Крепче цепей - Шервуд Смит

Это оставляло ей личную привязанность – вот только выдав Брендона заговорщикам, она потеряет его как любовника и останется свободной; именно так и задумала Гештар.

Проклятие! Она должна царить, а еще лучше – властвовать. К первому ее готовили всю жизнь, второе всегда было ее сокровенным желанием.

Нет, не самым сокровенным...

Черт, черт, черт! Нельзя ли как-то обеспечить Брендону победу? Тогда она получила бы и то и другое. Осталось всего три дня.

Она поборола импульс включить свой босуэлл. Странно, что она так недооценила Фиэрин лит-Кендриан. Просто та на несколько десятков лет моложе большинства остальных заговорщиков, поэтому ее легко принять за дурочку. «Хотите, я отвлеку Брендона? – сказала эта девочка Ваннис. – Мне все равно терять нечего». И так хорошо подгадала, что никто в это время не смотрел в их сторону.

Ваннис почувствовала сильное искушение согласиться, но решила, что не стоит выбирать путь наименьшего сопротивления. Тау нашел бы другой способ привязать ее к ним. И кто знает, как он поступит с девушкой, нарушившей его планы, чтобы выразить ей свое недовольство.

Пора оставить пустые сожаления и взглянуть в лицо настоящему. Быть может, еще найдется какой-то выход. Если бы только как-то замедлить ход событий!

«Три дня», – думала она, и невидимые тиски сжимали ее голову. Через три дня Панарх будет вне нашей досягаемости. Либо заговорщики придут к власти и отменят спасательную экспедицию, либо сцепятся со своими противниками на эти три дня, пока не станет поздно... В любом случае они выиграют... а она проиграет.

– Все в порядке, Ваше Высочество, – сказал рифтер.

Внимание Ваннис привлек его твердый голос, его длинное, странно привлекательное лицо, напоминающее морду гончей. Двигался он тихо, но еще не приобрел пустого взгляда хорошо вышколенного слуги. Он смотрел всем прямо в глаза, и взгляд этот при подобающе почтительной позе оставался умным и оценивающим.

Брендон улыбнулся Ваннис, ясно давая понять, что теперь ее ход.

Но ведь не может же он знать?

Они взошли на баржу. Ваннис беззаботно щебетала о происшествии на вечере в Садах Аши и о предстоящем бале Масо, на который, как она уверяла, они смогут явиться, когда только Брендон захочет.

От нее зависело, направится ли баржа к берегу лишь после полученного от Тау сигнала.

Быстрый взгляд по сторонам сказал ей, что баржа, во всяком случае, отвечает похвалам своей хозяйки – этой старой солдафонихи. Вице-адмирал, не скрывая своей неприязни к фривольным затеям штатских, заломила несусветную цену, отнюдь не по теперешним средствам Ваннис, но та, как азартный игрок, надеялась, что возместит свои убытки впоследствии.

Баржа была обломком минувшей эпохи, когда тайные прогулки с предметом своей страсти вошли в большую моду. Обстановка была просто совершенством – от парчовых кушеток до резьбы, изображающей танцующих дельфинов, вдоль низкого борта. Рисунок ни разу не повторился, однако начала «инь» и «янь» подразумевались всюду. Здесь имелся даже гравидвигатель, позволявший барже медленно и томно плыть в воздухе по желанию влюбленных. Однако на эту ночь Ваннис приказала рулевому плавать только по озеру, и техники настроили двигатель так, чтобы он просто стабилизировал баржу.

– Я взяла напрокат кухарку, – сказала Ваннис, умолчав о том, что позаимствовала ее у Тау. – Давайте посмотрим, что она нам приготовила?

Запахи специй и трав вперемешку с ароматом воздушного теста уже щекотали ноздри. Ваннис целый день не ела, но когда Брендон обошел стол и встал у борта, она последовала за ним.

– Хотите что-нибудь выпить?

– Спасибо, с удовольствием. – Брендон облокотился на борт, а баржа тихо отошла от пристани.

Ваннис направилась к погребку и просмотрела список имеющихся вин. Вина тоже предоставил Тау – еще один легкий намек на их союзнические узы. Перечень возглавлял старый марочный креспек, дорогостоящий напиток, который Тау издавна подавал почетным гостям.

– Здесь есть два пристойных сорта шарваннского красного, – сказала Ваннис, – и многообещающий локе.

– Выбор за вами, – любезно ответил Брендон.

Ах да, теперь мой ход. Как же мне пойти?

Хотя Йенеф стояла тут же, молчаливая и готовая к услугам, и рифтер тоже мог заказать и разлить вино, Ваннис решила сделать это сама.

Ее мысли бежали все быстрее, и нерешительность парализовывала.

Сознавая, что молчание затянулось, но как-то не находя больше занимательных тем для разговора, она передала вино Жаиму. Тот открыл бутылку, мельком взглянул на свой босуэлл и наполнил два бокала.

Ваннис присоединилась к Брендону у борта. Баржа начала свой медленный путь вокруг озера, и по условленному сигналу квартет – два струнных, два духовых, – спрятанный за ажурными ридарскими панелями в павильоне на корме, заиграл кетпенлаховские «Вариации на тему де Блукерльна».

Ваннис, стоя у плеча Брендона, коснулась его бокала своим.

– Расскажите, как вам удалось получить от Чаридхе ее бриллиант?

В его улыбке сквозило беспокойство. О чем он думает? Тиски сжали голову Ваннис еще сильнее. Она оглядела озеро и испугалась, увидев чью-то фигуру в кустах перед ярко освещенной беседкой на берегу, но баржа подплыла поближе, и оказалось, что это просто молодая женщина кормит уток.

– Я выразил свое восхищение этим камнем, – сказал Брендон, глядя на эту картину, – а после спросил, не может ли она одолжить мне его.

– Так просто? – засмеялась Ваннис. – Вот еще одно свидетельство нашей изменившейся жизни.

– Почему?

– Еще недавно брать драгоценности взаймы считалось чем-то скандальным, – поддразнила она, радуясь, что он поддерживает разговор.

Он улыбнулся с легким поклоном, и она подумала, что он и в прежние времена вполне мог бы одолжить у кого-то драгоценности, не заботясь о последствиях. Он ведь Аркад – ему все сходит с рук.

Ваннис взглянула ему в глаза – они смотрели пристально, несмотря на вежливую улыбку, этот взгляд ощущался почти физически. Он знает, что здесь что-то не так. Заговорить бы сейчас о первом, что придет в голову, но Ваннис подавила это желание.

Что удержало ее? Она сознавала, что имя Брендона внушает ей не меньший трепет, чем влечение, которое она испытывает к нему самому. Но одного имени недостаточно. Скоро он снова, как в прежние годы, станет чисто номинальной фигурой – как была и она, – она же такого больше не вынесет.

Нет – ее остановило неведомое ей прежде раскаяние. Впервые ее посещали такие мысли, впервые она была готова отказаться от власти и положения в обществе ради одного-единственного человека.

* * *

Шум в Зале Ситуаций стал стихать, когда Себастьян Омилов ввел туда свой невероятный отряд. Отключенные пси-заградители послужили сигналом: все поняли, что сейчас что-то произойдет.