Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

степи к западу от Иртыша, «такие далекие, что никогда прежде не топтали их копыта монгольских коней», то есть Семипалатинск, Акмолинск[149], Тургай или Ахтюбинск[150], Уральск, Адаж и собственно Хорезм (Хиву), а кроме того, расположенные западнее Волги кипчакские степи, завоеванные Джебэ и Субудуаем.

Второй сын Чингисхана, Чагатай (ум. 1242), на которого было возложено соблюдение Ясы и дисциплины среди монголов, действительно был суровым и грозным судьей, скрупулезно и даже мелочно-занудно соблюдавшим Чингисханов кодекс, дисциплинированным солдатом, который был на своем месте в строю, правда несколько ограниченным, но никогда не возражавшим против того, что отец предпочел ему в качестве наследника его младшего брата Угэдэя. Чагатай получил в удел степную зону прежней империи каракитаев, от страны уйгуров на востоке до

Бухары и Самарканда на западе, то есть в основном зону Или, Иссык-Куля, Верхней Чу и Таласа, а во вторую очередь (поскольку речь шла о территориях оседлых народов) Кашгарию и Трансоксиану, учитывая, что в последней города Бухара, Самарканд и др. управлялись напрямую чиновниками великого хана. По свидетельству Чанчуня, обычная резиденция Чагатая находилась южнее Или.

Третий сын Чингисхана, Угэдэй, к которому мы еще вернемся, получил земли восточнее и северо-восточнее Балхаша, район Эмеля и Тарбагатая, Черного Иртыша и Урунгу; последний регион располагался рядом с прежней страной найманов. Ставка Угэдэя обычно разбивалась на Эмеле.

Наконец, согласно монгольскому обычаю, Тулуй, младший сын Чингисхана, именно как младший, отчигин или оджигин, по праву являлся хранителем очага, то есть наследником изначального отцовского владения в районе между Тулой, Верхним Ононом и Верхним Керуленом. Тулуя изображают отважным воином, мечтающим лишь о завоеваниях, и способным полководцем (он очень успешно проведет в 1232 г. поход на Хунань); помимо этого, он предавался пьянству (от чего преждевременно умрет в октябре 1232 г. в возрасте сорока лет) и не слишком блистал умом. Но его женой была замечательно умная женщина, Союркуктени или Сорхахтани, из прежней кереитской царствующей фамилии (она доводилась племянницей последнему Ван-хану), несторианка, как все кереиты, которая впоследствии обеспечит своим сыновьям императорский трон.

Следует добавить, что семьи двух братьев Чингисхана, Хасара и Темуге-отчигина, также получили уделы. Выделенный Хасару находился в районе рек Аргунь и Хайлар, а удел Темуге – на самом краю Восточной Монголии, возле прежней страны чжурчжэней, в современной китайской провинции Гирин.

Опять-таки в соответствии с монгольским правом и по титулу хранителя очага Тулуй после смерти Чингисхана исполнял обязанности регента (1227–1229) до избрания нового великого хана. В этом качестве он получил орду – отцовский дворец из палаток, место пребывания двора, и 101 000 человек из 129 000, которые насчитывала монгольская армия в 1227 г. (остальные 28 000 были распределены так: по 4000 каждому из остальных сыновей Чингисхана, 5000 младшему брату Чингисхана, Темуге, 3000 сыновьям другого брата Чингисхана, Хачиуна, 1000 сыновьям третьего брата императора, Хасара, и 3000 семье его матери, Оэлунэке).

Курултай, или общее собрание монгольской знати, для выборов нового великого хана собрался на берегу Керулена только весной 1229 г. Этот съезд лишь подтвердил волю Чингисхана, назначившего наследником своего третьего сына, Угэдэя[151].

