Холодная песня прилива - Элизабет Хейнс

— Дилан! — громко, отчаянно вскрикнула я, и голос мой перешел в рыдание.

Маркус силой поднял меня на ноги и тут же обрушил кулак мне на голову. Падая, я услышала хохот Леона Арнольда, потом в ушах зазвенело, во рту появился вкус крови, и на миг я отключилась.

Меня тащили, поднимали с пола. Я вдохнула, захлебнулась кашлем, бессильными пальцами попыталась отодрать от себя чужие руки. Куда меня волокут? Бросили на что-то мягкое — обратно на койку? Я открыла глаза. Все кружилось, сливаясь; непонятны были даже собственные чувства, а потом… Я в своей каюте, рядом эти двое, дверь закрыта. За дверью шум, крики.

— Дилан! — повторила я.

— Забудь о нем, — посоветовал Маркус. — Он покойник.

Впервые он заговорил при мне. Акцент уроженца Восточной Европы. И сами слова, и его интонация обдали меня ледяным холодом.

— Отпустите, — взмолилась я. — Пожалуйста, отпустите меня!

Собственный голос показался мне странным, слишком уж звенело и гудело в ушах. Я ощупала челюсть, щеку дергало болью. Леон Арнольд тем временем рылся в моих вещах. Открывал ящики, перебирал нижнее белье. Я попыталась встать с кровати, но Маркус одной рукой удержал меня.

— Что вы делаете? — тонким испуганным голосом спросила я. — Не трогайте, это мое.

В глубине ящика Арнольд нашел что-то интересное:

— Как тебе, Маркус? Что скажешь на это?

Он крутил на пальце стринги с блестками. Я совсем забыла об откровенных одеяниях из клуба, завалявшихся в комоде. При виде стрингов мне стало еще хуже.

— Положите на место, — потребовала я, стараясь говорить твердо, как будто я контролирую ситуацию.

Арнольд соизволил обратить на меня внимание, подошел к кровати:

— Тебя придется уламывать, Вива?

— Убирайся отсюда, мерзкий коротышка! — крикнула я.

Он усмехнулся:

— Я так понимаю, ответ утвердительный.

Он толкнул меня на кровать и, прежде чем я успела пошевелиться, оказать сопротивление, надавил локтем мне на горло, склонился так низко, что ощущалось его дыхание. Я царапала его руку своими обрезанными ногтями (эх, мне бы прежний маникюр!), брыкалась, но кто-то ухватил меня за ноги. И хотя я все еще вырывалась, билась, я почувствовала, как кто-то, наверное Маркус, расстегивает на мне джинсы. «Только бы Джим подоспел, — думала я в отчаянии, — он спасет нас. Он примчится и прогонит этих негодяев». Я так исступленно желала этого, что мне послышались сирены — сперва далеко, потом ближе, потом они затихли.

Я пыталась сказать «нет», но даже дышать не могла, не то что говорить. Когда Арнольд убрал наконец руку с горла, я только жадно глотала воздух, захлебываясь и кашляя.

Арнольд как ни в чем не бывало уселся рядом со мной на койке, а Маркус продолжал стаскивать с меня джинсы. Я приподнялась и пнула его изо всех сил, целясь, как я рассчитывала, в лицо. Зря нарывалась: Арнольд снова опрокинул меня и на этот раз сдавил мне горло не локтем, а пальцами, придушил.

— Вива, — сказал он, — если не прекратишь сопротивляться, будет больно. Поняла?

Во мне поднималась паника. Вытаращив от удушья глаза, я кивнула. Он отпустил горло, и, пока я жадно хватала воздух, снаружи послышался звук, который ни с чем не спутаешь: заработал двигатель. Арнольд резко поднялся и вышел из каюты.

Я приподнялась, вслушиваясь и не веря своим ушам: вся лодка гремела и сотрясалась, за кормой кипела вода, волна плескала в борт. Ключи от зажигания все еще лежали у меня в кармане джинсов. Они подключили провода напрямую. Зачем, что они задумали?

Маркус сидел на краю моей койки, подавшись вперед, к двери.

В этот момент я могла бы что-то сделать — попытаться его задушить, ударить чем-нибудь, вот только под рукой ничего не было. Руки тряслись, сил для борьбы не оставалось. Какая уж там борьба! Все затмил страх.

Я отползла в дальний угол койки, подтянула колени к груди. Съежиться, исчезнуть.

Из салона донесся крик, слов я не разобрала. Маркус открыл дверь и выглянул в коридор — он с кем-то заговорил? Потом он захлопнул дверь и повернулся лицом ко мне, спиной к двери. Сторожит меня.

Я осторожно переместилась на край койки. Джинсы лежали на полу. Я потянулась за ними, опасаясь, что Маркус прикрикнет на меня, а то и ударит. Одной рукой подняла джинсы с пола, медленно подтянула к себе, как будто Маркус замечал лишь быстрые движения, как будто я боялась потревожить хищное животное. Но он даже не глянул на меня. Я перестала для него существовать, он просто охранял каюту и все, что в ней.

Слезы вновь подступили, едва я оделась. Я сжалась в углу, спиной к двери, сотрясаясь от рыданий. Так меня и застал вернувшийся Арнольд.

— Поднимайся! — велел он.

Я не откликнулась, и он схватил меня за руку, впился пальцами, поволок назад к койке. Я взвизгнула от боли и страха, вцепилась обеими руками в пояс джинсов: неужели опять разденут? Но на этот раз я понадобилась ему для другого.

— Иди на палубу. Фиц хочет, чтобы ты встала за руль.

«Встала за руль?»

Я проковыляла через салон. Судно раскачивалось и подскакивало так, как никогда прежде. Прилив поднимался, но недостаточно быстро: то и дело я чувствовала удары, слышала скрежет — корпус терся о дно.

На полу лежали двое: Малькольм и Дилан. Над ними Фиц, револьвер направлен в голову Дилана.

В ужасе я прижала руки ко рту, заглушая крик. Слов у меня уже не осталось.

Все это происходило как будто не со мной. Моя баржа, моя прекрасная баржа превратилась в странное и чуждое место, где распоряжаются эти люди, где творится насилие.

Внезапно я сообразила: раз Фиц все еще держит Дилана под прицелом, значит Дилан пока жив. И тут я услышала его вздох. Голова Дилана вся в крови, словно его избили ногами. Лежал он в неловкой позе, на боку, завалившись назад, широко разбросав ноги. И они, я заметила, пошевелились. Значит, жив! А еще я увидела руку Малькольма — она поднялась изящным волнообразным движением и снова упала на грудь.

— Ступай туда! — позвал Фиц, кивком указывая на рубку. — Ступай в рубку, и я, может быть, не прикончу твоего гребаного дружка. Пока что.

Вползая наверх по трапу, я заслышала вдалеке вой сирен. В рубке меня поджидал Никс. Он пытался удержать штурвал, но штурвал вырывался из рук — то прилив тащил баржу, то ее удерживала грязь, рулевое колесо цепляло дно. Двигатель ревел, выл — я собственных мыслей не слышала.

— Эй! — заорал Никс. — Становись за штурвал. Выводи на глубину. Поняла?

— Вам нужен Малькольм, — крикнула я в ответ. — Я не умею.

— Кто нужен?

— Малькольм. Которого Фиц подстрелил. Там, внизу. Он хорошо знает реку.

«Месть прилива» дрейфовала примерно в пятнадцати метрах от понтона. С холма к берегу неслись синие проблесковые огни. В самой марине было темно.