📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаРусский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая - Лев Бердников

Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая - Лев Бердников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 99
Перейти на страницу:

Но Бекетов приглашал в губернию на поселение не только иноземцев. Он остро ощущал нехватку людей для сельскохозяйственных работ, которыми до него мало занимались, и заселил земли крепостными крестьянами из внутренних губерний, которым помогал обустраиваться на новом месте. Многие из них благодаря ему стали жить вольготно и зажиточно. Так, он уделил особое внимание разведению лучших сортов винограда, для чего даже выписывал из-за границы искусных виноделателей.

Заботился он и о заведении шелководства; увеличил торговый оборот с Персией; значительно улучшил рыбные промыслы и установил новые правила взимания податей, благодаря чему доходы стали поступать в казну со всей империи и превратились в важную статью государственного бюджета. За свою неутомимую службу Никита Афанасьевич был награжден орденом Св. Анны I степени, пожалован чином генерал-поручика и стал сенатором.

В 1780 году Бекетов вышел в отставку, но так и не угомонился, продолжая заниматься селекцией и сельским хозяйством. С его именем связаны, между прочим, первые в России опыты по производству горчицы. Никита Афанасьевич получил эту превосходную приправу, не уступающую западным образцам, и даже собирался поставить ее на промышленную основу. Бекетовская горчица была отправлена для освидетельствования в Петербург, и ее создатель получил в результате золотую медаль Вольного Экономического общества.

Рукотворный памятник, оставшийся после Бекетова – это построенная им домовая церковь в Отраде в честь его небесного покровителя Никиты-исповедника. Этот храм в стиле зрелого классицизма, заложенный в 1782 году, утопает в зелени; он являет собой самый древний памятник русской архитектуры Волгограда, дошедший до наших дней. Среди жителей Отрады бытует легенда, что прах Никиты Афанасьевича пребывает в склепе этого Никитского храма.

Воспитанник любви и счастия богини,
Он сердца своего от них не развратил;
Других обогащал, а сам, как стоик, жил.
И умер посреди безмолвныя пустыни,

– написал о нем его племянник, известный русский поэт Иван Дмитриев.

“Счастье во сне пришло”, – говорили о Никите Бекетове. Если вспомнить метафору испанского драматурга XVII века Педро Кальдерона де ла Барка: “Жизнь есть сон”, то эти обращенные к Никите Афанасьевичу слова приобретут ясный и вполне определенный смысл. Не слишком долгая жизнь, отпущенная Бекетову (65 лет), на всех ее этапах была наполнена верой, любовью, творчеством, заботами о благе страны, а потому была счастливой. И из жизни он ушел в теплую июньскую ночь, когда сны так воздушны, сладки и безмятежны.

Русский Помпадур. Иван Шувалов

“Помпадур мужского рода” – так метко прусский король Фридрих II охарактеризовал любимца императрицы Елизаветы Петровны, обер-камергера Ивана Ивановича Шувалова (1727–1797). Как известно, всякое сравнение хромает, и тем не менее, в нашем случае параллель со знаменитой метрессой Людовика XV обладает известной исторической точностью. Ведь и Шувалов, и его современница маркиза де Помпадур (1721–1764) долгие годы были в фаворе у своих венценосных покровителей, отличавшихся взбалмошностью и непостоянством. Любвеобильность Людовика, которого так и называли “Людовик Влюбленный”, вошла в легенду; не отставала от него и “любострастная” (как сказал о ней Михаил Щербатов) Елизавета, которую когда-то даже прочили Людовику XV в жены. Оба фаворита не могли похвастаться своей родословной: Помпадур была внучкой крестьянина, а Шувалов хоть и происходил из дворян, но весьма худородных, средней руки. Однако их путь наверх был разным.

