Венганза. Алый рассвет - Ани Яновска

– Что закончить?

– Работу. Ты слышал о… ксибипийо?

– Нет, – нахмурился Мигель. – Это какой-то злой дух?

– Это то, что отнимает силы у людей в Сан-Висенто. Я думала найти следы в тонком слое, но здесь ничего не увидела. Может быть, не там ищу?

– Не там, – подтвердил Мигель и после небольшой паузы предложил: – Но я могу показать. Нам нужно в Сан-Висенто.

Он взял муэртиду за руку, направляя их обоих к сумеречной проекции Сан-Висенто, призрачный город поплыл перед ними. Аниту впечатлило, с какой легкостью Мигель это сделал. Он не перемещался из одного места в другое, было похоже на то, что сам Сумеречный мир вращался вокруг него так, как призрачному музыканту этого хотелось.

Темными нитями пульсировала паутина над спящим городом. Нити ксибипийо точно сосуды стремились к черному сердцу, и это сердце медленно билось в особняке Дона Гарсии.

– Так вот как это выглядит отсюда! Я рассмотрела нити с той стороны, но проследить куда они идут не могла, теперь сомнений нет. Однако я проверяла Гарсию, не похоже что он сам – темный шаман или некромант.

– Картелю всегда служат шаманы, – уверенно ответил Мигель. – Тот кто делает за Гарсию эту грязную работу, живет под его крышей – видишь, все нити тянутся сюда.

Снова мариачи-призрак удивил ее. Совсем не похож ни на взбалмошного мальчишку, каким она его себе представляла по первому столкновению, ни на обычного призрака. Те как правило мало что помнят и скорее являются пленниками, чем хозяевами в тонком слое изнанки мира. С того момента как Мигель взял ее за руку, Анита стала куда увереннее, слабость прошла, как будто он поделился с ней силой. Сила у призрака? Невероятно!

– Взглянуть бы на логово этого шамана!

– В сам дом пробиться невозможно, меня отбросило и это была настолько неприятно, что я больше не сунусь, – поежился Мигель.

– Тогда проследим самые толстые нити, так мы вычислим ключевые точки. Одна тянется к кладбищу… а эта?

– Давай посмотрим. Держись!

Мигель взял ее за руку и они скользнули по призрачному Сан-Висенто. Нить привела их к лечебнице. Над крышей клубилось черное облако, выплевывая гадкие щупальца и тянулось к спящим, в мир живых.

Муэртида потянулась ближе, но Мигель остановил ее:

– Слишком опасно! Не приближайся! Над домом моей семьи было всего лишь маленькое пятнышко, но и оно едва не поглотило меня. А с этим нам ни за что не справиться.

– Над твоим домом тоже было такое? Когда оно появилось? Это из-за него ты…, – Анита замолкла, помня, как отнесся Мигель к разговору о своей смерти в прошлый раз.

– Я не знаю, когда оно появилось. Но я его разрушил. Пришлось влезть в мир живых и разбить бабулин сахарный череп. Чуть не попался под серп Жнеца, который пришел за бабулей. Брр! Отвратительно. Почему кто-то все время пытается утащить меня куда-то или прогнать? Это мой город, гуляю где хочу!

Это прозвучало так запальчиво, так по-настоящему, что Анита окончательно уверилась, что Мигель не призрак. Души могут застрять в сумеречном слое – редко, но случается. И как правило это происходит по вине сущностей, не принадлежащих к Срединному Миру. Такими случаями занимается Орден, и муэртиде уже приходилось вызволять заблудшие души из плена жадных чудовищ, Пожирателей Душ. Но Мигель свободен и своеволен, как настоящий лоа, самый сильный дух, какими становятся после смерти шаманы троллей. Они знают, как избежать Круга Рождений и сохраняют память о прожитой жизни.

Муэртида хотела расспросить о том сахарном черепе, но черное облако вдруг раздулось и бросило щупальца к Мигелю и Аните, все вокруг стремительно почернело. Даже еще не коснувшись, ксибипийо выпивало ее силы. заставляло слабеть и терять волю.

Все не так в этом Сан-Висенто! Неужели она не выберется отсюда, навеки останется бесплотной тенью, блуждающей в Сумеречном Мире, и все живые позабудут ее? Сил оставалось все меньше, а щупальца все ближе…

Низкий звук пронизал пространство и щупальца замедлились, наткнувшись на него как на стену. Музыка звучала вокруг Мигеля, он сам излучал ее – резкие решительные аккорды, похожие на удары клинка. Они отсекали щупальца, но на их месте появлялись новые. Анита попыталась выставить защиту, но щит тут же жадно сожрал жирный черный отросток.

– Уходи немедленно! – крикнул Мигель, яростно отбиваясь от черного облака.

– А ты справишься? – Анита медлила, опасаясь за него, но понимала, что мало чем может помочь.

Мигель обернулся к ней, сияя бело-черной маской-черепом вместо лица. В глазах клубились искры, волосы развевал невидимый ветер. Музыка гремела океанским прибоем, горным обвалом, взрывом вулкана. Пела сотней органных труб, гудела низкими басами и возносилась к сумеречным небесам запредельно высокими вскриками скрипок. Сумеречный Мир стонал и ворочался, менял форму и неохотно позволял музыканту изменять себя. Такого Анита никогда не видела!

– Уходи!

Как в бурные воды горной реки, муэртида нырнула в плотный слой, оставляя Мигеля, призрачный город, чужую венганзу и черную паутину там, за гранью. Эта грань еще никогда не была такой тонкой, как теперь.

Едкая красноватая пыль поднималась от копыт лошадей, клубилась в горячем воздухе. Диего Верде надвинул на лицо синий платок, перехватил поводья. Кони нервничали, переминаясь, как будто им передалось настроение наездника.

– Мерзкий денек, – пробормотал он сквозь зубы, еще раз поверяя упряжь своей двойки.

Гнедые кони нетерпеливо переступали, выгибая шеи и красуясь под взглядами сотен зрителей. В сегодняшней гонке от них потребуется скорость и выносливость. Диего сам объезжал этих трехлеток и был уверен – это одна из лучших упряжек не только в Сан-Висенто, но и во всей Асконе. Асконская верховая порода славилась широкой грудью, выносливостью и умом, но Диего ценил своих трехлеток еще и за боевую отвагу – они не боялись прижать чужую упряжку, а при случае могли и куснуть соперника.

После вылазки к троллям Диего вернулся на ранчо всего за два часа до родео, к обеду опоздал, перекусил остывшей паэльей и едва успел переодеться. Хорошо, что Марко и Тинчо взяли на себя все приготовления. Но выступать на закрытии он бы не доверил никому. Это – его дело. Тем более после того, что сообщила ему Рита.

Приставив ладонь козырьком ко лбу, Диего вглядывался в трибуны, безуспешно искал Аниту. Зато нахальный исповедник тут как тут, болтает с Кэрол. Диего отвернулся, хмурясь. Вокруг судачили, что в лечебнице случился то ли пожар, то ли взрыв, какое-то чудовище напало на город. Диего особо не вникал в дурацкие слухи, ему было сейчас не до этого.

Голос мэра разнесся над ареной, отвлекая Диего Верде от мрачных мыслей. Бернардо Лоренсо открывая финальный день родео, появился у стартовой линии. Разыгравшаяся гордыня толкнула мэра позаимствовать у Тара идею гонок на колесницах.