Он спас Сталина - Анатолий Терещенко

Он был верен долгу, присяге и Отчизне. Говорят, что, уходя из жизни, Артузов не рисовался продолжателем дела «великого» Сталина, как это делали другие осужденные из обоймы партийных деятелей, не преклонился перед палачом во время казни.

Он до сих пор остался у чекистов без рисовки — героической личностью, поэтому и нападок со стороны всякого рода лжедемократов и либералов в его адрес автор не слышал.

Вот по материалам какого дела допрашивал польского фигуранта в 1937 году, будучи стажером, оперуполномоченный управления НКВД по Харьковской области, оформленный недавно в органы госбезопасности, Николай Григорьевич Кравченко.

Именно этот служебный эпизод оказался миной замедленного действия, запал в которую вставил военный прокурор Прикарпатского военного округа в 1959 году по отмашке сверху.

«На воре и шапка горит» — так говорит народная пословица о тех, кто пытается что-либо скрыть, отвести от себя подозрения, кто чувствует за собой какую-либо вину и тем самым словами и поступками выдает свою тайну. Она в первую очередь относится к шустрому политикану Хрущеву, под диктовку которого вольно или невольно жила и живет страна в оценке сталинских репрессий.

Слова индийской мудрости, вынесенные в эпиграф этой главы, призывали автора «Хитопадеши» к поучению молодых умов с целью взращивания сознательных взрослых.

Уже более полувека раздаются вопли про сталинские репрессии с ковырянием незаживающей раны на теле страны. С каждым годом растут цифры жертв репрессий тридцатых годов. Договорились уже некоторые ретивые писаки до умопомрачительной цифры уничтоженных якобы Сталиным — чуть ли 50 миллионов человек. Попадались и другие цифры.

Эту версию нам вбивали и вбивают в головы, начиная с хрущевской оттепели. Об этом твердят школьные учебники, написаны целые библиотеки, сняты фильмы и телесериалы. И все эти десятки миллионов либо полуправда, либо откровенная ложь!

Спрашивается, а кто строил заводы и фабрики в момент индустриализации? Кто воевал на фронтах тяжелейшей войны и победил? Кто поднимал и стремительно поднял страну из руин после военного лихолетья? Наконец, кто учился в школах, техникумах, фабрично-заводских училищах, институтах и академиях?

Расчеты злопыхателей таковы, что нас должно остаться миллионов двадцать или тридцать, не больше. А это уже ахинея. Но в мое поколение начиная с шестидесятых годов эту подлую цифру вбивали из года в год, как гвозди в доски, как костыли в шпалы.

1937 год как только не называют: «эпоха большого террора», «самый черный год в истории России», «время чудовищных преступлений», «следы кровавого сталинского режима», «истребление цвета нации», «обезглавливание армии», «уничтожение здорового генофонда», и все это только эмоциональные штампы вместе с солженицинскими ГУЛАГами. Сегодня лагерную тематику навязывают школьникам под видом «лучшего знания прошлого» за счет других авторов большой классической русской и советской литературы.

Часто, находясь в одиночестве и прочитав в газете или журнале ту или иную статью о сталинских репрессиях, Николай Григорьевич Кравченко с возмущением говорил про себе: «Отрицать, что не было репрессий, — глупо. Они были. Но как хрущевская пропаганда это все преподносит? Она словно радуется ранам, нанесенным народу. А кто сегодня у власти? Те, что были генераторами этих же репрессий и «охоты на ведьм». Не рядовые же плодили дела на будущих политических заключенных, а регионалы на местах — партийные секретари республик, обкомов и райкомов.

В угоду верхам верстали и спускали правоохранителям планы арестов, а потом в «тройках», «особых совещаниях» и других судилищах при главном своем участии выносили вердикты жертвам. Хрущев и его подручные быстро сами перевели стрелки, обвинив в преступной халатности стрелочников, и поезд обвинений полетел не на них, а в сторону».

В 1962 году Николай Григорьевич в ноябрьском номере журнала «Новый мир» прочел повесть Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Она ему понравилась прежде всего тем, что лагерь показан глазами русского мужика — крестьянина и солдата Ивана Денисовича Шухова. Но как человек глубокий, он увидел в публикации повести руку Кремля. Без санкции Хрущева такая вещь бы не прошла. В стране ощущались экономическая неразбериха, дороговизна, недостаток продуктов питания, народ стал себя все чаще «проявлять».

Для запутавшегося правителя появился еще один повод обратиться к «сталинской теме». Теперь — в рамках очередной лагерной страшилки. Показ сталинских репрессий взамен устройства нормальной жизни советского народа стал коньком для обанкротившегося партийца.

Николай Григорьевич «на воле», когда другая работа не отвлекала, часто искал причины, географию и генераторы чисток и репрессий.

«Для утверждения того состояния общества, в котором мы тогда жили, — рассуждал отставной генерал, — нужны ответы на такие вопросы:

— Была ли гармония среди руководителей страны?

— Хватило бы авторитета Сталина справиться с оппозицией одному, без соратников?

— Существовал ли реально антисоветский заговор?

— Зачем Сталину понадобилось уничтожать армейскую и партийную «элиту»?

— Кто на самом деле развязал «Большой террор»?

— Была ли необходимость в раскрутке репрессий необходимой мерой?

— Являлась ли «великая чистка» злом или благом для страны?

— Куда делись архивы по степени участия в репрессиях самого Хрущева?

— Зачем и по чьей команде в одну кучу валили уголовников и политических репрессированных? Для цифры, что ли?

К сожалению, эта цифра будет дутая. Во всяком случае объективных ответов не будет, пока у власти будет оставаться команда Хрущева, термитами пожирающая все доброе, положительное, великое о Сталине, и гадкое, греховное, преступное о себе в архивах. Главная причина политических репрессий вызвана острой внутрипартийной борьбой, достигшей к концу тридцатых годов апогея.

Три силы высекали искры в этой борьбе. Какие они? Это прежде всего «верные ленинцы» — Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин и другие. Гуляли по стране региональные бароны — Постышев, Чубарь, Косиор, Эйхе, Раскольников, Любченко, Хатаевич и еще десяток и, естественно, «сталинисты»— Сталин, Молотов, Ворошилов, Калинин, Каганович.

Но ответов на вопросы нет до сих пор».

* * *

Ни одна реабилитационная кампания в Советском Союзе, начиная от Хрущева и заканчивая Горбачевым, на эти вопросы так и не ответила. Почему? А потому, что не захотели отвечать на явные растиражированные ими же глупости, а тем более подсчитывать «многомиллионные жертвы».