Фрейд - Петр Люкимсон

В апреле 1906 года Юнг послал Фрейду результаты своих исследований. Последнему явно польстило внимание молодого швейцарского врача к его теории — и он написал Юнгу благосклонную записку. Так начались взаимоотношения двух этих личностей, взгляды которых оказали в итоге огромное влияние на всю западную цивилизацию. Вскоре после отправки письма Юнгу, 6 мая 1906 года, Фрейд отпраздновал свое пятидесятилетие. Когда ученики преподнесли ему в подарок юбилейную медаль, на одной стороне которой был выгравирован его профиль, а на другой изображен обнаженный Эдип, стоящий опираясь на палку, возле Сфинкса, Фрейд неожиданно растрогался.

По словам Эрнеста Джонса, он побледнел и изменившимся голосом спросил: кто это придумал? Затем Фрейд признался, что в юности мечтал, что в будущем его бюст будет помещен в университете рядом с бюстами Ньютона, Фарадея, Дарвина и других великих ученых и под ним будет та же надпись, которая выгравирована на оборотной стороне медали: «Человек, который разгадал загадку Сфинкса».

Так Фрейд впервые открыто признался, что главным в жизни для него была мировая слава, желание стать в один ряд с корифеями науки. Что ж, к тому времени он еще не был знаменит, но уже явно находился на подступах к мировой славе.

Летом 1906 года Фрейд, как обычно, отдыхал и посвящал немало времени своим любимым прогулкам на природе в живописном Тироле. В августе, когда он вместе с шестнадцатилетним сыном Мартином попытался взойти на одну из окрестных гор, у него случился сердечный приступ. Подъем пришлось отложить, и это происшествие изрядно напугало Фрейда. Он вновь ощутил дыхание смерти, перед ним снова замаячила роковая каббалистическая цифра «52», и его опять начали одолевать мысли, что он умрет именно в этом возрасте. А ведь сделать еще хотелось так много!

* * *

Осенью 1906 года Фрейд приступает к изучению «случая маленького Ганса» — трехлетнего сына входивших в его «общество по средам» музыковеда Макса Графа и его жены Ольги (в девичестве Хениг). Это исследование в итоге привело к появлению одного из пяти самых известных психоаналитических очерков Фрейда «Анализ фобии пятилетнего мальчика» (1909). Сам этот случай нужен был Фрейду исключительно для того, чтобы обосновать и развить свою теорию детской сексуальности, и в этом очерке (как, впрочем, и в других) отчетливо проявилась вся тенденциозность Фрейда, его стремление любым путем подогнать факты под свои воззрения — даже когда они вроде бы явно этому противоречили.

В жизни «маленького Ганса» звали Гербертом, и он появился на свет в апреле 1903 года. Позже Макс Граф, типичный ассимилированный венский еврей, признавался, что он подумывал о том, чтобы «воспитать сына в христианской вере» и не делать ему обрезания, дабы таким образом оградить в будущем от антисемитизма. Однако Фрейд категорически отговорил своего молодого поклонника от этого шага и настоял на том, чтобы мальчику сделали обрезание в точном соответствии с предписаниями иудаизма.

«Если вы не позволите своему сыну расти как еврею, вы лишите его тех энергетических источников, которые ничем нельзя заменить. Ему придется бороться как еврею, и вы должны развить в нем ту энергию, что понадобится ему в его борьбе. Не лишайте его этой поддержки!» — сказал Фрейд Графу.

Любопытно, что в «Анализе фобии пятилетнего мальчика» тот же Фрейд утверждает, что именно обряд обрезания порождает комплекс кастрации и является одной из базовых причин антисемитизма, так как возбуждает у других народов отношение к евреям как к «кастратам». Что еще раз доказывает, какая ожесточенная внутренняя борьба вокруг «еврейского вопроса» шла внутри самого Фрейда. Вероятнее всего, именно она, как уже говорилось, и была причиной его личного невроза, а также его отношения к людям, которое очень часто переходило от горячей дружбы, почти обожания, в не менее горячую ненависть, как только эти люди осмеливались с ним не соглашаться. Всё это было, несомненно, отражением самолюбви-самоненависти, сидящей в нем самом.

Но в данном Графу совете сквозила прежде всего приобретенная Фрейдом житейская мудрость. К этому времени он понял, что любые попытки убежать от своего еврейства, притвориться австрийцем или немцем тщетны: рано или поздно еврею напомнят, кто он такой, и куда лучше, если он сам с детства будет знать это, обладать национальным самосознанием и готов к возможным насмешкам антисемитов.

Появление Герберта Фрейд воспринял как счастливую возможность провести исследование детской сексуальности, так как Марта, как мы помним, не позволяла ему это делать с их детьми. «Разве невозможно изучить у ребенка во всей свежести те его сексуальные желания, которые мы у взрослого с таким трудом должны извлекать из-под многочисленных наслоений?..

С этой целью я уже давно побуждаю своих друзей и учеников собирать наблюдения над половой жизнью детей, которая по обыкновению по тем или иным причинам остается незамеченной или скрытой. Среди материала, который, благодаря моему предложению, попадал в мои руки, сведения о маленьком Гансе заняли выдающееся место. Его родители, оба мои ближайшие приверженцы, решили воспитать своего первенца с минимальным принуждением…»[167] — сообщает Фрейд во введении в очерк.

Таким образом, Герберт изначально стал объектом психоаналитического эксперимента, но для того, чтобы он окончательно превратился в «пациента», нужен был какой-то повод. И осенью 1906 года такой повод был найден: увидев напротив своего дома белую лошадь, «маленький Ганс» вдруг стал испытывать страх перед лошадьми и вообще крупными животными.

С этого момента мальчик оказывается под наблюдением Фрейда: отец и мать начинают тщательно записывать все его слова и поступки, докладывать о них учителю и следовать его указаниям о том, как именно надо излечить ребенка от этой фобии.

Тот, кто читал «Анализ фобии пятилетнего мальчика» и помнит себя в этом возрасте, не может не согласиться с тем, что в очерке имеется немало очень точных наблюдений, характеризующих развитие мальчика, его собственной сексуальной идентификации. Интерес к гениталиям, как своим собственным, так и окружающих и животных, детский онанизм как следствие автоэротизма, ревность к младшему брату или сестре, пробуждение интереса к девочкам, первые влюбленности — всё это и в самом деле весьма типичные и знаковые этапы развития психологии мужчины, что потом неоднократно было подтверждено другими исследователями.

Проблема этого очерка заключается не в искажении фактов, не в их тенденциозном подборе, а в том, как эти факты трактуются. К примеру, уже на первых страницах очерка приводится следующий факт:

«Пятилетний кузен находится в гостях у Ганса (которому теперь четыре года). Ганс много раз обнимает его и однажды при таком нежном объятии говорит: „Как я тебя люблю“».

И тут же следует вывод:

«Это первая, но не последняя черта гомосексуальности, с которой мы встречаемся у Ганса»[168]. Но значит ли это, что дружеская привязанность, которая так часто возникает в четыре-пять лет между мальчиками, всегда означает проявление гомосексуальности? Если это так, то большая часть мальчиков гомосексуальна по своей природе! Но почему бы не предложить другое объяснение: речь идет об обычном признании симпатии к сверстнику, тем более сильной, что «маленького Ганса», как это следует из очерка, долго лишали нормального общения с другими детьми?!