Черный Дождь - Карл Ольсберг

дом. Оба полицейских как раз вели закованного в наручники Паули по гравийной дорожке к своей машине. Увидев ее, Леннард удивился. Полицейские остановились.

— Кто вы? — спросил один из них.

— Меня зовут Коринна Фаллер. Я работаю в «Шике».

Она достала из-за спины камеру.

— Я хочу сделать заявление.

Ева Бенц, стоявшая в дверях виллы, смерила ее холодным зеленым взглядом.

74

«Миллиардер Бенц убит собственной женой!» — кричал заголовок, напечатанный аршинными буквами на первой полосе. Под ним была фотография Евы, наставляющей пистолет на мужа. Леннард оторвался от газеты, когда в палату вошла Фабьен. Его рот расплылся в широкой улыбке.

Она поставила на тумбочку у его кровати букет: одиннадцать красных роз в простой пластиковой вазе. Это были цветы, которые она спасла из-под развалин магазина Хильды Герстнер.

— Я тоже принес тебе букет, — сказал Макс, с гордостью вручая Леннарду крошечный букетик маргариток. — Я сам их выбирал!

— Это так мило с твоей стороны! Спасибо!

Он взял цветы, поставил в стакан с водой и потрепал Макса по голове.

— Ты что, снова отшлепал плохих дядей и тетей? — спросил мальчик, указывая на бинт, которым была обмотана грудь Леннарда. Три ребра были сломаны, одно легкое пробито. — Так сказал доктор.

Леннард улыбнулся.

— Боюсь, в этот раз плохие дяди и тети меня отшлепали.

Макс выглядел разочарованным.

— Но мама сказала, что ты посадил их в тюрьму!

— Ну, сейчас они в тюрьме. Но на самом деле это сделал не я. Меня самого чуть не посадили в тюрьму. И лишь благодаря твоей мамочке все сложилось иначе!

— Я не понимаю, — сказал Макс.

— Я тоже, — призналась Фабьен.

— Но это правда! Ты меня спасла, — ничуть не кривя душой, подтвердил Леннард.

— А я думала, что это была та журналистка.

Он рассказал ей, что произошло на вилле миллиардера — то, о чем не писали в газетах.

— Я… чуть не застрелил его, — завершил Паули свой рассказ, и в его глазах вдруг блеснули слезы. — Я чуть не совершил ту же ошибку во второй раз!

Фабьен склонилась над ним, стараясь не касаться его раненой груди.

— Но ведь не совершил же! На этот раз ты не поддался своему гневу!

Она нежно поцеловала его. Леннард ответил на поцелуй, обхватил ее голову руками и привлек к себе так, словно не собирался больше отпускать.

— У меня есть кое-что для тебя. И я хочу тебе это отдать, — сказал он, немного отдышавшись, когда они, наконец, оторвались друг от друга.

Он взял с тумбочки карту Таро и протянул ей.

— Забавно. Я никогда не верил во все эти эзотерические штучки. Но если бы не эта карта, которая заставила меня еще раз осознать, чем я рискую…

Фабьен посмотрела на обнаженную женщину, изображенную на левой стороне карты.

— Она действительно такая красивая?

— Ева?

Он кивнул.

— Да, красива. Прекрасна, как грех.

На мгновение он задумался, а затем улыбнулся.

— Но все же не такая красивая, как ты!

Эпилог

В звуконепроницаемой комнате без окон было душно. Рядом с Дитером Гайслингом за большим конференц-столом сидели еще четыре человека: Анна Маркс, аналитик Федерального управления уголовной полиции, прятавшая красивые голубые глаза за толстыми линзами очков; Николаус Больтенхаген, руководитель проектной группы «Карлсруэ» в Службе защиты Конституции, облысевший еще до катастрофы; рядом с ним — один из сотрудников Больтенхагена, молодой прыщавый парень (имени которого Гайслинг не знал), вероятно, ответственный за контакты с иностранными спецслужбами; и, наконец, Роман Ф. Кайзер, новый государственный секретарь. Его неестественная худоба и нездоровый цвет лица объяснялись тем, что он был одним из самых заядлых курильщиков Германии.

Кайзер с прошлой недели был шефом Гайслинга. Его предшественник, Людвиг Киршбаум официально подал в отставку «по состоянию здоровья». Но кто-кто, а Гайслинг-то знал: по мнению федерального министра внутренних дел, Киршбаум недостаточно энергично противодействовал «ультраправым тенденциям» после нападения в Карлсруэ. Кайзер пришел из Министерства обороны, где отвечал в основном за отношения с НАТО и особенно — с американцами. Во внутренней политике он ничего не смыслил. К тому же он, кажется, считал, что приказной тон, который доминировал в министерстве обороны, сгодится и для нового места работы.

— Ладно, валяйте, — сказал он, демонстративно глянув на часы. — Через 45 минут я еду в Федеральную канцелярию. Так что нужно уложиться в это время.

Гайслинг неслышно вздохнул, нажал кнопку на ноутбуке, и луч вывел на стену первый слайд его презентации — краткое содержание выступления.

— Прежде всего, я хотел бы представить краткий обзор организации расследования, перечень рабочих групп, созданных в различных инстанциях, в первую очередь, конечно, в Федеральном управлении уголовной полиции…

Он послал короткий кивок Маркс, та ответила ему тем же, правда, без того энтузиазма, на который он рассчитывал.

— …в Службе защиты Конституции и…

— Послушайте, Гайслинг, если вы хотите прямо сейчас рассказать мне, как организована борьба с терроризмом в Германии, мы не уложимся к Рождеству. Я не хочу знать, кто и как все это расследует. Меня интересуют результаты. Итак, можем ли мы сразу перейти к последнему пункту повестки? Там написано «результаты расследования на данный момент». Надеюсь, это не означает, что информация, которой вы поделитесь с нами сегодня, — всего лишь предварительные наработки?

— Если позволите заметить, Служба защиты Конституции обычно… — начал было прыщавый парень, но под тяжелым взглядом Кайзера осекся.

— Как вам будет угодно, — мотнул головой Гайслинг.

Пролистав тридцать с лишним слайдов, он остановился на том, где содержались сведения об организаторах и исполнителях нападения.

— Как мы здесь видим…

— Если честно, я вижу здесь какой-то дикий клубок линий и имен, набранных таким шрифтом, который я не смог бы прочитать, даже если бы стоял прямо перед экраном, — перебил его Кайзер. — Герр Гайслинг, я уже говорил вам, что хочу, чтобы все было представлено в простой и понятной форме. Вы можете оставить детали для встреч рабочей группы! Итак, давайте проще: кто это был?

Гайслинг почувствовал, как кровь приливает к голове.

— Герр государственный секретарь, при всем уважении: мы должны делать настолько просто, насколько это возможно! Но не более того!

— Давайте вы не будете бомбардировать меня цитатами из Эйнштейна. Мы здесь не на уроке физики. Вы читали, что пишет пресса? Мы должны наконец разрушить впечатление, что, пытаясь найти истинных виновников трагедии, мы блуждаем в потемках. Иначе следующим федеральным канцлером станет Фрайманн, и тогда, скажу я вам, — пиши пропало. Нам нужны факты! Четкие, простые, понятные факты!

— Именно это и указано на схеме. Прошу прощения за плохую читабельность. Но, к сожалению,