Между нами лёд. Книга первая - Дарья Ларина

Казалось, что такое не могло случиться с её всемогущим Громовым. Просто не могло.

Громов прислонился покрытым испариной лбом к холодной стене и блаженно закрыл глаза. Он чувствовал, как боль, пронзившая поясницу и отдающая в обе ноги мучительными прострелами, начинала утихать.

Татьяна, стоявшая на расстоянии нескольких шагов, с тревогой смотрела на партнера. Она ждала момента, когда боль сойдет на нет. И, судя по тому, что дыхание Громова становилось более спокойным, а тело переставала бить дрожь, этот момент был близок.

Антон, до этого сидевший на корточках, поднялся и выкинул шприц в небольшую урну у двери раздевалки. Таня следила за его действиями и ждала, что он предложит Жене сняться с проката, но этого не происходило. Врач выглядел спокойно, будто подобные уколы делал Громову почти каждый день.

– Согни ноги поочередно, – попросил Антон, уже собираясь уходить.

Евгений медленно согнул правую ногу в колене, понимая, что болевые ощущения покинули его, а затем сделал то же самое с левой.

– Порядок, – кивнул Громов, наконец, отходя от стены и встречаясь с полными тревоги глазами Татьяны.

Антон понимал, что стоит оставить их наедине, а потому максимально тихо вышел из раздевалки. Всё, что мог, он уже сделал.

Таня всё ещё была не силах найти какие-либо слова после увиденного.

– Испугалась? – усмехнулся он так, будто ничего на самом деле серьезного не произошло.

– Немного, – выдохнула Татьяна, опуская взгляд в пол.

Евгений заправил рубашку в брюки, а затем многозначительно протянул ладонь партнерше.

– Идём?

– Женя, – качнула головой Таня, чувствуя, что всё ещё не может подобрать правильных слов, – может, не надо?

– Надо, – решительно кивнул он, а затем поправил белый цветок в её волосах, вспоминая, как укладывал партнершу спать после победы на чемпионате Европы.

– Зачем ты это делаешь? – не понимала Татьяна, когда они с Громовым уже направлялись к ледовой площадке по подтрибунному помещению.

– Делаю что?

– Продолжаешь участвовать в командном турнире… Ты ведь изначально не хотел, и теперь у тебя есть повод сняться, но ты продолжаешь. Значит, тебе всё-таки важны наши ре…

Громов резко остановился, разворачивая Таню лицом к себе. Несколько секунд потребовалось Евгению, чтобы принять решение о том, сказать ли ей истинную причину, которая заставляет его участвовать в этом дальше.

– Мне никто из них ни разу не всрался, – агрессивно произнес он, разочаровывая партнершу, – но мне важна ты. А ты хочешь, чтобы они все победили.

Таня несколько секунд ошарашенно смотрела на него, сдерживая порыв броситься Громову на шею после той части фразы, где звучало признание в том, что она важна для него.

– А чего хочешь ты? – тихо спросила она.

– Я хочу, чтобы победили мы! – громко ответил Евгений, а затем бросил недовольный взгляд на пробежавшего мимо волонтера. Забывая о том, что тот, вероятнее всего, обычный канадский тинейджер, и вряд ли мог что-то понять из разговора на русском.

Татьяна приложила холодные пальцы к пульсирующему виску, пытаясь прийти в себя после услышанного. Это уверенное, резкое «мы» выбило весь воздух из легких. Она не могла понять, что заложено в этом слове. Партнеры Алексеева/Громов, которые вынуждены были стать этим самым «мы» или простые смертные Таня и Женя, которые просто хотят любить друг друга.

– Но вчера ты так радовался успешному прокату Ксюши, что…

– Радовался, потому что это помогло нам вернуться на второе место с третьего! – раздраженно пояснил Евгений. Времени до проката оставалось всё меньше, а вопросы у Тани не собирались заканчиваться.

– Ты просто не хочешь признать, что эти люди важны для тебя тоже, – настаивала на своём она, отказываясь понять, что для Евгения огромным шагом является признание себе в том, что Таня важна для него. А вот признаваться в том, что ему нужны ещё какие-то левые фигуристы, он точно не собирался.

– Таня, пошли, – сорвался Евгений. – Нас сейчас дисквалифицируют!..

Через минуту Громов слушал последние наставления от Ольги Андреевны и хореографа, а Татьяна в этот момент, несмотря на то, что и ей было, что послушать, отвела в сторону Алису.

– Он на блокаде, – с тревогой произнесла Таня, поясняя Калининой причину, по которой захотела с ней поговорить. – Это опасно?

Однако в зеленых глазах Алисы Татьяна не увидела ни испуга, ни волнения.

– Для него – нет, – спокойно ответила она. – За совместную карьеру он катался на блокаде раз… – Калинина замолчала, пытаясь вспомнить хотя бы примерное количество выступлений, которые пришлось катать Громову под воздействием медикаментов. – Двадцать, – навскидку произнесла Алиса, повергая Таню в шок на несколько секунд.

Видя её реакцию, Калинина грустно ухмыльнулась. Она отметила ту самую нежность, которую увидел Громов ещё в Кёльне. Ту нежность, которой едва ли есть место в спорте высших достижений.

– Выключи чувства к нему, – порекомендовала Алиса, скрестив руки под грудью. – Он – профессиональный спортсмен. Причем с опытом, превосходящим твой в сотни раз. Думай о себе.

Провожая Татьяну и Евгения взглядом, когда те выезжали в центр льда, Алиса поймала себя на странном ощущении радости. Она поняла, что отсутствие романтических отношений между ними с Женей в своё время позволило быть сконцентрированными только на спортивных результатах. И брать новые высоты с необычайной легкостью. Да, Калинина волновалась, когда Громов катался под блокадами, но в её глазах не было столько ужаса, океан которого плескался в глазах Тани.

«Representing Russia – Tatiana Alexeeva and Evgenii Gromov!»

Евгений притормозил в центре ледовой площадки и протянул руки к Тане, повернув ладонями вверх. Алексеева кивнула, зная, что должна вложить в его теплые ладони свои, чтобы он в уже привычной для них двоих манере сжал их и чуть разогрел перед прокатом.

– Ненавижу начало этой программы, – неожиданно признался Громов, заставляя Таню улыбнуться. В начале короткой программы они стояли друг к другу намного ближе, чем в произвольной, которую предстояло сейчас исполнить.

– Я тоже…

– Иди, – Евгений медленно разжал пальцы, отпуская хрупкие и всё равно оставшиеся холодными ладони.

Алексеевой не хотелось ничего говорить в ответ. Трибуны умолкали в ожидании проката. Техническая бригада ждала, что они зафиксируют начальное положение, чтобы включить музыку. Таня поймала себя на чувстве, что её переполняет волнение, но оно было совсем другим и неизведанным ранее. Сейчас она волновалась не за себя. Она волновалась за Женю.

Таня приехала к борту, поворачиваясь к нему лицом. Хотелось, чтобы программа началась быстрее. Хотелось вернуться обратно к Громову, чтобы быть рядом и попытаться, в случае худших раскладов, помочь ему. Таня понимала, что сейчас будет кататься так, будто душа находится в двух телах одновременно. Она неосознанно будет пытаться контролировать Евгения.