Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

class="a">[160] и Каттаро на Адриатике и вернулся в Венгрию после того, как разграбил второй из этих двух городов (март 1242 г.).

А в Монголии 11 декабря 1241 г. умер великий хан Угэдэй. Возникший вопрос о престолонаследии заставил прекратить поход. Как мы уже знаем, Гуюк и Менгу еще раньше вернулись в Монголию; остальным командирам армии не терпелось сделать то же самое. Видимо, это обстоятельство спасло Запад от самой серьезной опасности со времен Аттилы. Итак, монголы начали отступать, не без того, чтобы внушить своим пленникам ложную уверенность в том, что они вольны вернуться по домам, а потом нагнали их и порубали саблями. Бату медленно двигался к Черному морю через Болгарию (весна 1242 г.), откуда зимой 1242/43 г. через Валахию и Молдавию возвратился в свои стойбища в низовьях Волги.

Результатом монгольских походов 1236–1242 гг. стало значительное увеличение на запад от Волги владений дома Джучи. Этот улус, по завещанию Чингисхана, должен был включать все территории на запад от Иртыша, по которым пройдут копыта монгольских коней; теперь же, после непрерывных походов, следы их копыт отпечатались сплошным узором от Иртыша до низовий Днепра, даже до устья Дуная. Включение этих огромных территорий в состав владений Бату было тем более легитимным, что он, по крайней мере номинально, командовал походом 1236–1242 гг. Отныне в истории его будут называть по имени завоеванной страны – «ханом кипчаков».

Регенство Туракины (1242–1246)

После смерти Угэдэя (11 декабря 1241 г.) регенство было вручено его вдове, энергичной Туракине-хатун. Эта принцесса, которая первым браком была замужем за меркитским вождем[161] и которую считают меркиткой по происхождению, хотя, возможно, она была найманкой, удерживала власть с 1242 по 1246 г. Угэдэй сначала прочил себе в наследники своего третьего сына, Кучу, потом, когда тот погиб в войне против Сунов (1236), старшего сына Кучу, юного Ширамуна. Но Туракина хотела, чтобы великим ханом стал ее сын Гуюк. Она старалась продлить период регентства, чтобы подготовить избрание последнего.

Регентство Туракины отмечено опалами многих советников Угэдэя, в частности кереита-несторианина Чинкая, канцлера покойного императора[162], и игравшего при Угэдэе роль министра финансов китаизированого киданя Елюй Чуцая, которому она предпочла мусульманина Абд-эр Рахмана: Абд-эр Рахман обещал регентше удвоить сумму собираемых налогов. Елюй Чуцай, видевший, что его мудрыми советами пренебрегают, и предвидевший чрезмерный налоговый гнет, который ляжет на население, вскоре умер в Каракоруме от огорчения, в возрасте всего пятидесяти пяти лет (июнь 1244 г.). Туракина сместила еще двух крупных управленцев: мусульманина Масуда Ялавача, губернатора Туркестана и Трансоксианы, на время, и окончательно уйгура Кергюза, губернатора Восточного Ирана, которого казнила, а на его место поставила ойрата Аргун-Агу.

Власть регентши, несмотря на поддержку старого Чагатая, была неустойчивой. Вскоре после начала ее правления самый младший брат Чингисхана, Темуге-отчигин, чей удел, как мы помним, простирался между Восточной Монголией и районом Гирина, выступил со своими войсками к императорой ставке с недвусмысленным намерением. Возвращение из Европы Гуюка в его Эмельский улус не позволило осуществить эти зловещие планы. Серьезнее оказалась враждебность кипчакского хана Бату, личного врага Гуюка, на которого он был зол за неповиновение ему в походе на Русь, вследствие чего его даже пришлось отозвать. Бату, как мог, оттягивал созыв курултая, на котором мог быть избран Гуюк, а когда собрание все-таки было созвано, отказался туда ехать, сославшись на болезнь.

Царствование Гуюка (1246–1248)

Курултай проходил весной и летом 1246 г. возле маленького озера Кукунор, неподалеку от Каракорума. Был построен огромный палаточный город Сира-ордо, Желтая (Золотая) резиденция, куда съехались все принцы-Чингизиды, за исключением Бату, и вассальные монархи. Упомянем среди них Масуда Ялавача, вновь ставшего губернатором Туркестана и Трансоксианы, Аргун-Агу, губернатора Персии, двух претендентов на грузинский трон, Давида Нарина и Давида Лашу, русского великого князя Ярослава, Смбата Спарапета, брата короля Киликийской Армении Хетума I, Сельджукида Кылыч-Арслана IV, султана (с 1249 г.) Малой Азии, послов кирманского, фарского и мосульского атабеков и даже посла багдадского халифа. В соответствии с желанием регентши курултай избрал великим ханом ее и Угэдэя сына – принца Гуюка, который был возведен на трон 24 августа 1246 г.[163] Впрочем, новый великий хан принял власть только при условии, что императорский трон останется наследственным в его потомстве. «Тогда монгольские принцы сняли шапки, распустили пояса, усадили Гуюка на золотой трон и приветствовали титулом каан. Члены собрания принесли новому монарху клятву верности, девять раз распростершись ниц перед ним, и все это множество собравшихся на равнине, вассальные государи, иностранные послы, которые почтительно держались вне ограды императорского шатра, одновременно пало лицом в землю».

О курултае 1246 г. нам хорошо известно благодаря отчету монаха-кордильера Джованни дель Плано Карпини, отправленного к монголам папой римским Иннокентием IV с письмами понтифика, в которых тот призывал их не нападать больше на другие страны и перейти в христианство. Выехав из Лиона 16 апреля 1245 г., он пересек Германию, Польшу, Русь (он выехал из Киева 3 февраля 1246 г.) и 4 апреля 1246 г. был принят на Нижней Волге кипчакским ханом Бату. Тот отправил его к великому хану через бывшую страну каракитаев, южнее Балхаша – обычная дорога проходила через Отрар, Нижнюю Или и Эмель – и бывшую страну найманов. 22 июля 1246 г. Плано Карпини прибыл в расположенную в полудне пути от Каракорума императорскую ставку (sira ordo), где собрался курултай. Он присутствовал при избрании Гуюка, чей портрет с натуры оставил нам: «Когда его избрали, ему было примерно лет сорок – сорок пять, самое большее. Он был среднего сложения, очень мудрым, рассудительным, серьезным и строгим всем своим видом и манерами. Никто не видел, чтобы он смеялся или предавался веселью». В религиозном плане Гуюк отдавал предпочтение несторианству. Плано Карпини свидетельствует, что несториане служили мессу прямо перед шатром этого монарха. Его главные министры, его наставник Хадак и канцлер – кереит Чинкай, были несторианами. Еще одним советником был «сирийский наставник», Раббан-ата (по-китайски Либянь ата), «ведавший при монархе делами своей веры»[164]. При посредничестве Чинкая и Хадака Плано Карпини изложил при монгольском дворе суть своей миссии. Однако ответ Гуюка на привезенное Плано Карпини апостольское послание – ответ, недавно обнаруженный г-ном Пеллио в ватиканских архивах, – был совсем не обнадеживающим для христианства. В этом тексте монгольский монарх угрожающим тоном требует от римского папы и христианских государей явиться в его резиденцию для принесения вассальной присяги. Свою власть Гуюк считает основывающейся на божественном праве. Он говорит от имени Вечного Неба (по-тюркски Менгу Тенгри, по-монгольски Монкга Тенгри), как верховный представитель божества и арбитр между различными культами.

Получив ответ Гуюка, Плано Карпини