Другая жизнь - Лайонел Шрайвер

– Дорогой, мы все поняли. Давай закончим?

– Налог на пользование дорогами, налог на рекреационный автомобиль, налог на продажи, внутренний подоходный налог…

– Если ты сейчас же не заткнешься!..

– Школьный налог, налог на банковские операции, налог на социальное страхование…

– Клянусь, я немедленно уеду домой одна!

– Послушай, тыковка, помолчи минутку, ладно? Внутренний налог для бездомных…

На этот раз Кэрол ударила по столу со всей силы, довольно громко.

– Что с тобой происходит, Джексон? Скажи! Что такого ужасного произошло в твоей жизни?

– Федеральный и внутренний телефонный налог… – Джексон тихо выругался, что выглядело слишком уж театрально.

– Все, хватит! – Кэрол встала.

– Ох, сядь. Остальное можно пропустить. Я закончил.

– Да что ты, – сказала она, оставаясь стоять и глядя на мужа сверху вниз. – Значит, можешь ответить на мой вопрос. У тебя нормальный дом. У дочери тяжелое генетическое заболевание, но она жива. Питаешься ты хорошо. – Она указала на его округлившийся животик. – Даже слишком хорошо. Чего тебе не хватает? Почему же ты чувствуешь себя таким несчастным, слабым, ведешь себя, словно тебя обидели, постоянно ноешь? Кто эти люди, которые контролируют твою жизнь, и почему им это удается? Почему тебе всегда кажется, что ты слабый и беспомощный, и ты хочешь, чтобы мне, твоей жене, это нравилось? Почему ты не ведешь себя по-мужски, Джексон? Почему ты считаешь себя таким – ничтожным?

Джексон поднял на нее пристальный взгляд. Он взял кувшин и налил себе еще «Маргариты», смыв при этом всю оставшуюся на краях соль. Глинис и Шеп в смущении отвели глаза. Кэрол могла иногда позволить себе ввязаться в конфликт, но ее доводы всегда были аргументированы, а поскольку она была по природе человеком мягким, то никогда не повышала голоса. Даже близкие друзья не ожидали от нее такого поведения, для них было шоком, что Кэрол может выставить грязное белье на всеобщее обозрение.

Для всех троих было вполне ожидаемо, что Шеп поспешит скрыться за дверью террасы, поскольку не захочет принимать участие в трепке, устроенной другу. На самом же деле он годами мечтал прочитать Джексону нотацию на ту же тему, просто Кэрол первая на это решилась. Он никогда не понимал, что так гложет Джексона, буквально съедает изнутри, и в чем причина.

Нет, он просто вспомнил о мясе на гриле. Когда он добежал до барбекю, стейки имели такой вид, что больше подходили для того, чтобы заново вымостить двор, а не для праздничного ужина. Шеп испытал горькое чувство досады. А ведь нью-йоркский стрип-стейк так ему доверял. Когда он вернулся к гостям с тарелкой сморщенного пересушенного мяса и обуглившейся картошкой, Джексон почти рычал.

– Никому не приятно осознавать, что его поимели. Использовали. Это нормально. Помнишь, как к нам пришел мальчишка и предложил помыть окна за двадцать баксов? Ты ему их дала, и он умчался на велосипеде. Я его больше не видел. Тебя обдурили, и дело не в двадцатке, ты сама это признала.

– Я злилась на себя, – сказала Кэрол, которая, слава богу, села. – Я сама сглупила.

– Вот, я точно так же себя чувствую. Меня одурачили.

– Нет, я не считала тогда, что меня одурачили. Я сама глупо поступила. И заслужила это.

– Возможно, я чувствую то же самое. – Они обменялись взглядами.

После того как Шеп принес салат из холодильника и открыл вино, Кэрол объявила:

– Джексон хочет извиниться.

– За что? – возмутился сидящий рядом муж.

– Все нормально, Кэрол, – вмешалась Глинис, пересаживаясь в плетеное кресло. – Если бы он не говорил о налогах, говорил бы о чем-то другом.

– Но мы же собрались здесь, чтобы праздновать, – настаивала Кэрол. – Джексон, похоже, об этом забыл. Но я не забыла. Мы оба так рады, что тебе стало лучше, Глинис. Клянусь, когда Джексон рассказал мне о результатах томографии, я даже расплакалась. Итак, тост. – Кэрол подняла бокал. – За выздоровление. За могущество современной медицины. За то, чтобы в следующий раз мы снова собрались здесь, когда Глинис окончательно поправится, и, может быть, тогда мы даже разрешим Джексону немного пожаловаться на налоги!

Это был смелый шаг, чтобы несколько разрядить обстановку, но ни Глинис, ни Шеп бокалы не подняли.

– Извини, Кэрол, – начал Шеп. – Давай лучше выпьем за достижения поскромнее. Например, за хороший анализ крови.

Кэрол посмотрела сначала на Шепа, потом на Глинис и поставила бокал.

– Что случилось?

– Вчера были готовы результаты еще одного обследования, – сказал Шеп. – В прошлый раз Гольдман пригласил нас в офис. Поэтому я решил, что мы должны знать, что… Врач сначала назвал их плохими, потом ужасными, паршивыми и неудовлетворительными, а в самом конце даже устрашающими. – На этот раз они менее обнадеживающие, поэтому он предпочел сообщить нам об этом по телефону. Хорошо, хоть не отправил сообщение по электронной почте.

– Что это значит?

– Что… – С самого начала Шеп не был склонен к употреблению эвфемизмов, но в сложившихся обстоятельствах просто не мог заставить себя произнести еще раз слово рак. – Ситуация несколько изменилась. Думаю, у нас нет повода провозглашать тост за результаты последнего исследования, поскольку они не такие впечатляющие.

– Это всего лишь небольшая пауза, – твердо произнесла Глинис.

– Да, – кивнул Шеп. – Именно это я и хотел сказать.

– Просто мне придется немного продлить курс химии, – сказала Глинис.

– Да, – подтвердил Шеп. – Именно это я имел в виду. Глинис будут чуть дольше делать химию.

– Черт, это же яд, – сказал Джексон.

– Мне так жаль, что все так… – Кэрол мысленно залезла в словарь синонимов. – Все так неутешительно. А насколько все неут… менее обнадеживающе?

Шеп постарался поймать ее взгляд, но она смотрела прямо на Глинис.

– Всего лишь не так, как мы ожидали, – раздраженно ответила та. – Но я хорошо переношу «Майка» – адриамицин, и он оказывает необходимое действие. – Она совсем некстати закашлялась. – Кроме того, существует еще множество лекарств, которые мы не испробовали. – Она с вызовом смотрела на подругу, пока та не опустила глаза.

– Да, сейчас огромные возможности, – заключила Кэрол, не отрывая взгляда от тарелки. – Во всех статьях, которые я читала, сказано, что в наше время любой тип рака поддается лечению все лучше и лучше. Постепенно это становится не более опасным, чем любое хроническое заболевание, с которым люди живут годами. Я уверена, врачи с этим справятся. Самое главное – подобрать верное лечение, так? Испробовать все, пока результат не будет достигнут. – Она заставила себя улыбнуться. На этот раз она оказалось более сообразительной, чем во время первой встречи. Буквально за пару минут поддержала игру.

Однако так бывает, когда стараешься избегать какой-то темы – Шеп понятия не имел, как это получается – именно об этом и хочется говорить. За все время, пока они старательно жевали пересушенное мясо – Глинис даже не притронулась к своему куску, – ни одному из них не пришло на ум что-то обсудить.