попасть? Их утепленная одежда и снежный покров сверху скрывали их от наших инфракрасных датчиков, но мы беспрерывно запускали беспилотники с тех пор, как Чендлер ушел, следя за дорогой и широким периметром за пределами склада и завода. Войска, должно быть, спустились на парашютах с дирижабля над нашими беспилотниками. Я должен признать – это довольно продуманный подход.

Колонны техники – другое дело: их невозможно спрятать от наших дронов. Чендлер и его союзники должны были знать, что мы отреагируем, как только увидим их.

Когда я переставляю части этой головоломки в уме, их полный план битвы становится ясным. Первая часть – дестабилизировать наше население с помощью записи Чендлера. Далее они предполагают, что, увидев конвои, мы потратим время на то, чтобы контролировать толпу здесь, на складе, а не укреплять периметр. Они надеются, что мы оставим завод практически без охраны. Они надеются, что парашютисты, которые тайно высадились, займут завод, который им нужен, в целости и сохранности.

Только один момент пошел не так: мы видели десантников. Кроме того, они все еще далеко от завода. Бьюсь об заклад, рытье туннелей под снегом заняло больше времени, чем они ожидали. Надеюсь, нам хватит времени.

– Сержант, – кричит Брайтвелл, – подскажите мне, сколько там вражеских туннелей. И направьте три взвода на завод – вместо поиска громкоговорителей. Оповестите меня, когда все соберутся.

– Как вы с ними поступите? – спрашиваю ее.

– Мы начнем с гранат, а закончим винтовками.

Я иду к входу, где стоит дрожащий Сэм. Я присаживаюсь рядом и кладу обе руки ему на плечи.

– Что случилось, Сэм?

Его речь становится все лучше, особенно среди людей, которым он доверяет и с кем чувствует себя комфортно.

– Эмма. Ребенок рождается.

Его слова – как удар в живот.

Я беру с ближайшего стола рацию и активирую ее.

– Госпиталь – командный пункт, вы слышали?

– Командный пункт – госпиталь. Мы слышали вас, сэр, – отвечает мужчина.

Я пропускаю военный жаргон, хотя на этом же канале сидит кто-то еще.

– Мне нужно поговорить с Идзуми.

– Командный пункт, она ушла, сэр, уже на пути к вашей квартире.

В передатчике звучит голос Идзуми, он едва слышен из-за шума вокруг.

– Джеймс, я уже иду туда, но коридоры переполнены. Люди паникуют. – На заднем плане я слышу крики и глухие звуки, как будто Идзуми проталкивается сквозь толпу. – Я позабочусь о ней, Джеймс. Обещаю тебе.

Сэм поднимает на меня глаза, взглядом умоляя уйти.

– Звучит так, будто у тебя там дел невпроворот, – говорит Идзуми. – Не волнуйся, Джеймс.

– Принято, Идзуми. Спасибо. – Я наклоняюсь, чтобы наши с Сэмом глаза оказались на одном уровне: – Мы пойдем, как только сможем.