Свобода выбора - Анатолий Дубровный

– Да, господа, это феноменально! Я слышал, что нечто подобное было в Киневе, во время посещения города Императором, но я, признаться, не поверил, думал – рассказчик немного приукрасил, попросту приврал. Но увиденное сейчас превзошло то, что мне рассказывали!

Генерал Зимин, тоже наблюдавший за полётом, с улыбкой произнёс:

– Пилот там и здесь был один и тот же. Теперь вы верите, что поручик Диа – лучший пилот? Хотя должен вам сказать, что штабс-капитаны Ареньев и Григорьев пилотирую лишь немногим хуже Тоши. Надеюсь, господа, что после обучения и вы сможете летать на аэропланах, если не как ваши инструкторы, то на должном уровне.

Закончив свою напутственно-назидательную речь, генерал Зимин удалился, ушли и другие зрители, остались только вновь прибывшие офицеры и Тоша, командовавшая механиками, закатывавшими аэроплан обратно в большой сарай, именуемый ангаром. Офицеры с нетерпением ожидали, когда Тоша закончит, чтоб задать ей несколько вопросов. А морские офицеры, коллеги Ареньева, расспрашивали его:

– Артём, скажи честно – страшно было?

– Как вам сказать, помните, мы ещё гардемаринами забирались на мачты «Верного»? Ведь тоже высоко, а там приходилось ещё и с парусами работать, по реям бегать. А в аэроплане просто сидишь, ни за что держаться не надо, ведь видели, что меня поручик Диа к креслу ремнями пристегнул. Да, немного необычно, когда вниз головой летишь, но ремни крепкие и затянуты туго, так что от пилотского кресла даже не отрывался.

Ареньев ещё некоторое время делился своими впечатлениями с собравшимися вокруг него офицерами, только Курахов держался в стороне, симпатии его товарищей были уже на стороне этого наглого юного поручика. Тоша, закончив с аэропланом, подошла к офицерам, один из них, как и Курахов, кавалерист счёл нужным извиниться за своего товарища:

– Вы уж извините, мы сразу подумали, что вы нижний чин, ведь вы были среди механиков, там в этом сарае…

– Ангаре, этот сарай называется ангар. В сарае лошади, коровы и другие животные содержатся, а аэропланы стоят в ангаре, – поправила кавалериста Тоша. Затем, прищурившись, продолжила: – Предположили, что нижний чин, который не проявляет должного уважения к вам, и решили немного «поучить», так? Так вот, забывайте эти ваши замашки. Да, механик – нижний чин. Но он может быть занят важным делом, а отвлекаясь на то, чтоб вас поприветствовать, он может что-то сделать не так. А это «не так» может сказаться тогда, когда ваш аэроплан будет в воздухе. Понимаете, что может произойти? Заглохнет мотор или отвалится какая-нибудь важная деталь, которую механик не успел как следует закрепить, потому что вас приветствовал как полагается. Конечно, вы тоже должны проверить свой аэроплан, перед тем как отправиться в полёт. Но если нужно срочно взлететь, то у вас на проверку времени не будет, понятно? Нет? Ваша жизнь в руках вашего механика, и если вы будете его «учить», то… сами понимаете.

– Так это что? Мы должны носиться с нижним чином, как с какой-то драгоценностью, ублажать его? – возмутился один из офицеров. Тоша покачала головой:

– Вы не поняли, к тому, от кого зависит ваша жизнь, надо относиться если не как к равному, то хотя бы как к младшему партнёру. Относиться так, чтоб он понимал, что от вас и его, если не жизнь, то благополучие точно зависит. Если упадёт ваш аэроплан, то в первую очередь будут его винить, понимаете?

Закончив говорить, Тоша ушла в ангар, а господа офицеры некоторое время задумчиво смотрели ей вслед. Потом один из морских офицеров произнёс:

– А ведь, господа, этот парень прав! Корабль чем-то напоминает большой аэроплан, и если на нем порядка нет, то катастрофа неизбежна! А если случается бунт, то шанс погибнуть очень велик, очень.

– Вот я и говорю – нижних чинов надо учить, а не панькаться с ними, «учить» со всей строгостью! – вмещался подошедший Курахов. Победно посмотрев на удивленных офицеров, добавил: – Если хорошо «учить», то всё работать будет и никаких бунтов не случится!

– Спорное утверждение, – пожал плечами морской офицер, но возражать не стал.

