Великолепие чести - Джулия Гарвуд

— Да так, — замялся барон, — ничего особенного. Оказывается, Лоренс покинул монастырь, как только связался с Луддоном.

— Наверняка он был неплохим человеком до тех пор, пока в его жизни не появился мой братец, — заметила Мадлен. — Я прослежу за тем, чтобы его тело отвезли назад в монастырь. Думаю, они похоронят его по-христиански.

— Нет! — неожиданно для себя вскричал барон. — То есть… — замялся он, — я хотел сказать, что уже позаботился обо всем.

Мадлен удивленно поглядела на мужа: она не ожидала такого порыва чувств и хотела было спросить его, чем вызвано волнение мужа по поводу ее желания по-человечески похоронить провинившегося преступника, как ее внимание привлек направлявшийся к ним Джеральд.

— Мы с Аделой поженимся, как только покончим со всеми делами, — радостно заявил он. — Она наконец-то согласилась.

Мадлен улыбнулась. Дункан похлопал друга по плечу.

— А где Адела? — спросил он.

— Плачет у себя в комнате. Я уже попрощался с ней, — с улыбкой добавил Джеральд.

— Ты уверен, что хочешь взять ее в жены, Джеральд? Моя сестра рыдает большую часть свободного от сна времени.

— Дункан! — укоризненно воскликнула Мадлен.

Джеральд рассмеялся:

— Надеюсь, все слезы выльются у нее до замужества.

Неожиданно повернувшись к жене, Векстон обнял ее, а затем крепко поцеловал в губы.

— Не успеешь ты и почувствовать, что я уехал, как я уже вернусь, — пообещал он.

Мадлен попыталась улыбнуться, но сама с трудом сдерживала слезы. Впрочем, позволить себе плакать она не могла: мимо строем проходили воины. Застыв как изваяние посреди двора, женщина смотрела вслед уходящему мужу. К ней приблизился Энтони.

— Он вернется, — прошептала Мадлен. — Он дал мне слово, Энтони.

— Барон Векстон — человек чести, Мадлен. Он не нарушит своего обещания.

— А я… я не буду даром тратить время, — заявила она. — Дункан обещал научить меня некоторым приемам самозащиты.

— Самозащиты? — недоуменно переспросил Энтони.

— Ну да. Он считает это необходимым для меня, — пояснила Мадлен.

Она нарочно говорила так уверенно, чтобы Энтони показалось, будто она передает ему пожелание мужа. Мадлен справедливо полагала, что ей будет проще склонить Энтони на свою сторону, если тот поверит, что выполняет желание своего господина.

— Может, пока ты дашь мне один-два урока? — невинным тоном осведомилась она. — Что скажешь на это, Энтони? Ты смог бы уделять мне немного времени каждый день, чтобы я хоть чему-то научилась?

Энтони был так поражен ее просьбой, что на время лишился дара речи, но, взглянув на Мадлен, понял, что та говорит совершенно серьезно.

— Пожалуй, пока мне надо пойти поговорить с Недом, — заявила Мадлен. — Думаю, он сумеет подобрать мне подходящий лук и стрелы, разумеется. Если я всерьез займусь этим делом, то думаю за короткое время достичь кое-каких успехов.

Энтони захотелось перекреститься, но, к несчастью, он не мог этого сделать, так как госпожа не сводила с него полных надежды глаз.

У него не хватило сил возразить Мадлен.

— Я сам поговорю с Недом, — ответил он.

Мадлен от души поблагодарила его. Попрощавшись, Энтони зашагал прочь.

Теперь у него стало еще одной заботой больше. Его главной обязанностью было охранять и защищать Мадлен. Отныне появилась еще одна — защищать своих людей от жены господина.

От отчаяния его спасло лишь чувство юмора. Дойдя до хижины кузнеца, Энтони уже широко улыбался. Спаси их Господь! Глядишь, к концу недели зады всех воинов будут утыканы стрелами.

…И какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

Новый Завет, Святое Благовествование от Матфея, 7-2

Дункан первым почуял опасность и дал своим людям сигнал остановиться. Ряды лошадей замерли. Никто не проронил ни слова, не заржал ни один конь, не хрустнула ветка — над лесом нависла полная тишина.

Барон Джеральд ехал по правую руку от Дункана. Как и его воины, он ждал, какое решение примет его друг. В прошлом Джеральду доводилось сражаться в битвах на стороне барона, и он безоговорочно доверял ему, поражаясь необычайному чутью и сноровке Дункана. Хотя они были почти ровесники, Джеральд чувствовал себя сущим младенцем по сравнению с многоопытным бароном Векстоном и относился к нему, как ученик к учителю.

Когда барон поднял руку, несколько воинов разъехались в разные стороны, чтобы разведать обстановку.

— Что-то здесь подозрительно тихо и спокойно, — прошептал Дункан.

— Но знаешь, для ловушки я бы, пожалуй, выбрал другое место, — признался Джеральд.

— Нет, это отличное место.

— С чего ты взял? — спросил Джеральд.

— Я чувствую, — промолвил барон. — Они там, внизу, поджидают нас.

Тут слева из леса раздался тихий свист. Дункан немедленно повернулся в седле и дал воинам знак разбиться на небольшие отряды.

В это время к нему подъехал тот воин, что издал предупреждающий свист.

— Сколько? — коротко осведомился Векстон.

— Не знаю точно, но я насчитал несколько щитов.

— Стало быть, несколько сотен, — заметил Джеральд.

— Они за перекрестком, что на лугу, — пояснил воин. — Прячутся, бестии, милорд.

Дункан кивнул и потянулся было за мечом, как Джеральд остановил его руку:

— Дункан, ты помнишь, если среди них Моркар, то…

— Он твой, — согласился барон.

— А Луддона я отдаю тебе, — усмехнулся Джеральд.

— Что ты, уж его-то здесь не будет, не сомневайся, — покачал головой Дункан. — Негодяй в лучшем случае прячется за спинами своих воинов, а скорее всего находится сейчас где-нибудь при дворе. Теперь-то, Джеральд, у меня нет никаких сомнений: письмо было написано рукою Луддона, а вовсе не короля. Мне привезли фальшивку. Но клянусь, Луддон в последний раз обманывает меня.

Дункан подождал, пока треть его воинов, образовав полукруг, отойдет на западную часть поросшего лесом склона. Другая треть, построившись в том же порядке, отодвинулась на восток. Остальные воины оставались за спиной у барона — именно они должны были напасть первыми.

Джеральд был доволен замыслом барона.

— Выходит, это мы поймаем их в ловушку, а не они нас, — довольно промолвил он.

— А теперь замкнем круг. Джеральд, подай клич.

Призывать воинов к битве считалось большой честью. Приподнявшись в седле и подняв вверх меч, Джеральд подал команду к началу битвы.