Царствование Угэдэя (1229–1241)

Угэдэй, которого Чингисхан назначил своим преемником, был самым умным из его сыновей. Не имея ни отцовской гениальности, ни доминирующей страсти в своей деятельности, он тем не менее унаследовал его здравый смысл и основательность. Тяжеловесный, добродушный пьяница, жизнерадостный, с удовольствием творящий милосердие, щедрый до крайности, он пользовался своей огромной властью, чтобы пить и развлекаться по своему усмотрению. Дела в монгольской империи шли сами собой, одной лишь силой Ясы.

Угэдэй устроил свою постоянную резиденцию в Каракоруме. Выбор этого места имел историческое значение. Это был район Верхнего Орхона, в котором устраивали свои «столицы» все древние тюрко-монгольские империи: хунну в Античности, восточные тукю в раннем Средневековье. Неподалеку, в VIII в., возник Карабалгасун, орду-балык уйгурских каганов. То же имя – орду-балык (город двора) – поначалу носила и столица Чингизидов. Уже в царствование Чингисхана Каракорум или соседний с ним город был с 1220 г. выбран потенциальной столицей, но только Угэдэй превратил Каракорум в настоящую столицу новой империи, построив вокруг него в 1235 г. крепостную стену.

В это время полным доверием Угэдэя пользовался китаизированный кидань Елюй Чуцай. Елюй Чуцай изо всех сил старался дать чисто военной монгольской империи гражданский административный аппарат по образцу китайского. В согласии с образованными уйгурами он организовал монгольскую канцелярию с китайскими, тангутскими, уйгурскими и персидскими департаментами (уйгурский долгое время был главным). Монголы по соображениям военной необходимости очень быстро создали систему имперской почты. Елюй Чуцай и его сподвижники поставили вдоль дорог, используемых для этой цели, почтовые станции, где имелись склады с запасом зерна. Но главное, Елюй Чуцай создал в Монголии относительно упорядоченный бюджет: китайцы должны были платить подать деньгами, штуками шелка и зерном, налог распределялся по «очагам»; а монголы – отдавать 10 % поголовья лошадей, быков и баранов. В связи с этим завоеванные районы Китая, до того рассматривавшиеся как объект для произвольных грабительских рейдов, были в начале 1230 г. официально разделены на десять департаментов, с управленческим аппаратом с чиновниками, набираемыми из монголов и грамотных китайцев. Еще Елюй Чуцай добился открытия в Пекине и Пинъяне школ для «конфуцианского» образования юных представителей монгольской знати и, напротив, привлек в монгольскую администрацию большое количество перешедших на сторону завоевателей китайцев. «Сидя на коне, – говорил он Угэдэю, – можно создать империю, но нельзя управлять империей, сидя на коне»[152].

Помимо Елюй Чуцая Угэдэй одарил своим доверием кереитанесторианина Чинкая, которого выделил еще Чингисхан и которого Плано Карпини именует «протонотарием», то есть канцлером империи. «Ни один указ в Северном Китае, – пишет П. Пеллио, – не мог быть издан без того, чтобы Чинкай не сопроводил его собственноручно написанной уйгурским письмом строчкой.

В военном отношении в царствование Угэдэя монголы завершили завоевание Северного Китая, Персии и Южной Руси.

Уничтожение монголами цзиньского царства

В Китае требовалось сделать новое усилие. После смерти Мухали, пока Чингисхан был занят на западе, Цзини вернули утраченные позиции: этот старый народ чжурчжэней, в котором еще не выдохлась тунгусская кровь, демонстрировал пример поразительной живучести. Цзини не только удержались в Эунани, вокруг Кайфэна, их новой столицы, но и отбили у монголов почти весь бассейн реки Вэй, центральную часть Шэньси, включая важную крепость Тунгуань, прикрывавшую вход в Хунань, и крепость Хэчжун (ныне Пучжоу), стоявшую напротив нее, на северном берегу Хуанхэ, в юго-восточном углу Шаньси. К последнему цзиньскому царю Ниньцзясу (1223–1234) вернулась надежда.

В 1231 г. монголы возобновили боевые действия, захватив города в бассейне Вэй: Пинлян,