Атоша, одетая в тот же просторный комбинезон, сидела на длинной лавке, прислонившись спиной к стене ангара и ждала своего соперника. Эта дуэль заставила девушку поменять планы, она хотела сразу поехать домой, но теперь придётся здесь ночевать. Тоша улыбнулась – домом она считала тот домик над морем, что они занимали вместе с Атишей. Но не потому, что там сама жила, а потому что там была Атиша, не просто сестра, а половинка души или того, что этой самой душой называют. Тоша услышала шаги и безошибочно определила, что это шёл тот лейтенант, которого она катала на аэроплане. Вот интересно, почему она это запомнила – то, как он ходит? Мужчина вышел из-за угла ангара, девушка ему кивнула, указывая на место рядом с собой. Когда лейтенант сел, спросила:

– Не могли ли вы побыть моим секундантом на дуэли? Не подумайте, что мне некого попросить об этой услуге, но штабс-капитаны Ареньев и Григорьев в отъезде, а Хрисанфа Егорыча или Всеслава Витольдовича просить мне как-то неудобно, они, конечно, не окажут, но от этого может пострадать их репутация. Так вы согласны? Тогда давайте познакомимся, как вы уже слышали я Атоша Диа, вот такое имя и фамилия, а вы?..

– Ареньев, князь, имя – Артём. Ну а звание…

– Лейтенант, – засмеялась Атоша, коснувшись погона сидящего рядом, после чего поинтересовалась: – А Лёшу Ареньева вы знаете? Или он просто ваш однофамилец, он ведь тоже князь.

– Лёша – мой брат, двоюродный. Мы росли вместе, после смерти его родителей его взяла к себе моя матушка. Наши отцы – родные братья, имения рядом расположены, – пояснил Ареньев, Тоша, кивнув, подчиняясь какому-то порыву, взяла князя за руку и произнесла:

– Вы похожи, есть что-то общее. У меня была такая мысль – что вы с Лёшей родственники.

– Вы знаете Лёшу? Хотя чего я спрашиваю, вы же инструкторы этих курсов, странно было бы, если бы вы не знали друг друга, – задав вопрос, Ареньев сам же на него и ответил, при этом заметил то, что его держат за руку. Ареньева несколько удивила такая фамильярность этого молодого поручика, и он хотел спросить у того – чем это вызвано? Но не задал, собираясь задать свой вопрос, он взглянул в глаза этого паренька и утонул в этих зелёных омутах, даже дыханье сбилось, словно неожиданно нырнул в воду, и очень глубоко погрузился! Очнулся Ареньев от этого наваждения, когда услышал голоса, молодой поручик, уже не державший его руку, говорил:

– Вот мой секундант, лейтенант Ареньев. Условия дуэли обсудите с ним. Но только я вам признаюсь – у меня нет сабли, в смысле палаша, мне он до сих пор как-то не нужен был, моя признательность не будет иметь границ, если кто одолжит.

Курахов как-то победно улыбнулся, а офицеры, стоящие рядом с ним, переглянулись, и один из них сказал:

– Я одолжу, но вы хоть умеете с ним обращаться? Это всё-таки оружие, требующее определённых навыков и…

– Большое спасибо! – обрадовано поблагодарила Тоша, не дослушав до конца то, что ей говорили. Пока этот кавалерийский офицер ходил за палашом, секунданты оговорили условия поединка. Он должен был продлиться до первой крови, проигравший публично приносил свои извинения победителю. Первая кровь – понятие чисто условное, это может быть мелкий порез, серьёзная рана, возможно, даже смертельная. Об этом Ареньев озабоченно сказал рассеянно кивавшей Тоше, легкомысленно засунувшей ножны с боевым оружием подмышку. Она так и встала перед своим соперником, когда прозвучала команда – в позицию! Курахов картинно принял классическую позицию фехтовальщика, хотя палаш – тяжёлое оружие и им не пофехтуешь, но поручик-кавалерист был сильным мужчиной и мог себе такое позволить. А Тоша продолжала всё так же стоять (держа палаш под мышкой и в ножнах), когда распорядитель дуэли скомандовал: – «Начали!». Курахов сразу атаковал, это можно было понять по тому, как он ринулся вперёд. Что он хотел сделать: нанести укол и рубануть, никто не понял. Что-то звякнуло, и мужчина замер перед Тошей с вытянутой вперёд рукой, а его палаш лежал далеко в стороне. А Тоша, вытащившая своё оружие из ножен (когда и как это сделал маленький поручик, никто не понял), теперь неуклюже его держала, так женщины держат кочергу. Улыбнувшись, она спросила: