Война солнца - А. Дж. Риддл

– Слишком много для наземной мины, – бормочет Эрлс.

И тут я понимаю, о чем предупреждал Артур: все сводится к энергии. Без нее мы не можем жить.

– У нас есть большая проблема, – тихо говорю я. – Эти картофельные пушки предназначены не только для мин. – Я оглядываюсь на Артура. – Думаю, с их помощью они будут разрушать наши солнечные панели.

Без солнечных панелей рядом со складом и на его крыше через несколько дней мы просто замерзнем насмерть. Странно, но мы разделяем судьбу Сети: наше будущее зависит от сбора и сохранения энергии.

Либо мы защитим эти солнечные панели – либо умрем.

* * *

Отдельные машины возвращаются в колонны к тому моменту, как те достигают края наших минных полей. Пейзаж испещрен глубокими ямами. Колонны едут по одной машине, огибая края взрывоопасных зон, и благополучно проезжают мимо.

– Через три минуты наши солнечные панели окажутся в доступе для их кинетических пушек, – предупреждает Эрлс.

На другом экране я наблюдаю за тем, как солдаты на крыше покрывают наши солнечные панели кусками стен и частями капсул.

Мы решили позволить нашему врагу уничтожить солнечное поле рядом со складом. Нам нужно ввести туда солдат, чтобы должным образом защитить его. Мы не можем так сильно растягивать войска. Возможно, мы даже не сможем защитить солнечные батареи на крыше. Но даже если сможем, то они едва ли будут генерировать достаточно энергии, чтобы питать завод. И недостаточно, чтобы нагреть склад.

Несколько машин из восточной колонны останавливаются, и солдаты устанавливают еще больше пушек из ПВХ. Вскоре они волнами запускают снаряды. Некоторые банки попадают по складу и отскакивают. Но они разрушительны для поля хрупких солнечных панелей, которые разбиваются и, планируя, падают на землю. Вскоре на снегу образуется уродливая свалка черного стекла.

– Защитные устройства на крыше выдерживают, – говорит Гарри. Он наклоняется к Григорию. – Что мы будем делать утром, когда они нам понадобятся на солнце?

– Мы подумаем об этом, если утро настанет, – бормочет Григорий.

Я поворачиваюсь на звук шагов позади меня. С тех пор как Каффи напал на командный пункт, я немного нервничаю. Как и все мы.

В дверном проеме появляется Брайтвелл, держась за перевязанную руку, взгляд сосредоточенный.

– Что я пропустила?

– Ты чувствуешь себя готовой к службе? – спрашиваю я.

Она кривится, как будто я задал очень глупый вопрос:

– Да меня едва задело.

Усмехнувшись, Эрлс начинает вводить ее в суть дела.

На экране видно, как все колонны останавливаются. Они укрепляются прямо за пределами зоны действия наших снайперов. Хотел бы я, чтобы у нас была тяжелая артиллерия. Интересно, есть ли она у Тихоокеанского Альянса и Атлантического Союза. Думаю, мы скоро узнаем.

Фаулер косится на видеоизображение автоколонн, стоящих на снегу, которые развернулись к нам, но не двигаются.

– Что они делают?

– Четыре колонны, вероятно, разговаривают по зашифрованному каналу Тихоокеанского Альянса, – отвечает Эрлс.

– Мы можем их прослушать?

– Нет. Хакеры работали над этим до Цереры, но после… верховное командование считало, что шансов на войну мало. Ресурсы были перенаправлены на другое.

– Есть предположения – о чем они говорят?

– Вероятно, они начали переговоры по рациям только сейчас или совсем недавно, – говорит Эрлс. – Наверняка они поняли, что их передовые группы не захватили завод. Бьюсь об заклад, что они меняют стратегию.

Стоящая на столе позади меня радиостанция начинает потрескивать. Звук представляет собой серию гудков, которые легко не заметить, списав на сбой или проверку системы.

– Это азбука Морзе, – говорит Гарри. – Цифры один, три, два.

– Это канал, – отвечаю я после размышлений. – Скорее всего, это канал Атлантического Союза.

Гарри настраивает рацию на канал 132 и делает звук громче.

Ничего.

Были ли эти цифры своего рода сообщением? Сигналом к атаке?

– Давай в обратном порядке.

Гарри переключается на канал 231. И мы сразу же слышим голос Чендлера:

– Узел один, узел два, вы слышите? Пожалуйста, ответьте.

Брайтвелл переводит взгляд на меня, молчаливо ожидая приказов. Я поднимаю руку. Надеюсь, он собирается поведать нам о следующем шаге в его плане.

– Узел один, узел два, вы слышите? Пожалуйста, ответьте, – снова спрашивает Чендлер.

Потом следует долгое молчание.

Рация снова оживает, вновь звучит голос Чендлера, но в этот раз неразборчиво, как будто он диджей на станции, сигнал которой едва пробивается.

– Войскам Атлантического Союза в лагере № 9. Это Ричард Чендлер, ваш избранный представитель. Я обращаюсь к вам напрямую, потому что ваше правительство вас предало. Они развязали противостояние с выжившими из Тихоокеанского Альянса и Атланты. Не позвольте этому зайти слишком далеко. Мы можем решить все без кровопролития. Сложите оружие и присоединитесь к нам. Обещаю, что ни вам, ни вашим семьям, ни кому-либо еще в лагере № 9 не будет нанесено никакого вреда. Это ваш единственный шанс. Пожалуйста, выберите мир. Давайте работать вместе. – И через мгновение добавляет: – У вас есть пять минут. Пожалуйста, поторопитесь.

– Кто-нибудь из наших военных слышит это сообщение на складе или на заводе? – интересуется Брайтвелл.

Один из ее техников делает опрос по рации и поворачивается минуту спустя.

– Никаких отчетов, мэм.

– Сообщите всем войскам, что атака, вероятно, неизбежна.

Эрлс отводит Брайтвелл, Фаулера, Гарри, Григория, Мин и меня в угол комнаты, самый дальний от Артура и его охранников.

– Какие есть мысли? – спрашивает Эрлс.

– Мы можем их сдержать, – отвечает Брайтвелл. – При условии, что у них нет тяжелой артиллерии.

– Мы, вероятно, узнаем это через несколько минут. Если они начнут, то будут использовать ее, чтобы расшатать периметр, а затем прорвать его, – говорит Эрлс.

Артур смотрит на нас с удивленным выражением на лице. Он поднимает брови, когда мы встречаемся взглядами.

Я смутно слышу варианты обсуждения в группе. Первый – попытаться сбежать, используя 3D-принтеры, чтобы сделать вертолет или дирижабль. Он быстро отпадает. Затем обсуждается укрепление завода, возможность заманить врага на склад и вести бой там. Численность наших войск не оставляет нам хороших шансов при этом варианте.

Я обдумываю проблему со всех сторон, а затем думаю о том, с чем мне приходится работать. Смотрю на Артура, чувствуя, что он является ценной частью головоломки, хотя мне пока не ясно – какой именно. Он прав: мы вооружены и попали в ловушку. Но что у нас есть, чего Чендлер не ожидает? Что изменит ситуацию, перевернет ее в нашу пользу? Я вижу это, чувствуя то вдохновение, которое однажды поймал в лаборатории, когда совершил прорыв.