Венганза. Алый рассвет - Ани Яновска

– И, к сожалению, "Белый Тополь" выбывает, – комментатор изобразил досаду. – Аплодисменты "Желтой Крыше". Последний круг. Финал. Всё или ничего! Кто же станет победителем?

Снова пытаясь задеть повозку Диего своими шипастыми колесами, Альваро хищно улыбнулся:

– Ну что, Верде, поиграем?

Диего ничего не ответил. Он только успел краем глаза заметить, как Вивиана и Ласаро выносят с поля Габино Бланко. И вот он уже мчится в клубах пыли, а Мальвадо пытается прижать его к бочкам. Диего уворачивался, не позволяя себя зажать, его кони не пугались рослых вороных Мальвадо, идеально слушаясь возницу. Ирэна поравнялась с ними и Мальвадо нацелился на нее. Вильнул в сторону, сцепился колесами и стал теснить к бортику. До финиша совсем немного. Поднажать – и приз в его руках! Долгожданная победа над Мальвадо, восхищенные взгляды, и заслуженная награда от Аниты…

Диего резко натянул поводья и на полной скорости врезался задней частью повозки в упряжку Мальвадо. Треск, скрежет, ржание коней, отлетевшие колеса…

– Ты … – Альваро грязно выругался, изо всех сил вцепляясь в поводья. Ирэна уходила вперед, но он не собирался сдаваться. – Вперед, вперед!

В его повозке осталось два колеса из трех, но пока кони тащили ее, Варо держался за поводья. Повозка Диего развалилась, и он запрыгнул на спину коню. Трибуны кричали, комментатор надрывал голос, а Мальвадо мчался, обходя Ирэну.

– Эту победу у меня никто не отнимет! – закричал Мальвадо в тот миг, когда кони Диего вылетели ему наперерез. Падение было жестким. Повозка Мальвадо перевернулась в воздухе, сам наездник вылетел прочь, а свалившиеся кони погребли Диего под своей тяжестью.

– Поздравляем "Желтую Крышу" с заслуженной победой! – прогремел над ареной голос мэра и Диего позволил себе наконец потерять сознание.

Отвратительный день!

***

Его вытащили резко и бесцеремонно. Как же больно! Как мало воздуха и как много… женщин!

– Расступитесь, дайте осмотреть пострадавшего! – голос Мудрой Шаманки не спутать.

– Он жив? Он будет в порядке? Умоляю, скажите, доктора! – Кэрол так трогательно заботлива.

– Эрмано, открой глаза! – показная строгость Риты плохо скрывает волнение. – Тебя так просто не победить, Крочо не справилась, куда уж там двум конским упряжкам! Ты молодчина!

Вивиана пребольно стукнула ладонью в грудь, волна жара обдала с ног до головы, и Диего распахнул глаза:

– Проклятье! Тяжелая же рука у вас, доктора! Я уж думал это Самюэль меня лягнул!

– В следующий раз сразу приведу твоего коня, – ответила Вивиана, проверяя пульс. – А может, даже и в штат лечебницы возьму Самюэля, раз у него такое копыто исцеляющее.

– Жив! – обрадовалась Кэрол и бросилась на шею с объятьями. Неожиданно, но приятно.

– Ну, теперь ты в надежных руках, – съехидничала Вивиана, – пойду кузена подлатаю.

Мальвадо сидел на песке, сплевывая кровь.

– Верде… я тебе киськи выпусю! – Альваро скалился щербатым ртом и грозился огромным окровавленным кулаком.

– Шепелявишь как в детстве, Торито, – поморщился Диего.

Ребра еще ныли, лицо не слушалось, вместо улыбки выдавая гримасу боли. Но Диего упрямо поднялся на ноги, огляделся в поисках потерянной шляпы.

– Проиграл гонку, проиграл пари, – вздохнул Диего, с сожалением понимая, что Аниты нет рядом.

– Но все равно ты заслужил приз! – Кэрол внезапно притянула Диего к себе и поцеловала.

Он растерялся на долю секунды, но привычка сработала быстрее мысли. Когда красивая синьора целует, он не привык стоять как дубина. Диего прижал Кэрол к себе и под аплодисменты зрителей закружил над ареной. К гремлину этот отвратительный день! Пусть будет в нем хоть один приятный момент. Кэрол радостно смеялась, Вивиана и Рита снисходительно улыбались, синьориты на трибунах махали ему флажками и шарфиками.

Радость момента испортил проходивший мимо с наглой ухмылкой исповедник. Точно все расскажет Аните, подлец! Диего отпустил Кэрол, смущенный и растерянный. Впервые он испытывал угрызения совести за поцелуй с красоткой. Может, прав святоша-падре на его счет?

А, к гремлину все! Стакан хорошего рома – вот что сейчас нужно.

Последний день родео! Наконец-то эта сумасшедшая неделя подходит к концу. Трудное время для комиссариата, город наводнен жуликами, проходимцами, букмекерами и любителями острых ощущений. Тут и местные-то теряют голову в азартных спорах – драки, поножовщина, а еще приезжие гастролеры добавляют работы.

Невыспавшийся злой как дьявол Эррера потер виски и с отвращением допил уже третью за утро чашку кофе.

– Пако, где ты берешь эти помои?

– В баре напротив, как обычно, – захлопал белесыми ресницами тощий Пако. Он тоже мало спал и выглядел помятым.

Эррера ощутил неловкость – все они работали как проклятые почти без отдыха. Что толку срывать злость на простых парнях, они стараются как могут, пока комиссар Вега прохлаждается на родео или в "Белом олеандре".

Из коридора послышались крики, ругань. Эррера поморщился:

– Опять кого-то приволокли.

Патрульный втолкнул в кабинет очередного задержанного за кражу:

– Этот не ваш, детектив?

Задержанный, здоровенный детина, угрюмо смотрел на детектива Эрреру, продолжая начатую ранее с патрульными дискуссию:

– … гадом буду, не я это. Вот хоть на Весах поклянусь – не брал ничего в кассе у синьора Бартоло, чтоб меня больше девчонки не любили, если вру!

– А если не брал, так откуда у тебя форины? Сами в карманы запрыгнули?

– Ну, не сами, – потупился детина. – Этот синьор… как вы сказали? Бартоло? Очень добрый синьор, душевный. Сам мне денег дал.

– До или после того как ты надел ему на голову ночной горшок? – поинтересовался патрульный, ласково тыкая детину деревянной дубинкой в поясницу.

Детина морщился, но стоически терпел. Эррера потер ноющий затылок и покачал головой:

– Сержант, у вас же есть описание – небольшого роста, рыхлого телосложения, короткие волосы, возраст около двадцати, маленькие руки и ноги, мелкие черты лица. Вы мне притаскиваете уже десятого задержанного, и все похожи как лягушка на слона!

– Не тот? – на всякий случай переспросил сержант.

– Нет! – коротко ответил Эррера, мечтая о паре часов прекрасного дневного сна и холодном душе.

– А с этим что делать?

– Пако, оформи его и в клетку.

Сержант козырнул и ткнув напоследок детину дубинкой, исчез за дверью. Пако опечалился:

– Так клетка под завязку, даже дубинку не всунешь, не то что такого громилу.