Фейри с Арбата. Гамбит - Татьяна Богатырева

Зачем ей понадобился Олег, Лиля так и не придумала, фантазию отшибло напрочь. Но Михаил и не спросил. Только хмыкнул, сказал, что вообще-то не положено раздавать информацию о погруженцах направо и налево, но Лиле можно. Тем более, Олег часто заходит в группу «Дороги» ВКонтакте, Лиля б и сама его там нашла под ником «Лорд Кувалда».

Лорд Кувалда ее рассмешил до невозможности. Даже как-то напряжение спало, и показалось, что на самом деле ничего сложного нет – и Кирана она найдет, и с Ильясом все как-нибудь образуется, и Эри ее дождется. Надо только не бояться, а действовать. Вот прямо сейчас написать Олегу и договориться о встрече!

Написать-то она написала, с Настиного компа, и весь вечер заглядывала – не пришел ли ответ. Раз так на пятый Настасья разозлилась, отключила монитор и налила Лиле валерьянки.

– У тебя руки дрожат. Совсем того! Расслабься, Ниро, а то мои бусы тоже порвешь. – Укоризненно покачала головой, глядя, как Лиля цедит валерьянку и косится то на монитор, то на фолиант. – Ладно, обновки тоже завтра, а сейчас топай-ка в ванную, несчастье. И на книгу не смотри, не дам топить антиквариат!

Только в ванне, по шею в лавандовой пене, Лилю отпустило. Все отпустило – и остатки утренней истерики, и потребность немедленно куда-то бежать и что-то делать. Даже желание потихоньку, чтоб Настасья не увидела, утащить труд профессора Лайна и начать читать прямо тут, очень бережно и аккуратно, но сию секунду, тоже отпустило. Откладывать книгу до завтра все еще не хотелось, но Настасья была права: читать научный труд после бессонной ночи и самолета – только мозги ломать. Зато завтра никто ее от книги не оторвет. Даже атомная война!

Отрывать ее никто и не пытался. Утром, за завтраком, ее обрадовала – или расстроила? – Настасья:

– Этот твой, Молоток, ответил. Говорит, в начале октября он весь твой, а в ближайшую неделю никак, в командировке.

Ну и в болото его, подумала Лиля. Без него найду Кирана! Есть же Интернет, в конце концов.

Потом приехал Ильяс, сводил их с Настасьей пообедать в какое-то дорогущее заведение с восточной кухней, отвез Лилю домой и сам смотался готовить выставку. Еще день Ильяс тоже куда-то ездил, о чем-то договаривался и Лилю не отвлекал. Ее это устраивало, а еще она тихо надеялась, что их странный роман сам собой сойдет на нет. Пусть бы сам – она и представить не могла, как подходит к Ильясу и говорит, что им нужно расстаться. Или как Ильяс ей это говорит.

Она вообще старалась как можно меньше с ним общаться, даже на отвлеченные темы. Хотела было спросить пароль от компьютера в студии, чтобы выйти в Интернет, – ноутбук Ильяс брал с собой, – и то не решилась, вспомнила, что он как-то обмолвился, что с того компа старается не выходить в Сеть, чтобы не нахватать вирусов. Подумала про вирусы – и поняла, что ей самой как-то нехорошо. Знобит, в носу хлюпает, в голове гудит…

Нехорошо стало очень кстати. Потому что у Ильяса назавтра открывалась выставка, и он, конечно же, хотел, чтобы Лиля пошла с ним. Она же – модель и муза, и выставка называется «Тишина».

Быть моделью и музой Лиле нравилось, но на тусню идти она отказалась. Категорически. Ей одной такой тусни хватило по самые ушки. Тем более – насморк же, что за муза с красным сопливым носом?!

– Ладно, – вздохнул Ильяс и сунул ей в руки какой-то флакончик. – Лечись, потом сходишь.

Побрызгав в нос пару раз, Лиля благополучно о флакончике забыла. Лечиться она предпочитала трудом профессора Лайна – стоило открыть книгу, как думать о чем-либо еще становилось просто невозможно. Непривычный язык и отсылки к незнакомым трудам изрядно затрудняли восприятие, зато сама теория! О, эта теория стоила десятка фантастических романов!

По мнению профессора, фейри существовали, то есть существуют на самом деле. И они, как и сказано в сагах, родились не в нашем мире, а где-то далеко и сбежали сюда от какой-то катастрофы, прихватив с собой все, что могли унести: все эти волшебные артефакты из легенд, по сути – высокотехнологичные предметы. Вроде оружия, медицинского оборудования и тому подобного.

Причем сюда фейри попали не все вместе, а группами в разное время и в разные места – Лайн назвал это пространственно-временным разбросом и привел на десяток страниц выдержки из кельтских, скандинавских, славянских и даже ацтекских мифов. Еще в книге была карта мира с пометками и стрелками, и из этих пометок и стрелок получалось, что последние группы фейри должны были оказаться в России, где-то к востоку от Москвы, в тридцатых годах двадцатого века.

Лиле невольно представилось, как одетые в странные одежды эльфы – непременно похожие на Элронда из фильма – выходят из светящегося портала прямо в руки доблестным чекистам. Комедия, однако! Правда, грустная.

Но комедия для Лили закончилась, когда она дошла до генетической теории и фенотипов светлых и темных фейри. Странно, подумала она, вроде же во время написания книги генетика еще даже не выросла в отдельную науку, а Лайн уже описал рецессивный ген, правда, с некоторыми особенностями… Насколько Лиля поняла – а в генетике она разбиралась на уровне третьего класса церковно-приходской школы, – фейри не могли иметь детей друг от друга, только от людей, и дети рождались людьми, но при этом носителями гена. И этот ген мог пробудиться; каким образом, Лиля снова не очень-то поняла, вроде бы от стресса, или от мейсмерического воздействия, или еще почему-то, главное, тогда человек становился фейри. Со всеми вытекающими: долгой жизнью, магическим даром…

О магическом даре Лайн писал мало и непонятно. Изменение вероятностей для Лили так и осталось темным лесом, но одно она поняла точно: те фейри, что рождены в нашем мире, отличаются от рожденных «там» именно даром, который ближе к искусству, чем к магии. Лайн утверждал, что большинство великих ученых, художников и музыкантов – потомки фейри, кто-то с пробужденным геном, кто-то – нет. Причем ученые – потомки светлых, а художники – темных. Следом Лайн приводил описание фенотипа. Светлые – скандинавский тип внешности, склонность к логике и анализу в ущерб эмоциям, сдержанность до холодности, непритязательность в быту и категорическая неспособность ко лжи. Темные же – полная противоположность светлым. Яркие, темноволосые, чаще всего жгучие брюнеты, эмоциональные и склонные к театральности, прекрасные актеры и сказочники, предпочитающие не видеть неприятной правды и способные затянуть в свои сказки кого угодно.

Прямо как с Ильяса писано, подумала Лиля, перевернув страницу, и замерла, словно увидела привидение. С литографии на нее смотрел Михаил Васильевич, ее куратор из игрового центра. Даже прическа была та же: волнистые волосы до плеч, забранные в хвост и с выбивающейся справа прядью. А под литографией была подпись: светлый фейри, рисунок профессора Лайна.

Не желая верить очевидному, Лиля перелистнула еще несколько десятков страниц, нашла еще одну иллюстрацию: стилизованные солнце и полумесяц, а под ними – знакомые имена. Асгейр и Ллир.

Осторожно закрыв книгу, Лиля встала – почему-то раздался грохот, наверное, где-то что-то упало, – сделала несколько шагов назад… Очень хотелось побежать, только непонятно было куда и зачем.