Red is my favourite colour - Солодкова

class="p1">— Ты сегодня какой-то бешеный, тебя топеройка укусила, что ли? Сам же не хотел, чтобы мы общались, — нахмурилась Анна.

— Вы ведёте себя, как скоты, — не унимался я, — вам вообще плевать, что происходит? Ты, Анна, забыла, что для тебя сделала Амелия?

Сестра возмущённо набрала в лёгкие воздуха, но отвечать не стала, лишь обиженно подбоченилась и отвернулась.

— А этот что здесь потерял?! — почти взвыл я, когда увидел рыжего, подходящего к фонтану. На лице ни царапины, ни ссадины после вчерашнего. Всё ж таки послушался и привёл себя в порядок.

— Раз мы говорим о том случае во вторник, так-то Гаррет в нём тоже замешан, — ядовито усмехнулась Натсай. — Вот теперь давай, устраивай нам всем головомойку, раз самый правильный.

Она откинулась и прислонилась спиной к одной из русалок на фонтане, скрестив на груди руки. Уизли присел рядом с Анной, приняв показательно-непринуждённую позу. Я обвёл сумасшедшим взглядом всех сидящих передо мной и в отчаянии схватился за дурную голову. Что сказать — не знал.

— Мы все в какой-то степени виноваты, — пришёл на помощь Оминис, — ты, Гаррет, в особенности.

Уизли прожигающим взглядом посмотрел на него и тоже отвернулся.

— Давайте в молчанку поиграем, у нас ведь уйма времени! — гаркнул я, что бедняжка Поппи подпрыгнула на месте.

— Кажется, сегодня все не в духе. — Оминис отрешённо разглаживал полы мантии на коленях. — Просто давайте договоримся, что больше не будем делать глупостей. Гаррет, ты меня услышал?

Неуместно поучительный тон Оминиса забрался под кожу колючими иглами, и я почувствовал, как натягиваются раздразнённые нервы. Ещё больше раздражало то, с каким невозмутимым видом вальяжно восседал Уизли, будто и не слышал вовсе, что ему говорили. Я порывисто подскочил к нему и тряхнул за плечи.

— Ты. Его. Услышал? Может, тебе ещё разок вмазать, чтобы слух поправить?

— Да пошёл ты! — он осклабился и одним движением скинул мои руки, вскочив с места. — Она не маленькая, сама разберётся. — И зашагал прочь.

— Ну и зачем приходил? — безразлично спросила Натсай, закатив глаза. — А вообще он прав. Ты, Сэллоу, вообще не лезь. Вечно всё портишь.

— Ч-чего-о-о?! — я наклонился ближе к ней, заглядывая в наглые глаза. Казалось, я вот-вот сорвусь и сделаю что-то необдуманное.

— Того! Умудрился испортить даже мой гениальный план с пещерой.

Оминис раздосадованно опустил на глаза руку и тяжело вздохнул. Я стоял, глотая ртом воздух и не понимая до конца, что только что услышал. Затем уголок моего рта подскочил вверх, и я залился гомерическим хохотом, обращаясь к товарищу:

— Я ведь знал, что в твою умную голову не могла прийти такая тупая мысль!

Натсай возмущённо крякнула и оскорблённо насупилась, пока Поппи вертела головой из стороны в сторону, вообще не понимая, о чём идёт речь. Оминис решительно встал и с несвойственным ему жаром заговорил:

— Значит так. Вы все, — он обвёл нас палочкой с красным огоньком на конце, — думаете над своим поведением и над тем, что вы скажете Амелии, когда она вернётся. Анна, тебя это тоже касается.

Сестра вся сжалась под тяжеловесным преподавательским тоном Оминиса, но послушно кивнула, не отводя от него взгляда.

— И следите за Уизли. Хоть какая-то польза от вас должна быть, — между делом вставил своё слово я, игнорируя их многозначительные вздохи.

Возвращались в свои гостиные порознь. Всё, о чём я мог думать — это о своём странном сне и той пустоте, что так внезапно образовалась в груди.

Что значит это «Нельзя»? Нельзя прикасаться к Амелии? Общаться с ней? Чёрт возьми, думать о ней?! Кто мне может запретить, кто?! Любые запреты всегда меня только забавляли, вспомнить хотя бы бесконечное брюзжание мадам Пергамм о том, что «вход в запретную секцию воспрещён». Да плевать я хотел на все эти «нельзя», чтоб их!

Да, я трижды сглупил, когда, не подумав как следует, повёл себя слишком развязно по отношению к Амелии. Видя, как она отреагировала на выходку Уизли, я принял решение учиться на чужих ошибках. Если и есть хотя бы мизерный шанс подступиться к ней, я им воспользуюсь во что бы то ни стало. Интересно, она уже нашла мой блокнот?..

Комментарий к 19. Фамильяр

Ваши «жду продолжения» и особенно комментарии невероятно мотивируют, спасибо! <3

P.S. Если догадаетесь (вдруг, кто знает?), откуда заголовок газеты и название книги, вам печенька

========== 20. Старые знакомые ==========

Комментарий к 20. Старые знакомые

LIOVA — Всё потерял

FACE — Рыть

Приятного чтения <3

— Странные они какие-то, вы не находите?

Вопрос слетел с моих губ, как только мы с профессором вышли на улицу после долгого и, признаться, скучного обеда у четы Моррисов. Луиза не составила нам компанию и предпочла трапезничать в каморке с фамильяром, а Бенджамин с набитым ртом рассказывал о пользе конского навоза при удобрении ягод и о том, как их корова недавно отелилась. Аппетит как-то сразу пропал, и я досиживала остаток обеда, впившись сумасшедшим взглядом в стол.

Долгожданные свет и прохлада сиюминутно подняли мне настроение, и я стала разбалтывать профессора, которого разморило после еды. Он лениво брёл вдоль изгороди, с нежностью смотря на пасущийся скот.

— Луиза нелюдимая, да оно и немудрено, — туманно отозвался профессор, встретившись с моим любопытным и вопрошающим взглядом. — Ну, я про детей. Очень уж она переживает из-за этого.

— Вот как получается — кто-то не может иметь детей и считает это своим проклятьем, а кто-то рожает и оставляет в приюте…

Это были скорее размышления вслух, чем поддерживающая диалог реплика, но Корбатов резко остановился, и его взгляд начал приобретать осознанность.

— Вам ничего неизвестно о ваших родителях, душа моя?

— Простите, я не хотела втягивать вас в этот бессмысленный разговор. — Я отмахнулась, и в голове всплыли слова Луизы о том, что я постоянно извиняюсь. Ну и чёрт с ним.

— Поверьте, я не стал бы поддерживать неинтересную мне беседу, даже из вежливости. — Он ласково улыбнулся и достал из кармана трубку. От запаха табака захотелось выпить чашечку кофе.

— Миссис Морган никому из нас никогда не рассказывала, как мы оказались в интернате, если мы сами этого не помнили. Может, в Хогвартсе есть какая-то информация, но я не узнавала.

Я погрустнела, хоть и сама подняла болезненную тему, и инстинктивно спрятала половину лица в широкий ворот свитера. Ветра не было, и улица встретила нас приятными и мягкими прикосновениями солнца, как нежные поцелуи матери. Хотя, откуда мне было знать?..

— Если хотите,