Будущая маркиза, которой еще в детстве предсказали, что она будет принадлежать монарху, неукротимо шла к цели:

в течение двенадцати лет она плела интриги вокруг короля, подкупала придворных, облачалась в броские эффектные костюмы (Дианы-охотницы, например); досконально изучила психологию своего патрона, предугадывала все его желания, и, привязав к себе, ловко нажимала на все тайные пружины его сердца.

Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая

Шувалов же, начавший службу при Дворе рядовым пажом, со свойственной ему скромностью не прилагал никаких усилий, чтобы понравиться монархине. Вот как отзывалась об Иване накануне его сближения с Елизаветой Екатерина II (тогда еще великая княгиня): “Я вечно находила его в передней с книгой в руке… Ему было тогда 18 лет, он был очень недурен лицом, очень услужлив, очень вежлив, очень внимателен, и казался от природы очень кроткого нрава… Кроме того, он был очень беден”. Иван был тогда сильно увлечен фрейлиной княжной Анной Гагариной, на которой даже хотел жениться, и об императрице вовсе не помышлял. Шувалова выдвинули исключительно его властолюбивые родичи, пользовавшиеся влиянием при Дворе и стремившиеся с помощью красавца Ивана еще более укрепить свое положение. О его достоинствах монархине нашептали всесильный кузен Петр Шувалов, а главное, любимая подруга юности Елизаветы Мавра Шувалова, урожденная Шепелева. А уж стать, красота и молодость Ивана Шувалова довершили дело. Он обратил на себя высочайшее внимание и был тут же произведен в камер-юнкеры.

Однако увлечение Шуваловым поначалу не помешало Елизавете иметь одновременно с ним трех других фаворитов. И хотя императрица отдавала Ивану явное предпочтение, трудно согласиться с историком Виктором Наумовым, утверждающим что она испытывала к Шувалову “глубокое и сильное чувство”. Императрица-щеголиха, императрица-вакханка, она смолоду отличалась “рассеянной жизнью” и была падка лишь на внешний эффект. Бесспорно одно – Шувалов привлек ее внимание не своим “скучным” книгочейством, а молодым задором и щегольством. А мода была для Елизаветы делом первостепенной важности. Законом для ее Двора стали французские образцы и французская грация.

И как не вспомнить тут маркизу Помпадур, с именем которой связана целая эпоха в истории моды: она ввела в светский обиход высокие каблуки и высокие прически (поскольку была маленького роста), маленькую дамскую сумочку ридикюль, а также известный камин “Помпадур-пети”. Шувалов, хотя и не был законодателем в сфере одежды, всегда носил наряды в последнем парижском вкусе и также служил придворным образцом для подражания. Правда, в отличие от Помпадур, которая слыла большой мотовкой, он был более сдержан и бережлив. Его костюмы были нарядны, но лишены бьющей в глаза роскоши, отличавшей платья таких великосветских модников того времени, как Семен Нарышкин, Петр Шувалов, Иван Чернышев, Кирилл Разумовский, Степан Апраксин, Петр Шереметев и др. К примеру, один из кафтанов Семена Нарышкина не только изобиловал драгоценностями, но заключал в себе шитый золотом узор в виде экзотического дерева, ветви которого отливали чистым серебром. Поистине азиатской пышностью славился и кузен Ивана Петр Шувалов – он носил бриллиантовые застежки даже на ботинках. А гардероб генерал-фельдмаршала Степана Апраксина был столь велик, что едва размещался на обозе из десятков карет.

Поистине зоологическую ненависть вызывали у Елизаветы те, кто обращали на себя внимание ее фаворитов и прежде всего, конечно, на Шувалова. Историк Алексей Степанов сообщил следующее: “Все заподозренные в романе с Шуваловым арестовывались и отправлялись в заключение. Даже замужних женщин и матерей и тех не щадила бездушная рука петербургской инквизиции: их силой вырывали из рук мужей, уводили от плачущих сирот, и все это по одному лишь подозрению, в действительности даже часто лишенному всякого основания”.

1 ... 73 74 75 76 77 78 79 80 81 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?