Уроборос. Часть первая: Змеиный культ - Михаил Таран

Вильгельм неподвижно стоял около своей кровати, изумлённый увиденным. Он даже и представить себе не мог, что ему когда-либо доведётся встретиться с ангелом. Впрочем, сейчас он бы многое отдал, чтобы этой встречи никогда не состоялось.

— Т-т-ты… Вы… и есть Змей? — нервно заикаясь, спросил Вильгельм, не спуская глаз с юноши.

Лицо гостя было бледным и утончённым. Прекрасное лицо, без каких-либо изъянов, было эталоном совершенной красоты. Оно завораживало и одновременно с этим внушало неумолимо нарастающий первобытный страх.

— Асмодей. Моё имя Асмодей. Можно на ты. Все эти реверансы ни к чему, — всё также бодро ответил юноша.

В этот момент Вильгельм отметил, что тембр его голоса чем-то похож на тот, что был у незнакомца в золотой маске. Похож, но всё же вместе с тем имел некоторые отличия. Голос Асмодея был громче и выше. Был более звонким. Однако то нечеловеческое, резонирующее шипение, что сопровождало каждое слово человека в маске, было в какой-то степени присуще и Асмодею.

— Невероятно… Ты и правда стоял у истоков мироздания? — удивлённые глаза Вильгельма становились всё больше.

— У истоков? — усмехнувшись, переспросил Асмодей. — Кто там только не стоял у этих «истоков». Ваш мир и ваш род — дело рук Создателя и его сынов. Моя роль была другой. Деструктивной, коварной и, пожалуй, ошибочной. Я подтолкнул первых людей к грехопадению. Муки совести и раскаяние даровали мне шанс на прощение. Спаситель простил меня. С тех пор я избавился от позорного клейма «падшего ангела», — шипящим, размеренным голосом произнес Асмодей.

Вильгельм заметил, как при разговоре его чёрный змеиный язык то и дело выскальзывал изо рта. Выскальзывал и тут же прятался обратно. Помимо этого, Вильгельм обратил внимание на удлинённые и заострённые клыки, которые представали его взору каждый раз, когда юноша улыбался. Эти немногочисленные и на первый взгляд незаметные детали, при пристальном рассмотрении, навевали на Вильгельма леденящий ужас.

— Я не уверен, что смогу выполнить то, чего ты от меня ждёшь. Но я попытаюсь. Мне нужно подготовить операционную, если мы хотим сделать это сегодня, — с дрожью в голосе произнёс Вильгельм. Его лицо порозовело, а на лбу показались капли пота.

Он прекрасно понимал бессмысленность предстоящей операции, но перечить этому существу не решался.

— Операционная готова. Пациент уже там, как и твои ассистенты, — Асмодей радостно потёр ладоши.

— Почему же ты не покинешь наш мир? Почему не отправишься домой? Всё из-за твоего друга? — Вильгельм осторожно присел на кровать, не отрывая взгляда от жутковатого гостя.

— Друга? Какого ещё друга? Ты про Бальтазара? Ах-ха-ха! Какой он мне друг? Кукла размалёванная. Ты бы знал, как он меня бесит! Таких засранцев как он ещё поискать надо. Нет. Я здесь не из-за этого козла. Я просто не могу телепортироваться. Странно, но что-то мешает мне это сделать. Одно из двух: либо Спаситель меня обманул, что вряд ли, либо что-то блокирует перемещение между Эдемом и Небесным Царством, и вот это уже больше похоже на истину, — бодрый, весёлый голос ангела с каждым новым словом становился всё ближе и роднее. Странно, но Вильгельм уже перестал испытывать мучающее его до этого чувство страха. На его место пришли спокойствие и умиротворённость. Шипящий голос внушал доверие. Казалось, что они знакомы не один десяток лет.

— Удивительно. То есть ты такой же заложник в моём мире, как я в твоём небоскрёбе? — ухмыльнулся Вильгельм, взяв с тумбочки апельсин.

Несколько раз, играючи подкинув оранжевый фрукт, Вильгельм принялся очищать его от кожуры. В этот момент он и сам до конца не понимал, хочет он его съесть или всего лишь вновь почувствовать тот завораживающий запах.

