Секретная миссия резидента «Патраса» - Михаил Болтунов

После того как вопросы поставок и монтажа техники были решены, пришло время испытаний корабля. ГРУ обратилось в некоторые профильные институты с просьбой провести анализ возможностей эксплуатации высокочувствительной техники. Ведь вся аппаратура была установлена очень компактно. И это было сделано впервые.

Снова отказ. Институты заявили: чтобы провести такое исследование, понадобится 2–3 года.

Полковник Смирнов и к тому времени уже майор Крестовский решили провести испытания собственными силами. Откровенно говоря, они серьезно рисковали. Никто не мог предположить, как поведет себя разведывательная аппаратура, если, например, включить ее вместе с передатчиком. Не выйдет ли она из строя? На этот вопрос никто ответить не мог.

Во время ходовых испытаний было предусмотрено выполнение большой программы: установление связи с подводной лодкой, с самолетами. И требование таково – испытания проводятся только в штормовую погоду. Шторм не менее 6 баллов.

«И вот, дождавшись такой качки, – вспоминает Юрий Крестовский, – мы вышли в море. Морячков наших почти всех укачало. Те, которые в постах работали, тоже не очень себя чувствовали. Но, несмотря на это, все делали свое дело.

Смирнов принял команду на себя, и мы включили посты. Для начала не все, выборочно. К нашей радости, все сработало, ничего не сожгли. Потом включили по максимуму, на полную мощность. Провели испытания с подводной лодкой, с самолетами. Контрольные радиограммы посылали туда и обратно. В разных диапазонах. Все это, разумеется, проходило в динамике. Команда сработала неплохо».

Так родился на свет первый корабль радиоэлектронной разведки. Государственная комиссия приняла его. Он стал называться «Крым» и вошел в состав Черноморского флота.

Командиром корабля был назначен опытный флотский офицер, капитан 2-го ранга Иван Ефимович Бочарин.

Он окончил Бакинское высшее военно-морское училище имени С.М. Кирова. Служил на эскадренном миноносце «Огневой», потом на миноносце «Лютый». С «Лютого», где Бочарин был старпомом, его назначили командиром малого разведывательного корабля, потом среднего разведывательного корабля. И в 1969 году Иван Ефимович принял под свою команду корабль радиоэлектронной разведки «Крым».

Экипаж был под стать своему боевому командиру. Отбирали сюда офицеров очень тщательно.

Вот как об этом вспоминал сам Юрий Крестовский.

«Однажды посылает меня Шмырев в Главный штаб военно-морского флота. Задача: подобрать личные дела морских офицеров для перевода их на новый корабль “Крым”.

Договоренность уже была с начальником управления кадров. И вот приносит мне офицер-кадровик личные дела. Я просматриваю. Из 50 человек выбираю восемь.

– Почему так мало? – удивляется кадровик.

– Не все подходят в разведку. Этот развелся, тот за пьянство наказан.

А он вздыхает и говорит:

– Дорогой мой, это же флот! Эти вещи у нас не считаются большим недостатком. Женился – развелся, выпил. Что поделаешь, служба такая. Тяжелая служба. Ты по деловым качествам смотри.

Отобрал я еще несколько человек, привез дела Шмыреву, передал. А у него была такая особенность, открывает личное дело и внимательно, долго смотрит на фотографию. Потом говорит:

– Нет, это отложим.

Потом берет второе дело. Смотрит.

– Вот этого офицера стоит посмотреть в деле, как он работает.

Петр Спиридонович очень тщательно относился к подбору офицеров. Так что на “Крым” случайные люди не попадали».

Вслед за «Крымом» на воду были спущены корабли «Кавказ», «Приморье, «Забайкалье».

Из Николаева корабли «Приморье» и «Забайкалье» к себе на Тихоокеанский флот шли разными путями: один вокруг Африки, другой – вокруг Южной Америки.

Разведывательные суда легендировались под корабли связи, но американцев трудно было обмануть, они сразу окрестили их как «Russian electron ship ELINT».

Корабли-черноморцы «Крым» и «Кавказ» вели разведку в средиземноморском регионе. Главной их заботой были страны НАТО и Израиля.

Тихоокеанцы «Приморье» и «Забайкалье» сосредоточились на разведке американского ракетного полигона, где проходили испытания межконтинентальных баллистических ракет и противоракетного оружия. Полигон протянулся от базы Ванденберг в Калифорнии до атолла Кваджелейн в группе Маршалловых островов.

…За выполнение важнейшей государственной задачи Юрий Вениаминович получил ценный подарок – охотничье ружье с гравировкой. На стволах гравер витиевато вывел дарственную надпись: «Инженер-майору Крестовскому Ю.В. от Министра обороны СССР». Впрочем, ко времени вручения подарка майору было не до охоты. Он получил новое задание. Ему предстояло впервые в истории нашей радиоэлектронной разведки обнаружить и обеспечить перехват информации с американского военного спутника ДСЦС-2.

Генерал Шмырев внимательно слушал майора Крестовского. Он только что поинтересовался, как служится Юрию Вениаминовичу на новом месте. После успешной работы по созданию кораблей радиоэлектронной разведки Крестовского рекомендовали в научно-исследовательский институт. Он возглавил один из ведущих отделов – научный. И теперь вот с увлечением рассказывал, чем занимаются сотрудники отдела, на какие «высоты» замахиваются.

Петр Спиридонович неспроста вызвал к себе Крестовского. Генерала всегда интересовали институтские дела, но в его рабочей папке ждало своего часа задание намного более важное.

Конечно, Шмырев прекрасно осознавал: наша страна по праву гордится тем, что запустила в космос первый искусственный спутник Земли, первого человека. Только вот американцы оказались намного прагматичнее нас. Они с первых шагов рассматривали космос, прежде всего, как военную составляющую. Ведь космическое базирование разведывательных средств обладает поистине уникальными возможностями. Разведспутники могут вполне законно приближаться и наблюдать за любым объектом на чужой территории на расстоянии в 100 км, поскольку международно признанный суверенитет государств распространяется только на атмосферное пространство над их территорией.

Эти возможности как в США, так и в СССР политики, ученые, военные осознали еще до начала космической эпопеи.

За несколько месяцев до того, как президент США Эйзенхауэр во всеуслышание заявил о намерении его страны запустить научный искусственный спутник Земли, командование военно-воздушных сил при поддержке ЦРУ объявило конкурс на создание стратегической спутниковой системы для получения детальных изображений земной поверхности.

Запуски американских спутников наблюдения, разумеется, не вызвали восторга у руководителей Советского Союза. Никита Хрущев угрожал, что спутники-шпионы постигнет участь самолета У-2. Однако американцы знали: достать их космические аппараты СССР не сможет. Более того – они еще активнее стали развивать свою шпионскую космическую программу: наряду с аппаратами «Дискаверер» стали запускать спутники «Самос», предназначенные для ведения обзорной фоторазведки.