Фейри с Арбата. Гамбит - Татьяна Богатырева

– Нет, прости, – едва отдышавшись, ответила она. – В другой раз, ладно?

– Ничего-ничего, – вмешалась Настасья. – Сегодня нос закапаем, аскорбинки съедим, завтра будешь как новенькая! Так что мы идем.

Ну все, обреченно подумала Лиля, обложили. Будет завтра тусня, дери ее!

– В другой раз, Насть. – Ильяс обнял Лилю, погладил по голове. – Выставка не убежит, еще неделя в запасе, а Капельке лучше завтра не выходить. Поехали домой, маленькая.

Лучше бы рассердился, подумалось Лиле уже в машине. Обругал. Выгнал заразу неблагодарную. Что угодно, только не вот так – тепло, понимающе. Нежно.

Пропади оно все!..

«Оно все» пропадать не желало ни вечером, ни наутро. Зато пропала простуда – вместе с поводом остаться дома. Лиля подумала даже, не притвориться ли? Когда-то давно, в глубоком детстве, Настасья ей советовала: хочешь пропустить контрольную – скажи, что болеешь, и нагрей градусник под горячей водой. Или в ладонях потри. Градусника под рукой не было, и врать Лиля так и не научилась, но ей и не пришлось: про выставку Ильяс молчал. Весь день. Снимал какое-то многодетное семейство в студии, за обедом в лицах пересказывал процесс – было очень забавно, Лиля даже пожалела, что не видела этих деток своими глазами, – а часов в пять чмокнул свою Капельку в нос, велел Тигру за ней присматривать и уехал. Ноутбук, кстати, оставил дома.

Лиля нырнула в Сеть, едва за Ильясом закрылась дверь, набрала в поисковике «Дорога домой» и, пока не успела передумать, «убийство». Поисковик тут же выдал за сотню ссылок, и первой была статья «Смертельные игры: кому помешал безобидный инвалид?» Машинально щелкнув по ссылке, Лиля едва не заорала: на половину экрана развернулась фотография.

На ней был Киран.

Лиля зажмурилась. Потерла виски. Досчитала до пяти. Открыла глаза.

Киран никуда не делся. Только здесь, на фото, он был совсем молодой, худющий и в инвалидной коляске. А шрамы на щеке были все те же: четыре параллельные полосы. Очень характерные шрамы, захочешь – не ошибешься. Лиля даже провела по монитору пальцем, словно могла нащупать что-то, кроме пластика.

«Кириллу Леснику было всего двадцать пять», – утверждала надпись под фото.

Господи, Киран… как же так?!

Лиля сморгнула слезы, закрыла фотографию и вчиталась в текст.

В статье, в отличие от форумных скандалов, писали не про игровой центр, а просто про Кирана. Кирилла. Он, оказывается, был ветераном второй чеченской. Поступал в академию Плеханова, провалился на экзаменах и попал под призыв. Повезло – вернулся живым; не повезло – вернулся без ног. Киран, в отличие от многих, не утонул в бутылке и жалости к себе. Поступил в Плешку на заочное, писал курсовые для лентяев, сам шел на красный диплом. А на четвертом курсе увлекся новой тогда игрой «Дорога домой», выиграл какой-то конкурс, где призом была миссия в полном погружении… и после миссии его убили. Днем. На балконе собственной квартиры. Выстрелом в голову.

В статье приводилась и дата: 12 августа 200… года.

Что-то здесь не то, подумала Лиля, вскакивая со стула и машинально хватаясь за турку. Кирана убили шесть лет назад, но всего полгода назад они встречались в Тейроне! И выглядел Киран не на двадцать пять, а на все сорок. Как это может быть? Главное – не рассуждать здраво. Если об этом рассуждать здраво, можно и с ума сойти!

– Нет уж, спасибо, мы лучше как-нибудь обойдемся! – сказала она метнувшемуся под ноги Тигру. – Вот ты, здравомыслящий кот, скажи, может быть так, что Кирана убили шесть лет назад, а этой весной он пошел на миссию?

Тигр возмущенно мявкнул, мол, ерунду-то не неси, лучше печенки пожарь.

– Вот и я думаю, что не может, – вздохнула Лиля и полезла в холодильник.

За привычным и понятным делом думалось лучше, да и сходить с ума, стоя у плиты, как-то неправильно.

– Ну хорошо, – продолжила она вслух, одной рукой насыпая в турку кофе, а другой переворачивая печенку на сковороде. – Допустим, Киран произвел впечатление на сотрудников центра, и они сделали такого персонажа…

– Мррау! – снова возмутился Тигр и потерся об ее ногу.

– Ага. Сделали и научили петь песни Кипелова. Чушь собачья! – Она отпихнула Тигра, который уже собрался запрыгнуть на стол, поближе к печенке. – Ты не находишь, Тигр, что персонаж пел бы какие-нибудь трогательные лэ, но никак не «Арию»?

Коту было все равно, «Ария» или «Ласковый май», кот хотел печенки.

Плюхнув обжаренную печенку в миску, Лиля поставила ее в холодильник, а то обожжется, жадная тварь, и будет потом страдать. Глупый кот.

Вернувшись с кружкой кофе к ноутбуку, Лиля снова заглянула в статью, прочитала строчку, не понимая смысла, и откинулась на стуле – думать дальше.

Итак, допустим, статья не врет. И убитый Киран в самом деле был в Тейроне. Фантастика? И ладно. Допустим, Тейрон настоящий, и пропавшие игроки уходят туда. Как и зачем, пока неважно. Киран просто был первым, а то, что его убили… может, маскировали исчезновение? Потом увидели, что поднялся шум, и дальше уже ничего не маскировали, мало ли куда люди деваются? Переезжают, к примеру, в Канаду на ПМЖ.

Может ли быть, что убийство – маскировка?

Может.

И тогда получается, что часть скандалов в самом деле не на пустом месте. Что люди исчезают. И – что самое важное! – у нее есть шанс попасть в Тейрон, к Эри и Кирану.

Но все равно надо посмотреть, что еще про него пишут. Может быть, все объясняется без фантастики?

Лиля сунулась было к экрану, но ей помешал сердитый кошачий вопль:

– Печенка! Отдай печенку! Немедленно отдай печенку, мерзкая мебель!!! – орал по-кошачьи Тигр, топорща усы на холодильник.

Выглядело это так забавно, что Лиля рассмеялась. Громко, чуть не до слез.

Наверное, это от нервов, подумала она, отодвигая кота от дверцы, и достала миску.

– Ешь, зверь.

Поставила миску на пол и под урчание с чавканьем вернулась к ноутбуку.

Так что еще там пишут про Кирана?

На глаза попалась желтая, как одуванчик, статья об игровой мафии и милицейском разгильдяйстве. Почему-то главным мафиози назывался некий господин Айзенберг, приплетались какие-то международные интересы и народные депутаты – в общем, дикая чушь. Лиля бы и дочитывать не стала этот бред, тем более про Кирана там было совсем мало, если бы не мелькнуло знакомое имя.

Да нет, показалось же!

При чем тут…

Ильяс?!

«…в убийстве Кирилла Лесника подозревается любовник госпожи Айзенберг, некий Ильяс Блок, художник и фотограф…»

Лиля трижды перечитала строчку, надеясь, что ей все же показалось.

Потом залпом выпила кофе и перечитала еще раз.

Имя никуда не делось. А дальше приводилась фамилия следователя, который вел дело и – вот странно, да? – наотрез отказывался сообщать журналистам подробности. Следователя тоже обвиняли в пособничестве мафии, а заодно в профнепригодности и старческом маразме.