— Нет, совсем не так. Ты не заложник. Если не хочешь мне помочь, я не стану тебя заставлять. Ты можешь покинуть нас в любую минуту. Да и «Пронзающий небеса» вовсе не мой. Точнее он лишь частично принадлежит мне. А в остальном всё верно. Я застрял в этой помойке и не могу попасть обратно. Алкоголь, наркотики, девки, безумства, безрассудства, творчество… Я перепробовал всё и мне здесь уже скучно. Раньше я радовался нашему освобождению из инфернального плена. Раньше я не мог насытиться безумством вашего мира. А сейчас мне всё это уже приелось… Представляешь, я даже пробовал писать картины! — Асмодей рассмеялся звонким юношеским хохотом. — Но всё это лишь для того, чтобы хоть как-то отвлечься. Единственное, что держало меня здесь, исчезло и я даже не могу найти следов.

— И что же тебя держало? — очищая апельсин от кожуры, поинтересовался Вильгельм.

Приятный цитрусовый аромат уже распространился по палате и вытеснил собой все остальные немногочисленные запахи.

— Леди Габриэлла. Мой лисёнок. Скажи, может быть, ты что-то знаешь о ней? Возможно, что-то слышал? — Асмодей поднялся со стула.

Ангел оказался невысокого роста. Во всяком случае, Вильгельм представлял его более внушительным.

— Габриэлла? Нет, пожалуй, не слышал. А кто она? — пережевывая дольки апельсина, уточнил Вильгельм.

— Прекрасная рыжеволосая девушка с гетерохромными глазами и буйным нравом. Она командовала второй твердыней в Гонконге во время вечной войны. Таких как она было немного. — Асмодей неспешно подошёл к Карновскому и уселся рядом с ним. Змеиные глаза неподвижно уставились на собеседника. Со стороны всё это напоминало, будто бы змея гипнотизирует свою жертву, перед тем как сожрать.

— Это же было очень давно! — удивился Вильгельм, изучая жутковатые глаза Змея.

— Да, но она же бессмертная! Ученица Гавриила. Обладательница «дара» и всё такое. Какая для неё разница, когда это было? — лицо Змея посуровело, зрачки растянулись и расширились.

По всей видимости, его что-то разозлило или сильно расстроило. И без того жутковатый образ небесного Змея стал ещё более пугающим. Карновский вздрогнул и невольно отодвинулся от сидящего рядом с ним собеседника.

— Бессмертная? Я думал, что это не больше чем просто легенды! — нервно перебирая в руках кожуру, ответил Вильгельм.

— Неужели никого из бессмертных не осталось в этом мире? А Персивальд? Этот маньяк тоже, по-твоему, легенда? — голос ангела поменялся. Он стал более злобным и реверберирующим. Чёрный змеиный язык стал выпрыгивать чаще и дальше, угрожающе пришлепывая, перед тем как вернуться обратно в рот. Сейчас миловидный юноша совсем не казался Вильгельму доброжелательным и учтивым. Скорее наоборот, в его образе чувствовалась таящаяся угроза, опасность.

— Прошу прощения, но никого из бессмертных мне не доводилось видеть, — уставившись в пол, произнёс Вильгельм. Он испытывал неописуемый ужас, чувствуя себя ничем иным как маленькой мышью сидящей перед огромным голодным питоном.

— Да как такое возможно?! Отвечай! — Асмодей в бешенстве вскочил с кровати, схватив Карновского за шею, и поднял перепуганного доктора, играючи удерживая его на вытянутой руке. — Как так получилось, что вы, жалкие обезьяны, не заметили исчезновения величайших из всего вашего рода? Как можно быть такими тупыми и недальновидными? — лицо ангела исказила гримаса гнева. Чёрный змеиный язык пришлёпывал при каждом слове. Необъяснимая ярость пришла на смену безмятежному спокойствию и в одночасье превратила миловидного ангела в разъярённого демона. Его крепкие пальцы сдавили горло перепуганного доктора. Сдавили с такой силой, что с трудом удавалось дышать.