Океан. Белые крылья надежды - Филип Жисе

Блеснули на горизонте Гавайские острова и исчезли в алой вспышке угасающего солнца. Неведомая птица еще много раз взмахивала крылом, погружая мир в темноту прежде, чем "Мао" вошел в мутные воды Панамского залива, на правом берегу которого раскинулась Панама – удивительный город, утопающий в тропической зелени, с изумительным голубым небом и молчаливыми небоскребами-стражниками, оберегавшими покой древних богов американской земли.

"Мао" с упрямством быка устремился вперед к Панамскому каналу, этому чуду инженерной мысли, разрезавшему Американский материк на две части. Прошел под Мостом двух Америк, одним из нескольких мостов, соединявших южные и северные американские земли, и ринулся дальше, вглубь канала.

Как и при проходе через Суэцкий канал, корабль сопровождал лоцманский катер, пыхтевший перед самым носом "Мао". Вдоль берегов канала по рельсам скользили маленькие мулы – небольшие электрические локомотивы, сопровождавшие крупные суда при проходе через шлюзы. Длина Панамского канала составляла неполных восемьдесят два километра, поэтому и пройти его в отличие от Суэцкого канала удалось за каких-то восемь часов. Леопольдо как раз был свободен, поэтому проводил время на палубе, рассматривая поросшие зеленью берега Панамского канала. Вспомнил про голые, большей частью лишенные растительности египетские и аравийские берега Суэцкого канала и испытал те же чувства, что и тогда, когда смотрел на зеленые берега Индии или Индонезии после Сомали и Йемена. Какой контраст! Только, как и там, здесь также было жарко. Только не было сухости в воздухе, и песок не ел глаза. Лишь пот бежал по спине, струился по телу теми маленькими змейками, что видел Леопольдо в водах Панамского залива. Или это все же была рыба?..

К вечеру того же дня "Мао" оставил Панамский канал и вошел в Карибское море. Изумительное море с чистой прозрачной водой, великолепными пляжами и жарким климатом, которое приветствовало судно ярким блеском поверхности, множеством рыбацких лодок, стайками игривых дельфинов и фрегатами, бороздившими голубое небо небесными кораблями. Всю ночь двигались по Карибскому морю, а утром, пройдя Юкатанский пролив, отделяющий Мексику от Кубы, вошли в воды Мексиканского залива, где Леопольдо на лодке случайного кубинского рыбака и покинул "Мао".

Леопольдо сидел на берегу залива и смотрел на катера и лодки, бороздившие его поверхность в лучах теплого полуденного солнца, на аккуратные белые домики по ту сторону залива среди густой зелени. Смотрел в сторону далекой и бедной Кубы, которую оставил несколько часов назад на борту маленького самолета-амфибии. Белый, с красными полосами на фюзеляже и водными лыжами вместо шасси. Леопольдо нанял самолет в Гаване у одного предприимчивого американца, веселившего его всю дорогу байками о своих любовных похождениях на острове Свободы. Малого звали Джим и последние десять лет своей жизни он прожил на Кубе, зарабатывая хлеб на авиаперевозках таких, как Леопольдо, иными словами, зарабатывая деньги на туристах. Благо в последние годы, по словам Джима, их развелось более чем достаточно, особенно из его родных Соединенных Штатов.

Десять лет назад Джим, тогда еще будучи студентом, посетил остров Свободы как турист и, по его же словам, заимел любовь всей своей жизни. В Штаты он так и не вернулся, точнее, не возвращался целых шесть лет. А вот последние четыре года исправно навещает родную страну, ведь там у него остались родители, которые, кстати, проспонсировали покупку самолета, и с которыми он уже успел даже рассчитаться, и друзья. Последние, кстати, его не сильно жалуют, поэтому и общается он с ними не часто. Его считают ненормальным. Разве может нормальный променять процветание на нищету? Но претензии друзей самого Джима мало волновали. Только здесь, на этом островке Свободы, по его словам, он научился жить настоящей жизнью, жизнью, быть может, не богатой, зато счастливой. И по его же словам, он действительно живет, а не гонится за иллюзией красивой жизни, как его соотечественники. Джим был уверен: красивая жизнь – это не те красивые, но часто бесполезные вещи, которые у тебя есть, и которыми ты можешь прихвастнуть при случае; красивая жизнь – это жизнь, наполненная счастьем от того, что ты живешь, удовлетворением от того, что ты делаешь, и тремя видами любви: любовью к себе, к миру, к женщинам. Джим был убежден: если бы природа не наградила мужчину женщиной, мир был бы другим, а именно – мертвым. На вопрос Леопольдо, почему мертвым, Джим ответил просто: мужчины убили бы друг друга, так как агрессия у них в крови.

Когда же Леопольдо рассказал Джиму свою историю, тот назвал его “настоящим мужчиной”, правда, потом добавил: “Слегка сумасшедший, но мужчина” и предложил тому вступить в клуб “сумасшедших настоящих мужчин”, став вторым после Джима его членом. Так, смеясь и болтая без умолку, они преодолели добрую половину пути до Бермудских островов. Уже на подлете Джим рассказал Леопольдо о местном бермудском герое, конечно же, тоже сумасшедшем. Звали этого героя Джек Рами. Поговаривают, что давным-давно он, по его же словам, несколько лет прожил на необитаемом острове на юго-восток от Бермуд. Верят современному Робинзону немногие, так как известно, что в том направлении никаких островов нет. Тем не менее, Джим убеждал Леопольдо, если тот не сможет найти Ангелику на одном из трехсот Бермудских островов, обратиться к Джеку Рами. Кто знает, быть может, тот ему расскажет, как найти триста первый остров.

Расстались они с Джимом не более двух часов назад. Джим посадил самолет в заливе Хангри, рядом с Камденом. Леопольдо понадобилось еще какое-то время, чтобы нанять машину и добраться до Гамильтона, административного центра Бермудских островов, где, по словам Джима, в пабе “Робин Гуд” частенько видели Джека Рами. Теперь Леопольдо сидел на берегу гавани Гамильтона и думал, не попросить ли мистера Рами поискать вместе с ним призрак его бывшей возлюбленной. Как-никак он, в отличие от Леопольдо, местный, знает, что здесь и как. Возможно, у того даже есть катер. Перебираться с острова на остров вплавь Леопольдо не больно уж и хотелось. Не ровен час, можно оказаться и в акульей пасти.

Солнце медленно катилось по небосводу, а Леопольдо все сидел на берегу, смотрел на залив. Идея о том, чтобы обыскать каждый остров в поисках Ангелики теперь, когда он был на Бермудах, не казалась ему такой привлекательной, как раньше. Если даже предположить на минуту, что Ангелика выжила и попала на один из многочисленных Бермудских островов, то разве она не поспешила бы к людям? Бермудские острова собраны в одну кучу, а не разбросаны по просторам Атлантики, поэтому люди здесь рядом. Их и искать нет необходимости. Вот они – ходят по набережной парами или поодиночке, темные и белые, взрослые и дети, мужчины и женщины. И острова. Вон они – большие, поменьше и совсем маленькие. Тогда и смысла нет бегать по островам. Что же тогда делать? Бросить все и вернуться в Италию? Почему бы и нет, только сначала хорошо было бы убедиться, что Ангелики нет на Бермудах. Вот когда он убедится, что ее нет здесь, тогда можно будет возвращаться.

Леопольдо вытянул из кармана фотографию Ангелики.

– Где же ты? – пробормотал, глядя на ее красивое лицо. – Здесь ли ты… или… О дне океана он думать не хотел, поэтому не закончил предложение.