Талисман Белой Волчицы - Ирина Мельникова

Она сидела в тени, на камне, на некотором удалении от провала, поэтому он и не разглядел ее поначалу. Незнакомка покачивала ногой в изящном узорчатом сапожке и поигрывала кнутовищем плетки. Длинная юбка мерцала и переливалась в лунном свете. Белый плащ из горностаев небрежно свисал с одного плеча. А из-под высокой остроконечной шапки, отороченной соболем, виднелись косички. Множество косичек, украшенных кораллами и золотыми бляшками.

Заметив, что Алексей смотрит на нее, девушка засмеялась и поднялась во весь рост. Она была тоненькой и стройной, а высокую шею охватывало золотое ожерелье, состоящее из доброй дюжины широких, в палец толщиной, колец.

— Иди сюда, мерген! — приказала она. — Я жду!

— Но я не могу подняться! — признался Алексей. — Да и какой я мерген?

— Зачем винишь себя в слабости? — спросила она насмешливо и протянула ему конец плетки. — Держи, мерген!

Алексей ухватился за него, девушка неожиданно сильно дернула кнутовище на себя, и он очутился на поверхности.

Луна и вправду взошла над горизонтом. Ее неестественно огромный диск завис над степью, орошая ее мертвенно-бледным свечением.

— Откуда ты взялась? — спросил он, отряхивая колени.

Девушка вновь отступила в тень и засмеялась.

— Сначала благодарят, мерген, а потом все остальное спрашивают.

— Спасибо, — смутился он, — как ты меня нашла?

— Велика задача! — совсем как Лиза махнула она рукой.

И Алексей вдруг заметил, что она разговаривает с ним, почти не разжимая губ.

— Ты моего коня не видела? — спросил он, лишь бы что-то спросить, потому что почувствовал вдруг странный холодок, пробежавший по позвоночнику. И подумал: нет, на самом деле все ему снится: и эта девушка, и эта луна. И его освобождение тоже всего лишь фантазия, навеянная лихорадкой и болью в спине.

— Зачем тебе конь? — спросила девушка и махнула рукой в степь. — Смотри!

И он увидел табун лошадей, наверняка кобылиц, потому что они были тонки в кости и высоки на ногах. Ветер развевал их гривы и хвосты, они мчались по степи, рассекая воздух крепкой грудью и почти не касаясь ковылей, и — о чудо! — он видел сквозь них звезды. Кобылицы взлетели на дальний курган и скрылись из глаз, но он все еще слышал топот и ржание: табун уходил к горизонту.

— Знаешь, у меня там документы и винтовка, — произнес он смущенно, стараясь не смотреть в сторону своей спасительницы.

Девушка вновь засмеялась, зазвенела голоском, так звенят сосульки в марте, исходя щедрой капелью.

— Подожди, не спеши! Я тебя провожу. — Она свистнула, и из тени выступила лошадь. Молочно-белая, с темными Гривой и хвостом, с расшитым чепраком и седлом необычной формы.

Девушка, не касаясь стремян, птицей взлетела в седло и подала ему руку.

— Иди сюда, мерген!

И он, подчиняясь ей, вскочил в седло позади нее. Обняв девушку рукой за тоненькую талию, второй он дернул поводья, и лошадь помчала их по степи, и настолько мягок и плавен был ее бег, словно она не бежала, а летела по воздуху. Он оглянулся и присвистнул от удивления. След в след за ними неслась стая волков. Пригнув головы, они не отставали от них ни на шаг. Звериные шубы казались белыми в лунном свете, и лишь иногда они задирали головы, и глаза их отсвечивали красным.

— Волки! Нас догоняют волки! — крикнул он Девушке.

Но она лишь засмеялась:

— Ничего страшного! Это мои волки!

— Твои? — поразился он. Но больше ничего не успел спросить. Лошадь вознесла их на вершину высокого холма, под которым он заметил темное строение и догадался, что это юрта Хатанги. Выходит, холм этот — Самбыкский курган? Он пригляделся и заметил два менгира, казавшихся огромными парусами в мерцающем свете луны.

Алексей зябко поежился. Холодный ветер развевал гриву коня и плащ девушки. Он придержал его рукой. Она вновь засмеялась и щелкнула плеткой.

— Хай, хай, харахай! — прокричала она весело, и лошадь вдруг встала на дыбы и сделала полный оборот вокруг оси, словно и не было на ней двух всадников.

Девушка опять щелкнула кнутом, и вновь раздался этот озорной и странный клич. И Алексей увидел, как волки, настигшие их на холме, образовали полукруг и вытянули морды в сторону луны. Тонкий вибрирующий звук расколол тишину ночной степи. Никогда в жизни Алексей не слышал, чтобы так выли волки. Их голоса то опускались вниз, и в них слышался рев зимней пурги и шорохи снега, а то взмывали вверх, и в них журчали потоки весенних ручьев, и шелестел первый дождь. Нет, никогда он не слышал, чтобы так выли волки…

— Что это было? — спросил он, когда звери замолчали и легли, положив крупные головы на лапы.

Девушка повернула к нему лицо, и он осекся на полуслове.

Глаз у нее не было, лишь два отливающих золотом пятна — две овальные бляшки. Те самые, что закрывали глаза древних пок… Алексей вытаращил глаза, обо всем догадавшись.

Но она лишь улыбнулась, поняв его испуг.

— Иди! — приказала она и протянула вперед руку с кнутовищем. — Иди и не оглядывайся!

Алексей покорно спрыгнул с лошади. Она переступала рядом с ним длинными стройными ногами, и он заметил, что сквозь них просвечивает трава, а через сапожок девушки — стремя. Озноб вновь охватил его тело. Нет, все ему только снится, поэтому просто непозволительно впадать в панику…

— Как тебя зовут? — спросил он, не поднимая головы.

— Чечек, — ответила она. — Цветок — по-вашему. — И протянула ему руку. — Возьми амулет, мерген. Только никогда не приходи в мой дом.

Алексей разжал ладонь. В ней лежала золотистая ленточка.

— Не потеряй, мерген! — проговорила над ним Чечек. — Это из моей косы. Тебе на удачу.

— Спасибо, — прошептал он и положил ленточку в нагрудный карман.

— Прощай! — крикнула Чечек и пришпорила коня.

Порыв ветра взлохматил его волосы и бросил в лицо горсть крупного песка. Волки, как послушные псы, снялись со своих мест и бросились за хозяйкой. И он с ужасом разглядел, что у них всего один глаз. Во лбу. Желтый и круглый, как у филина. Он попытался перекреститься, но тело сковало неимоверной» усталостью, и Алексей повалился на траву, удивляясь, что ему даже во сне безмерно хочется спать.

И отключился с той легкостью, какая бывает только в детстве после безмерно долгого и счастливого летнего дня.

Проснувшись, он некоторое время лежал, страшась открыть глаза. А вдруг это очередная горячечная фантазия, вызванная изрядной порцией алкоголя, и он по-прежнему в той же мрачной ловушке, из которой ему никогда не выбраться? Но солнце припекало совсем уже по-настоящему.

Алексей открыл глаза и зажмурился от обрушившегося на. него света. Он лежал у дверей в юрту Хатанги. А напротив его головы застыл в стойке суслик и самым нахальным образом его разглядывал.