Винтики эпохи. Невыдуманные истории - Антонина Шнайдер-Стремякова
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Перейти на страницу:
В советских, ясно, было бедно:
в палате – десять человек,
не те кровати и постели,
но всё ж какой ни есть ковчег.
Перловка постная – на завтрак,
солянка постная – в обед.
Котлета мясою не пахнет,
на весь этаж – один клозет.
В него больные утром рано
мужчины, женщины – в строю;
забыв свой пол, подряд все матом
кляли судьбу и маяту.
* * *
В немецких, ясно, всё, как в райских.
Палаты – чаще на двоих,
кровати с прибабахом – сказки;
паёк, ей-ей, – не из сухих.
Больной меню сам выбирает.
На завтрак – сыр и ветчина.
Гарнир в обед, но с птицей, мясом,
и соки, йогурты, вода.
Горячий кофе, чай – весь день
(во флюре в термосах стоит).
Хошь – с молоком, а хочешь – без.
Мёд, конфитюр, и всё дразнит…
И с туалетом нет проблемы.
Не боле на двоих – один.
Не туалеты то – поэмы,
эх, жил бы в них я – господин!
И, вроде, ладно всё, но только
сердечника без вирусов
везут не в кардиологию —
к заразным пневмовирусам!..
Понять их можно. Персонал
(ну, врач, сестра иль санитар),
они те люди, что устали, —
кто – мёд, кто – соки, кто – нектар.
В палату в кресле привезут,
и улыбнутся: щас, приду.
Врач обнаружит только утром:
забыли сделать процедуру.
* * *
Исчез, жаль, врач-универсал —
советский русский терапевт,
по коже что, моче, глазам
диагноз ставил – не секрет.
Практически ж его диагноз
лишь подтверждал старик Рентген
да кровь – из вены ваш анализ.
Вот всё,
чем врач владел на тот момент.
В одном лице и ревматолог,
и ларинголог (проще, лор),
хирург, нефролог, гинеколог —
надёжный, главный технадзор.
И безнадёжного на ноги
он ставил – нынче всем в пример,
вселял здоровье, словно Боги,
был и – поэт, и – акушер.
* * *
У немцев терапевт – хаусарцт —
обыкновеннейший диспетчер,
что всех разруливает… Бац!
больной хирургом искалечен.
Исчез советский стоматолог,
что корнем зуба дорожил,
что ставил всем мосты надёжно,
и зуб служил, как старожил!
Зубник сегодня – бизнесвумен.
Он в рот глядит с прицелом.
(Пусть пациент и полуумен…) —
возьмёт «пятьсот» меж делом.
* * *
Живём в тоске по медикам,
что для больных – целители.
Дай, Бог, нам врачевателей —
ави-ценнослужителей!..
февраль 2019
Мы все – от Бога
Мы все – от Бога.
Мы часть его и неба.
И так же, как
и небо, все бездонны.
Мы – свет, но не полсвета.
Мы все – от Бога,
что дал гормонам силу.
И сделались
одни – светлоголовы,
другие – легкокрылы.
Мы все – от Бога
заказаны в утробе
по-разному.
И есть средь нас особы —
их называют «снобы».
Да, всё – от Бога,
что сотворил планету, —
ковчег для жизни.
Он, богомаз природы,
нам даровал рассветы.
Мы все – любовь Его,
и сами себе боги,
порою – с хитрецой.
Мы часто – твердолобы,
не говорим – злословим.
Мы все – глаза Его,
однако скверну видим
лишь в других.
Себе мы, инвалиды,
отнюдь не очевидны.
Наш ум – от Бога,
что нам устроил Мир.
Предстанем же пред Богом,
лишь коль в его чертоге
мы божье сохраним.
март 2019
О счастье и несчастье
Мяч в ворота – для кого-то счастье,
но удачно мяч для всех не кинешь.
Атом счастья – конкурент несчастью:
счастье и несчастье – полюс, финиш.
Девочка сыграла на экзамене
«Лунную сонату» без запинки.
Засветилась в партере от гордости
мать от счастья тихо, под сурдинку.
Замерзал в Сибири Ванечка в степи,
в январе, когда пуржила вьюга.
«Подобрали, отогрели на печи», —
плакал он от счастья с перепуга.
Кроху хлеба вынул из кармана дед,
пережив несчастья и войны беду.
Внука взгляд вмиг ожил, загорелся:
голод умертвил многих в том году.
Сердце чтоб и душу каждого баюкал
манною небесной атом счастья,
Мир от войн не должен обезлюдеть:
звёзды ярко не горят в ненастье.
май 2019
Край детства
Взрослеют люди, но земля,
что с детством связана была,
Врастает в душу навсегда.
Мой свёкор век провёл в лесу.
Не верил он, что я люблю
Алтая степи, их красу.
«Любовь к степям? – смеялся он. —
Пустые, голые, они
лишь для кочевников годны.
Мы в голод выжили в лесах
с грибами, ягодой, зверьём.
С сырьём всяк жил себе – царём».
Не знал ковыль он распушённый,
простор степей, их миражи
и бесконечности земли.
И слёзы матери по Волге,
её тоску не разделял:
влюблённости не понимал.
Познала к старости я Мир…
Край гор, лесов и край снегов
так хороши – сказать нет слов.
Край детства, пусть и бедный, голый,
он навсегда. Он до конца.
В нём бабушка моя ушла.
Торчит занозой он в раю —
о нём обычно слёзы лью.
июль 2019
Бессребреникам
Литература – Kunstwort,
жаль, – не бизнес,
но литфанаты,
к счастью, всё же есть.
И этот феномен
необъяснимый,
как злая тёща,
редко —
добрый тесть.
Диагнозы
туманностей не любят,
и ясен потому
слог Чехова-врача,
где в отчем доме
жили все сугубо
на гонорары сына-простачка.
Сегодня гонорары
все элитны.
И пишет нынче не перо —
компьютер.
Идеям же,
всё чаще не ликвидным,
лишь вольные бессребреники служат.
Свободные от
язвы конъюнктуры,
их темы и идеи поражают,
как космос, мир, жизнь-смерть,
чьи амплитуды
разъединяют и соединяют.
Исследуя зигзаги и причины,
Бессребреник
творит не в суматохе.
По текстам же,
Пусть даже нафталинным,
Мир изучает
летопись эпохи.
январь 2020
Варианты любви
По-разному звучат
«люблю, любил» —
бывает, мы не бескорыстны.
Но всем,
родился кто в любви,
дан шанс любви для
новой жизни.
Все любящие дети старикам
Звонят два раза в день
с любых фронтов.
Всё камертоном скажут
голоса,
что выдают
к родителям Любовь.
Читает фронтовой поэт
стихи
любимой в перерыве меж боёв.
И эхом
отзывается в тиши
та магия
поэзии любви.
Болезнь идёт за нами по пятам —
в нас много
для недугов островов.
Признательны мы тем
святым врачам,
являют что
к профессии любовь.
И снова солнце.
Воскрешают силы.
И свыше нам даруются
призы:
подснежники, тепло, ежи, скворцы.
Но это – от
Создателя любви.
* * *
Перейти на страницу:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!