📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаРусский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая - Лев Бердников

Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая - Лев Бердников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 99
Перейти на страницу:

Причем Елизавета ревновала своих любимцев даже к прошлому: современники свидетельствуют, что монархиня была сильно ожесточена против княжны Анны Гагариной, бывшей некогда дамой сердца Шувалова, и третировала ее при каждом удобном случае. Дело дошло до того, что придворные красавицы даже боялись попадаться на глаза Ивану и “смотрели на него, как на чуму, от которой надо бежать”, – и это несмотря на свойственные ему любезность и галантность! Они возненавидели фаворита, ставшего невольной причиной монарших нареканий и возможной их опалы. Ходили слухи, что в насмешку над Шуваловым некоторые фрейлины завели себе пуделей и назвали их Иванами Ивановичами. Екатерина II сообщает, что эти дамы “заставляли пуделей выделывать разные штуки и носить светлые цвета”, в которые любил рядиться и Шувалов. Впрочем, Елизавета быстро пресекла это “безобразие”.

Шувалова называли галломаном. По словам Казимира Валишевского, он был “самым убежденным франкофилом той эпохи”. Иван, по мнению иностранных дипломатов, обладал “чисто французской манерой держаться и говорить”, глубоко интересовался литературой французского Просвещения и вел оживленную переписку с Вольтером, Дени Дидро и Клодом Адрианом Гельвецием. Говорили даже, что его дом походил своими украшениями на манжетки алансонского кружева.

Конечно, и до Шувалова русские дворяне заводили франц узские библиотеки и выписывали для своих де тей французских гувернеров. Учиться говорить по-французски заставляла нужда, потребность образования. Не только в России, но и во всей Европе владение французским языком, французской литературой и французским политесом были необходимы для светского человека. Однако именно в России соблазны Франции породили особый культурно-исторический тип. Историк Василий Ключевский назвал его – “елизаветинский петиметр” и связал его появление с одним из этапов развития русского дворянства. Думается, однако, что это известное обобщение: ведь в ту эпоху слово “петиметр” имело ярко выраженный негативный, пренебрежительный оттенок. Особенно рельефно это проглядывает в комедиях Александра Сумарокова 1750-х годов, где бичуются пустота, невежество, дурная нравственность, галломания новоявленных щеголей, их презрение к своему Отечеству. Примечательна и статья “petite-maitre” в издаваемом тогда “Новом лексиконе на францусском, немецком, латинском и на российском языках…» (1755–1764), где этому слову дается такое определение: “Молодой человек, который много о себе думает и лучше себя ни кого не ставит”.

В этой связи мнение авторитетного историка Евгения Анисимова о том, что Шувалов оставался человеком высшего света, а значит – петиметром, иначе говоря, модником, представляется нам спорным. Ведь петиметрство не исчерпывается щегольством костюма во французском вкусе. (Яркий пример тому – Сумароков, одевавшийся нарочито щеголевато, но презиравший и высмеивавший петиметров). Это еще и определенный склад личности, мировосприятие, манера поведения, рабское преклонение перед Францией. Именно в это время вокруг петиметров разгорелась бы ожесточенная литературная полемика. Некоторые участники этой поэтической баталии видели в петиметрстве опасный общественный порок и прямо бросали своим оппонентам обвинения в распутстве.

Развратных молодцов испорченный здесь век
Кто хочет защищать, тот скот – не человек.

А началось все с “Сатиры на петиметра и кокеток” (1753) литератора Ивана Елагина, метившая вроде бы в собирательного щеголя-галломана, который отрицает немецкую да и отечественную культуру, тщится, “следуя обычаям французским, / быть в посмеяние разумным людям русским”. Исследователи отмечали, что Шувалов узнал в этом портрете себя, свое чрезмерное пристрастие ко всему французскому. И хотя в елагинском петиметре были и черты, вовсе Ивану не свойственные, его, тем не менее, задели пассажи сатирика о том, что петиметр

….только новые уборы вымышляет,
Немый и глупый полк кокеток лишь прельщает…
Когда его труды себе воображаю
И мысленно его наряды я считаю,
Тогда откроется мне бездна к смеху вин [причин – Л.Б];
Смешнее десяти безумных он один…

Как отметил наш современник Евгений Лебедев, петиметр – это не только “модник”, “ветреный молодой человек”, но и “ветреный молодой человек, находящийся на содержании у знатной и богатой дамы” (в Италии он назывался “чичисбеем”). Еще один нюанс смысла слова может объяснить жгучую обиду на эту сатиру 26-летнего Шувалова, покровительствуемого 44-летней Елизаветой.

По настоятельной просьбе фаворита его защитники (Михаил Ломоносов, Николай Поповский, Иван Барков) написали стихотворные отповеди Елагину, где изобразили последнего ханжой и лицемером, пытающимся морализировать по поводу грехов, свойственных юности – поры, предшествующей серьезной деятельности на благо Отечества (которой, кстати, и был занят Шувалов).

Иван Иванович приобрел себе известность не тем, что любил французскую культуру, а тем, что старался поднять родную литературу, увеличить средства на образование россиян. К нему, как к никому другому пристало почетное звание “меценат”. И здесь еще одна параллель. Меценатствовала и маркиза Помпадур: при ее содействии Вольтер получил места придворного камергера и главного историка Франции; открылась Военная школа для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян; она заложила в своем имении Севр всемирно известный фарфоровый завод и т. д. Но какими же ничтожными в сравнении с шуваловскими выглядят ее свершения! “Министром новорожденного русского просвещения” называли его. Он покровительствовал знаменитым словесникам века – Александру Сумарокову и Михаилу Ломоносову. Последний обессмертил имя Шувалова в знаменитом “Письме о пользе стекла” (1752) и посвященной ему героической поэме “Петр Великий”(1760). Да и сам Иван писал под руководством Ломоносова русские стихи и конспектировал его риторику.

По инициативе Шувалова в Москве в 1755 году были открыты университет, первым куратором которого он стал, и две гимназии. “Через университет, бывший под его попечением… – писал современник, – многие дослужились [до] знатных чинов, как-то: Потемкин, Попов”. “Ради успешного освоения знаний” он обустроил университетскую типографию, в которой печаталась им же заведенная газета “Московские ведомости”. Шувалов стоял у истоков и образованной в 1757 году Петербургской Академии художеств и до 1763 года был ее президентом. В 1758 году он основал Казанскую гимназию (здесь он познакомился с ее питомцем – великим Гаврилой Державиным). Как и маркиза Помпадур, он был близко знаком с Вольтером, и подвиг этого “фернейского патриарха” к написанию истории царствования Петра Великого, сыгравшей роль в повышении престижа России в Европе. В 1760 году он горячо поддержал начинание известного литератора Михаила Хераскова издавать при университете журнал “Полезное увеселение” (1760–1762). Примечательно, что этому изданию были свойственны столь близкие Шувалову настроения дворянского стоицизма.

Не ищи ты в титлах славы,
Ум в богатство не вперяй,
И душе своей отравы
Ослепленно не желай

– писал Херасков, и Иван Иванович вполне разделял эти убеждения.

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?