Равника - Грег Вайсман
Шрифт:
Интервал:
Затем, снова напомнив ей Гидеона, Болас ЗАВЫЛ, рассыпаясь в прах, атом за атомом; его частицы подхватывал и уносил ветер. Разумеется, в отличие от Гидеона, в последних секундах Старшего дракона не было ничего благостного или прекрасного.
Болас просто исчез. Всё было кончено. От него осталась лишь Гемма Духа, которая упала на крышу Цитадели, пару раз подпрыгнула и остановилась почти у самых ног Лилианы. Неактивная, она лежала рядом с пустыми дымящимися доспехами Гидеона.
Неестественные грозовые тучи разошлись и развеялись, пропуская лучи предзакатного солнца.
Лилиана в одиночестве стояла на вершине Цитадели. Она чувствовала, как неуязвимость Гидеона постепенно покидает её. Ну и пусть. Она и так получила всё, о чём мечтала: молодость, силу, свободу.
Но какой ценой?
Джейс потянулся к ней своим разумом: Лилиана?
Ожидая — заслуживая — его враждебности, Лилиана внутренне приготовилась к атаке, даже смертельной. Тем не менее, она не стала пытаться отразить её или ударить на опережение.
Лилиана, ты… с тобой всё в порядке...?
Застигнутая врасплох его робкой заботой, она посмотрела вниз. Настоящая стена из недвижимых, выведенных из строя вечных отделяла Цитадель от равничан и мироходцев — большинство из которых, подумала она, вполне обоснованно хотели бы видеть её мёртвой. Она поискала глазами Джейса и заметила в толпе сразу две или три его версии — иллюзии, от которых он поспешно избавлялся сейчас, когда кризис миновал. Но она не видела его, настоящего Джейса. Не могла нигде его найти.
Наверное, он до сих пор невидимый.
Нет, я здесь, Лилиана. Посмотри налево, и ты меня увидишь.
Но она не стала смотреть налево. Вместо этого она уставилась себе под ноги. На пустые доспехи Гидеона.
Джейс ощущал её боль, её смятение, её неспособность разобраться в собственных чувствах. Всё хорошо, сказал он ей. Гидеон сделал свой выбор. Он знал, что ты можешь спасти нас, и решил помочь тебе в этом.
С яростью Джейса она бы ещё кое-как справилась. Но вынести его сочувствие было выше её сил.
Убирайся из моей головы, чтоб тебя…
Она попыталась прокричать это, чтобы вынудить его прервать ментальный контакт, но у неё получился лишь какой-то невнятный ментальный шёпот.
Слушай, подумал он. Я мысленно связался с Сахили. Сказал ей отключить Бессмертное Солнце. Прямо сейчас она работает над этим. Как только всё будет готово… скажем так, тебе будет лучше покинуть этот мир, Лилиана. Как можно скорее. Да, я знаю, что ты спасла нас — но поверь, сейчас ты не будешь здесь в безопасности.
Убирайся из моей головы, чтоб тебя…
Лилиана…
Прошу, прекрати, хватит…
Она почувствовала, что он внял её мольбе. Почувствовала, как он покинул её разум. Она подавила в себе желание вернуть его, посмотреть налево, встретиться с ним взглядом.
Спустя миг она почувствовала, как воздействие Солнца слабеет. В любую минуту она могла уйти из этого мира. Толпа внизу оправилась от потрясения и принялась рубить Жуткую орду сзади. Кромсать её на кусочки. Очень мелкие кусочки. Пройдёт ещё немного времени, и кто-нибудь из этой толпы непременно взойдёт по ступеням Цитадели, чтобы сделать то же самое и с ней.
Опустившись на колени, она протянула руку и нежно погладила обугленный нагрудник Гидеона Джуры. Металл до сих пор был тёплым на ощупь. Она попыталась представить его последнюю улыбку. Вспомнила, каким красивым — ужасающе красивым — эта улыбка сделала его в её глазах. Но у неё не вышло даже воссоздать в памяти его лицо. Она помнила, как это лицо растворялось всего в шаге от неё. Но его черты — и заключённая в них человечность — расплывались в дымке. Словно смутное видение, образ того, о ком она когда-то грезила, а вовсе не настоящий человек. Он уже стал легендой.
Гидеон будет вечно жить в Равнике. Но не как человек. Немногие запомнят его человеком. Только героем.
Она знала, какая это утрата.
Да, он был героем. Да, он заслужил тот мифический статус, который, несомненно, обретёт. Но в нём было и нечто большее, гораздо большее. И именно этой его части... я позволила погибнуть за меня.
— Убейте меня наконец, — услышала она собственный шёпот, но сразу же отогнала от себя эту мысль.
Это не ты, сказала она себе. Это всё самобичевание. А самобичевание — не твой стиль.
Собственное напутствие показалось ей не слишком убедительным, но пока что хватит и этого. Она провела по лицу тыльной стороной ладони, вытирая слёзы и в глубине души радуясь тому, что по-прежнему способна их проливать. Она постаралась запрятать эту радость внутрь себя.
Как можно глубже.
Наклонившись, она подобрала Гемму Духа, оставшуюся от Боласа, и крепко сжала её в кулаке. Та была холодной, как лёд.
Затем она выпрямилась, закрыла глаза и перешла в другой мир.
Глава LXVI
Чандра Налаар
При виде того, как дракон Никол Болас рассыпался в прах, все участники сражения на площади разразились радостными криками. Но Чандре совершенно не хотелось радоваться. Она без сил опустилась — практически рухнула — на землю. Джейс и Нисса присели по обе стороны от неё, глядя, как в небо взмывают ленты праздничного серпантина, сотканные из зелёной магии. Люди — взрослые мужчины и женщины — взбирались на обломки статуи Боласа, словно дети на игровой площадке. Дети, появившись невесть откуда, взбирались на поверженного и оцепеневшего Виту-Гази (несмотря на все попытки Боруво отогнать их). Воины атаковали бездействующих вечных, которые стояли совершенно неподвижно, устремив взгляды к трону, покинутому самозваным императором. Остатки Жуткой орды даже не пытались сопротивляться, когда равничане и мироходцы, возглавляемые Борборигмосом и Ангратом, принялись дробить и кромсать вечных на кусочки. В подобной жестокости Чандра не увидела ни гнева, ни злобы, ни даже жажды мести. Это была рутинная размеренная работа. Нечто такое, что просто нужно было сделать.
Чандра почувствовала, что с неё спали оковы Бессмертного Солнца. Издалека она увидела, как крошечная фигурка Лилианы ушла за пределы мира. И она была всего лишь первой из многих. Бессмертное Солнце вновь отключилось, угроза Боласа и его вечных миновала, и теперь трое старых друзей с мостовой наблюдали за тем, как мироходцы один за другим покидают Равнику, словно опасаясь, что в любой момент этот кошмар может начаться заново. Скиталица ушла первой, почти одновременно с Лилианой. За ней последовали Му Яньлин и Цзян Янгу со своей странной собакой. Были и другие, чьих имён
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!