Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

отложились от французского союза единственно потому, что английская эскадра угрожала бомбардировкой Неаполя и Генуи и высадкой армии в Италии. За недостатком этого элемента величия Франция молчаливо глотала величайшие оскорбления и могла только жаловаться на насилие английских крейсеров, которые грабили нашу торговлю, нарушая международные законы»[129], в годы номинального мира между отправкой Францией флота на помощь Испании против Англии и объявлением последней формальной войны. Объяснение этих различных воззрений не вызывает затруднений. Оба министра молча соглашались следовать политическим правилам, которые очевидно расходились между собой. Франции было предоставлено право свободно расширять свои территориальные владения, лишь бы она не возбуждала ревности английского народа соперничеством на море и не шла вразрез взглядам самого Уолпола на английские интересы. Такое положение дел отвечало воззрениям и желаниям Флери. Один добивался силы на море, другой – на суше. Какой путь мудрее, должна была показать война, неизбежная, раз Испания сделалась союзницей одной из сторон, притом война на море. Ни тот ни другой министр не дожили до плодов своей политики: Уолпол лишился власти в 1742 году и умер в марте 1745 года, Флери скончался на своем посту 29 января 1743 года.

Глава VII

Война между Великобританией и Испанией. – Война за Австрийское наследство. – Франция объединяется с Испанией против Великобритании. – Морские сражения Мэтьюза, Энсона и Хоука. – Ахенский мир

Мы дошли теперь до ряда великих войн, которым суждено было продолжаться, с короткими промежутками мира, почти полстолетия и которые, при многих сбивчивых деталях, имеют одну общую характерную черту, отличающую их от предшествовавших войн и от многих, последовавших за ними. Эта борьба охватила четыре части света, сопровождаясь везде не только второстепенными операциями, центр которых находился, однако же, в Европе; вопросы, на которые ей предстояло дать ответы, касались мировой истории, так как имели своим предметом обладание морем и господство в отдаленных странах, владение колониями и обеспечение связанного с ним увеличения богатства. Кажется довольно странным, что лишь почти в конце этого продолжительного состязания выступили на сцену большие флоты и борьба перенеслась на настоящую арену, то есть на море. Деятельность морской силы тут довольно очевидна, а исход борьбы был предопределен с самого начала, но долгое время не начиналось сколько-нибудь значительной морской войны, потому что французское правительство не понимало истинного положения дел. Движение в пользу колониального расширения Франции было чисто народным, хотя в нем фигурировали немногие великие имена; отношение же правителей было холодным и недоверчивым. Этим объясняется пренебрежение Франции к военному флоту, предуготовленное поражение по главному вопросу и временное уничтожение ее морской силы.

Ввиду такого характера предстоявших войн важно уяснить положение трех великих держав в тех частях света вне Европы, где должна была разыграться эта борьба.

В Северной Америке Англия владела тринадцатью колониями первоначальных Соединенных Штатов, от Мэна до Джорджии. В этих колониях должно было проявиться высшее развитие той формы колонизации, которая свойственна Англии и характеризуется корпорациями свободных людей – независимых, самоуправляющихся, но все-таки до восторга лояльных и занимающихся одновременно земледелием, торговлей и мореходством. Английские колонисты в духе своей страны и ее товаров, в ее длинной береговой линии и в защищенных портах, наконец в собственном характере имели все элементы морской силы, которая тогда получила широкое развитие. На такую страну и на такой народ прочно опирались королевский флот и королевская армия в Западном полушарии. К французам и канадцам английские колонисты относились крайне ревниво.

Франция владела в то время Канадой и Луизианой, под именем которой подразумевалась гораздо большая, нежели ныне, территория, и заявляла притязания на всю долину Огайо и Миссисипи, по праву первооткрытия, а также потому, что считала ее необходимым звеном между заливами Святого Лаврентия и Мексиканским. Тогда еще ни одна нация не занимала надлежащим образом эти промежуточные земли, и упомянутые притязания французов не признавались Англией, колонисты которой настаивали на своем праве распространять владения короны к западу. Сила французской позиции была в Канаде; река Святого Лаврентия открывала доступ в сердце страны; пусть были потеряны Ньюфаундленд и Новая Шотландия, но остров Кейп-Бретон служил ключом к заливу и к реке. Канада характеризовалась свойствами французской колониальной системы, приноровленными к наименее пригодному для нее климату. Отеческое, военное и монашеское управление тормозило развитие индивидуальной предприимчивости и свободной кооперации для общих целей. Колонисты отвернулись от торговли и земледелия и, довольствуясь удовлетворением непосредственных нужд пропитания, предавались военным упражнениям и охоте. Главным предметом их торговли были меха. Промышленность развивалась настолько слабо, что часть судов даже для внутренней навигации они покупали в английских колониях. Главным элементом силы был воинственный и гордый дух населения; там каждый мужчина был солдатом.

Кроме вражды, унаследованной от метрополий, в Канаде существовал также неизбежный антагонизм между двумя социальными и политическими системами, настолько между собою противоположными и практиковавшимися рядом. Отдаленность Канады от Вест-Индии и негостеприимный климат по зиме делали ее с морской точки зрения менее важной для Франции, чем английские колонии были для Англии, а ресурсы страны и численность ее населения были значительно ниже, чем в английских колониях. В 1750 году в Канаде проживало восемьдесят тысяч жителей, а в английских колониях – миллион двести тысяч человек. При таком неравенстве сил и ресурсов единственным средством для Франции удержать за собой Канаду виделась поддержка морской силой – или при посредстве прямого господства на соседних морях, или сильной диверсией где-либо в другом месте, что освободила бы Канаду от давления англичан.

Испания в Северной Америке, в придачу к Мексике и странам, лежащим к югу от нее, владела еще и Флоридой; под этим именем подразумевался сам полуостров и лежащие за ним обширные области, нестрого разграниченные и имевшие малое значение в ходе этих продолжительных войн.

В Вест-Индии и в Южной Америке Испания владела главным образом теми странами, которые и поныне известны под именем испанско-американских, а кроме того – Кубой, Пуэрто-Рико и частью Гаити. Франция владела Гваделупой, Мартиникой и западной половиной Гаити; Англия – Ямайкой, Барбадосом и некоторыми малыми островами. Плодородие почвы, ценные в торговом обмене продукты и менее суровый климат, казалось, должны были сделать эти острова предметом особенных притязаний в колониальной войне; но в действительности не предпринималось попыток и не выражалось даже намерения завоевать какой-либо из упомянутых больших островов, за исключением Ямайки, которую Испания желала возвратить себе. Причина, вероятно, заключалась в том, что Англия, которой морская сила обеспечила главную роль в наступательных действиях, в направлении своей деятельности находилась под влиянием желаний многочисленного английского населения на Северо-Американском