Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд

Он разговаривал с синьором Галеаццо в Парме и сделает все ради герцога и герцогини Феррары.

В письме к Альфонсо от 22 августа Лукреция снова написала о Гонзага, просила, чтобы муж оказал на него давление и удержал от нападения на город: «Ваша Светлость пишет, чтобы я напомнила ему о деле маркиза [Гонзага], о котором я ранее с Вами разговаривала. Напишите Великому маэстро, чтобы он официально обратился к маркизу, пусть даже придется прибегнуть к угрозам: Пшзага не должен предпринять ничего, что угрожало бы Вашей Светлости или в чем-то Вам повредило». От Альфонсо она получила указания относительно их сына Эрколе и была ими довольна, так как ребенок слегка недомогал. Она хотела подождать, пока он поправится, и уж потом отправить его в сопровождении двадцати пяти верных людей. Возглавлять их, по предложению Альфонсо, должен был человек, занимающий высокое положение при дворе. Лукреция предпочитала Эрколе Камерино, выбор, впрочем, оставляла за мужем. Затем пересказала новость о графе Гвидо Ран-гони (семья его, вместе с папским легатом, путем интриги добилась сдачи Модены). «Я должна напомнить Вашему Сиятельству, что неплохо бы предосторожности ради снять управляющего замком Тедальдо и предоставить ему другую работу, а я найду человека, который будет за ним приглядывать». Еще она предложила переправить отряд пехотинцев в Ардженту: они пришли в Феррару из La Abbatia (где в это время находился Рангони), солдатам здесь нечего было делать.

На следующий день здоровье Эрколе ухудшилось, и Лукреция решила, что его вообще незачем куда-то посылать. Она спросила мнения Альфонсо, не надо ли отправить из города маленького Ипполито, все-таки будет спокойнее, если хотя бы один из них будет в безопасности. В этом случае надо поторопиться, пока дороги не заблокировали. 24-го она получила от Альфонсо хорошее известие: на территории Пармы и Реджо пришла помощь. Лукреция прочитала это письмо перед знатными горожанами, чем значительно их приободрила. Затем она постаралась, чтобы новость эту разнесли по всему городу. Сообщение о том, что вражеские войска возглавил Пшзага, она оставила без комментария. Затем поступила информация: около двухсот человек вышли из Болоньи, намереваясь атаковать Торре-дель-Фундо и жечь дома в Сан-Мартино. Стало известно, что Мазино дель Форно приказано было заслать шпионов. На следующий день Альфонсо вернулся в Феррару, «потому что старший его сын при смерти», — как ошибочно доложил Санудо: Эрколе полностью поправился. Не прав он был и тогда, когда писал, что Лукреция вот-вот уедет из Феррары. Отъезд она планировала лишь для своих сыновей: боялась, что их возьмут в заложники.

Не получалось у папы прогнать Эсте с их исконных земель так легко, как он убрал семью Бальони из Перуджи, а Бентивольо из Болоньи. Альфонсо и Ипполито были сильны и настроены решительно. В искусстве владения оружием равных им было мало, к тому же они использовали артиллерию. В Мантуе Изабелла — «Макиавелли в юбке», как назвал ее Луцио, — разрабатывала схемы и очаровывала, лишь бы сохранить государство своих братьев. В отличие от прежних жертв папы, семья Эсте пользовалась в Ферраре авторитетом, и когда Ипполито созвал на собрание видных феррарцев, они поклялись защищать династию до конца. С точки зрения папы, лояльность главнокомандующего Гонзага вызывала сомнения. Нельзя было с полной уверенностью ожидать, что он разрушит государство своего шурина или, скорее, своей невестки.

Юлий II, искренне не любивший Альфонсо, делал все, лишь бы посеять вражду между Гонзага и братьями Эсте. Он намекнул, что Эсте старались удержать Франческо в венецианской тюрьме так долго, как могли, и у него, мол, имеется доказательство «ужасных вещей» (cose nephande), которые Эсте затеяли против маркиза, использовав для этой цели Мазино дель Форно. Папа пришел в восторг, когда услышал о том, что венецианцы взяли дель Форно в плен, после чего в Болонье они передали арестанта понтифику. По свидетельству Санудо, Юлию «он был нужен, потому что являлся доверенным лицом и исполнителем убийств и предательских акций кардинала Феррары». 26 сентября 1510 года архидьякон Габбионета написал Гонзага, что папа хочет сообщить ему нечто очень важное, однако под страхом отлучения от Церкви он запретил архидьякону предавать суть вопроса бумаге: «Он сказал мне: “Я хочу рассказать господину маркизу, что его родственники хотели с ним сделать”…»

В противовес Изабелле, папа назначил своим связным с Гонзага друга Франческо. Лодовико ди Кампосампьеро, грубияна и сводника, злейшего врага маркизы. Он осуществлял контроль за строительством моста из кораблей через реку По возле крепости Сермиды на территории Мантуи. Франческо взбесился, когда мост этот Альфонсо разрушил, а корабли конфисковал. 10 сентября из недавно основанного ею монастыря Святого Бернарда Лукреция написала Изабелле необычайное, умоляющее письмо с просьбой вмешаться в еще одну ссору между Гонзага и Альфонсо. В своем послании она обращалась к ней так: «Самая достопочтенная моя госпожа» и «мама»:

Она подписалась: «Горячо любящая Вас дочь, герцогиня Феррары». Обычно она обращалась к Изабелле со словами: «Достопочтенная госпожа, высокочтимая золовка и сестра», а подписывалась: «Сестра и золовка, Лукреция, герцогиня Феррары». В тот же месяц она написала благодарственное письмо Изабелле за присланные ею двадцать лимонов и восемьдесят апельсинов и сочла необходимым добавить постскриптум, в котором просила Изабеллу вмешаться и посоветовать Франческо приструнить людей, наносящих ущерб интересам герцога. Она надеялась, что он «поступит благоразумно».

Осенью и зимой 1510 года грозящая Ферраре опасность только возросла. Папа сам приехал в Болонью с намерением подтолкнуть нерешительного своего генерала Гонзага, а он, как обычно, ссылался на плохое здоровье, мешавшее ему проявить активность. В ноябре он сообщил, что лечится от сифилиса ртутью, и это его объяснение вызвало понимание и сочувствие папы, такого же, как и он, страдальца. Гонзага был в трудном положении: с одной стороны, к нему подступали французы (с ними он часто вступал в контакт), а с другой — папа, которому страшно хотелось взять Феррару. Герцог, поддерживаемый французами, лихорадочно укреплял фортификации — на бастионах работали и мужчины и женщины. В нижней части города пришлось снести несколько домов. «Юлий был сам не свой, так как верит, что очень скоро возьмет Феррару», — писал Санудо. — Он грозится разграбить Феррару и снести ее до основания, пусть уж лучше лежит в руинах, чем попадет в руки французам». Юлий послал гонца к Альфонсо с требованием отдать ключи от города. Альфонсо в это время наблюдал за строительством новых фортификаций в Борго-ди-Сотто. Он пригласил с собой посла взглянуть на пушку, названную «Охотник за дьяволом» («Caza Diavoli»), и сказал ему: «Вот эти ключи я и вручу папе».