Никто не видел Мандей - Тиффани Д. Джексон

– Ха, и ты просто пришла снова в школу, как будто ничего не было? – гаркнул Карл.

Вся столовая замерла. «Просто не обращай на них внимания», – твердила я себе, но жужжание делалось все громче, заглушая мой внутренний голос.

БЗ-З-З-З-З.

– Ну и пошла ты на хрен, тупая сучка, – выкрикнул Тревор, дыша мне в затылок. – Я просто пытался вежливо поговорить с тобой. Ты что, дура, если не знала, что твоя лучшая подружка мертва? Почему ты ничего не сказала?

– Эй, оставь ее в покое!

Я обвела взглядом столовую, чтобы понять, откуда донесся этот голос, и встретилась глазами с Шейлой, сидевшей за столом в нескольких шагах от нас. Эшли сидела рядом с ней, сжимая в руках бутылку воды; ее взгляд метался между Шейлой и мной.

– По-твоему, это смешно? – крикнула Шейла, мотнув головой. – У тебя самого мозги в заднице!

БЗ-З-З-З-З.

Тревор отмахнулся от нее.

– Да ладно тебе.

– Мой папа сказал, что они четыре дня размораживали ее, прежде чем поняли, что это и вправду она, – хихикнул Карл. – Они размораживали ее, как дохлую индейку!

Я зажмурилась и зажала уши.

БЗ-З-З-З-З…

– Эй, тебе же сказали – оставь ее в покое! – Джейкоб оттолкнул Карла с дороги и встал между Тревором и мной, словно кирпичная стена. – Тебе бы все прикалываться! Ты что, и девушек так же клеишь?

– А что не так? Разве не ты разнес эту…

– Вы говорите про Мандей так, как будто не знали ее! – рявкнул Джейкоб и оттолкнул Тревора, прежде чем успел вмешаться кто-то из дежурных по столовой. – Мы все знали ее! Мы видели ее каждый день, а теперь ее НЕТ! Это ни хрена не смешно!

Слова «ее нет» прозвучали, словно удар огромного колокола, который слышали все.

– Нет! Им лучше еще встретиться. – «Она не умерла!»

Наступило напряженное молчание.

– Что она говорит?

– Я… не знаю.

– Этот кусочек добро не тратить! – «Мы должны спасти ее из этого дома!»

– Черт, она заговаривается. Клодия…

– Левая нога тоскует по правой, а ее нет! НЕТ! ЕЕ НЕТ!

БЗ-З-З-З-З.

Я кричала, кричала и кричала, пока у меня в легких не кончился воздух. Девушки начали плакать. Лицо Карла вытянулось, и он сунул руки в карманы.

Ее нет. Нет. НЕТ!

Мисс Валенте протолкалась сквозь толпу и прижала меня к себе.

– Все в порядке, – всхлипнула она, крепко обнимая меня. – С тобой все будет в порядке.

Неисправная лампа еще раз подмигнула мне, а потом я почувствовала укол медицинского шприца, и во всем мире наступила тишина.

Это был мой последний день в школе.

– Я никогда раньше не пропускал школу, – засмеялся Майкл, когда мы вошли в дом мисс Уокер. – Впрочем, я ее и сейчас не пропустил, просто ушел пораньше, так что это не считается. Но если тренер узнает, он будет гонять меня на тренировке до упаду.

Я вбирала знакомое тепло гостиной.

– А где мисс Уокер? – спросила я, вслед за Майклом проходя на кухню.

– Отправилась на ежегодный церковный выезд, – ответил он, открывая холодильник и доставая две банки имбирного эля.

– Что, в эти выходные? Уже?

– Ну, в последнее время у тебя были проблемы с памятью, – сказал Майкл, ставя банки на стол.

– Верно, – пробормотала я. Прошло больше недели, а потрясение все еще не выветрилось. Двух лет моей жизни как не бывало. Мандей не было. Я теперь едва знала, кто я такая.

– Клодия, с тобой все в порядке?

Он начал растирать мои плечи, согревая меня, а я смотрела в его ярко-карие глаза, полные мольбы.

– Ну что, – я отстранилась, потому что боялась, что опять начну проливать слезы, – когда ты переезжаешь сюда?

Майкл улыбнулся.

– В прошлые выходные начал перевозить вещи. Кстати, у меня для тебя есть сюрприз!

Мы прошли в дальнюю часть дома, в маленькую комнату с ровными белыми стенами, где из мебели был только небольшой рабочий стол и деревянная кровать, приткнувшаяся у стены. Обойдя сложенные посреди комнаты коробки, Майкл наклонился к стоящей на полу книжной полке, сделанной из ящиков из-под молока.

– Это была комната моего папы, когда он был маленьким, – объяснил он. – Тут все еще хранится куча его вещей. Я расчищал его шкаф, когда нашел вот это!

Он достал коробку со старыми пленочными кассетами; на наклейках были написаны даты и имена исполнителей.

– Ого, это старые гоу-гоу-миксы? – спросила я, роясь в толстой стопке.

– Да. Хочешь послушать кое-что классное?

Он вставил одну кассету в старый стереопроигрыватель. Из динамиков зазвучали удары барабанов-конга, лаская мой слух, хотя группа была незнакомая. Я посмотрела на Майкла и пожала плечами.

– Просто слушай, – посоветовал он.

На фоне ритма мужской голос выкрикивал имена зрителей.

«Я вижу тебя; вот где ты, Клодия с Юго-Востока!»

– А-а-а! – воскликнула я. – Это же я! То есть на самом деле не я, но это мое имя!

Майкл засмеялся.

– Я пытался решить, выкидывать мне эту коробку или нет, когда услышал это. Теперь ты можешь говорить, что ты была там, пусть даже это не так.

Я сидела на полу, восторженно глядя на эту коллекцию. Если б Мандей это услышала, она бы сделала заднее сальто. Она проигрывала бы это на полной громкости. Она танцевала бы. Она должна была танцевать.

БЗ-З-З-З-З.

– Клодия, – негромко сказал Майкл, – иди сюда.

Мой желудок сжался в комок. Я заставила себя подняться с пола и сесть рядом с ним на незаправленную постель.

– Эй, – прошептал он, поднимая пальцами мой подбородок, – о чем ты думаешь?

Я сделала глубокий вдох.

– Я вспомнила свой последний день в школе.

Лицо Майкла просветлело.

– Вспомнила? Наконец-то! Надо сказать твоей маме.

У меня были тысячи вопросов, но только один имел значение.

– Почему ты был… так добр ко мне?

Он покачал головой, пожал плечами и уставился в пол.

– Потому что… она сидела у вас на кухне.

– Что? Кто?

– Мандей. В последний раз, когда я видел ее, она была с твоей мамой.

Мое сердце дрогнуло.

– Когда?

– За пару дней до церковного барбекю. Я помогал моей маме завезти ребрышки к твоей, чтобы она их замариновала.