Секретная миссия резидента «Патраса» - Михаил Болтунов

– Нет, ребята, – сказал им тогда Шмырев, – вручную вы это не поднимете. Я договорюсь с нашим НИИ, и мы поручим им обработать этот массив информации с помощью стационарной ЭВМ.

Институт в течение трех месяцев проводил технический анализ накопленных отделением Крестовского материалов, но так и не смог добраться до смысловой составляющей.

Потом, с годами, станет понятно, что это были первые испытания одной из систем цифровых передач, получивших впоследствии название «digital program». И пусть тогда эксперимент Крестовского не удался, генерал Шмырев заметил этого увлеченного радиоэлектороникой офицера.

Знал бы генерал, чего стоил Юрию Вениаминовичу этот эксперимент. Квартиры у Крестовского в ту пору не было. Он окончил Военную академию связи им. С.М. Буденного и получил назначение в радиоразведку на центральный узел.

Жил капитан с женой и детьми в сельском доме в пяти километрах от места службы. Вечером возвращался к семье, таскал из колодца воду, носил дрова, топил печь и ложился спать. В час ночи поднимался, чтобы добраться пешком до объекта и услышать сигналы неразгаданной «Stelma» из далекого Йоханнесбурга.

Словом, генерал Шмырев выбрал Крестовского. Говорят, были и сомневающиеся: мол, задача государственная, а тут молодой капитан, всего лишь начальник отделения. Как бы дело не загубил? Но Петр Спиридонович твердо стоял на своем, говорил, что верит в Крестовского. И примерно через неделю после того, как он отказал Юрию Вениаминовичу в поступлении в адъюнктуру, капитана вызвали в управление.

Принял его сам начальник генерал-лейтенант Григорий Строилов. Здесь же, в кабинете, находился и Шмырев. Спросили, знает ли Крестовский об инциденте с «Пуэбло». Разумеется, он слышал об этом инциденте.

Начало 1968 года ознаменовалось громким международным скандалом. У берегов Северной Кореи был захвачен разведывательный корабль «Пуэбло». Вся пресса бурно обсуждала это происшествие.

А вот о том, что у нас будут строиться корабли радиоэлектронной разведки, он не знал. Начальники коротко ввели его в курс дела: принято решение ЦК и Совмина построить четыре корабля. Но это не те малые посудины, которыми располагает ныне наш флот. Речь идет о совершенно ином классе кораблей, оснащенных самой новейшей аппаратурой радиоэлектронной разведки. Таких судов у нас в стране никогда не строили.

После этого была небольшая пауза, и генералы вопросительно посмотрели на него.

– Поскольку вы все время занимались специальной техникой, отлично знаете ее, – сказал Шмырев, – именно вам поручается подготовить проект технического задания на спецтехнику для будущего корабля. В общем, надо хорошо продумать, сколько разведпостов разместить, что за посты, какую технику поставить. В помощь вам мы приготовили кое-какие документы, материалы, отчеты.

Петор Спиридонович кивал на соседний стол, где лежала высокая пирамида из книг, альбомов, папок с бумагами.

Старшим будет офицер нашего управления полковник Смирнов Александр Арсентьевич.

– Когда приступать? – спросил Крестовский.

– Сегодня и приступайте, время не терпит, – ответил начальник управления.

Юрий Вениаминович вышел из кабинета и, не чуя под собою пола, шагнул в коридор. Вот так задачка! Ему, человеку сухопутному до мозга костей, предстояло оснастить первой электроникой корабль ГРУ. А впрочем, жизнь порою делает такие замысловатые зигзаги. Ведь он, Юрка Крестовский, с тех пор как осознал себя, мечтал стать моряком. Занимался судомоделизмом, ходил в морскую школу ДОСААФ, учил семафорную грамоту, греб на шлюпке. Был даже старшиной шлюпки. И поступать, конечно, хотел в военно-морское инженерное училище, в знаменитую «Дзержинку» в Ленинграде.

Трудностей он не боялся. С тех пор как в 1942 году у деревни Леховарка, что под Воронежем, погиб его отец, командир танковой роты капитан Вениамин Крестовский, Юра остался единственным мужчиной в доме. Конечно, были мама, бабушка, но он всегда чувствовал свою мужскую ответственность за них. Так что не тяготы его пугали. Больше всего боялся он медкомиссии, врача-окулиста. Заранее достал и выучил книжку и таблицу, по которым проверяют зрение. Но врачи оказались не лыком шиты, раскололи кандидата в моряки и дали полный отказ.

Юрка подался в Ульяновск, в училище связи. Туда он со своим зрением проходил. Поступил довольно легко. Учился с охотой, окончил училище c отличием уже в Череповце, куда их перевели на последнем курсе.

После этого служил в полку радиотехнической разведки в Прибалтике.

«Должность у меня была, – вспоминал о том времени Юрий Вениаминович, – начальник радиопеленгаторной станции. А поскольку офицеров не хватало, одновременно командовал взводом радиоперехвата. Но служба мне нравилась. В училище подготовку нам дали основательную. Технику я знал и любил.

Тогда все было по-другому. Если взвод, то это тридцать человек, за которых я отвечал полностью: обучал, заботился, воспитывал и ответ, конечно, за них держал

Работали мы по Скандинавии. Весь восток и северо-восток был наш. Норвегия, частично Германия, Англия. Ходил и оперативным дежурным. А дежурства были тяжелые. Шла обработка полученной информации, да и на границе нередко случались нарушения. НАТОвцы частенько устраивали провокации. Направляют самолет, он доходит до границы, пересекает ее и возвращается в свое воздушное пространство».

Отслужив два года, решил поступать в академию. В ту пору была такая льгота для тех, кто окончил училище с красным дипломом. Правда, командир части остудил его пыл: мол, не один ты такой отличник в полку, есть выпуском пораньше, кто более твоего послужил. С такими аргументами нельзя было не согласиться. Однако Крестовскому повезло: офицер, который готовился в академию, заболел, и право поступления перешло к нему.

В ту пору в академии о служебном жилье для слушателей можно было только мечтать. Намучились Крестовские порядком. На руках маленький ребенок, комнату никто сдавать не хочет, в лучшем случае пускали на два-три месяца. Потом новый мучительный поиск жилья, уговоры, переезды… За время учебы с квартиры на квартиру перебирались добрых полтора десятка раз. После выпуска он готов был поехать куда угодно, лишь бы там было хоть какое-то жилье.

Вновь ему предложили Прибалтику: мол, уже служил, регион знакомый. Правда, должность оперативная, а не инженерная. Крестовский вполне резонно возразил: ведь он окончил инженерный факультет. Но кадровики народ своеобразный, обидчивый, не любят, когда им возражают. На следующее утро ему объявили: есть и должность инженерная и квартира служебная. На Чукотке. Как обычно, предложили посоветоваться с женой и завтра дать ответ.

«Прихожу домой, в маленькую восьмиметровую комнатушку, – рассказывал Крестовский. – Сын смотрит телевизор. Ему тогда было четыре года. Идет какая-то передача, показывают Север, стада оленей. Спрашиваю: “Миша, хочешь, к оленям поедем?” “Хочу, папа”, – отвечает. Ну что ж, согласие сына получено. Супруга тоже не против. Она за мной хоть на край света. Настоящая офицерская жена.