Парижское эхо - Себастьян Фолкс

– Я рада, что ты вернулся, Тарик. – Мисс Азиз улыбнулась. – Если все пройдет хорошо, в следующем учебном году мы снова встретимся. Ты бы мог рассказать про Париж – на одном из семинаров по истории Европы.

– Спасибо, мисс Азиз. С удовольствием.

Я встал и протянул руку. Она ее пожала и как будто даже слегка покраснела, хотя, возможно, мне привиделось. У мисс А. была очень красивая бледно-смуглая кожа. Может, она вообще не меняла цвет? Как и ее фиолетово-черные волосы.

Вернувшись домой, я не выдержал и позвонил Лейле, чтобы рассказать о своих планах. Судя по голосу, она была рада меня услышать. Минут десять мы просто болтали, а потом я спросил:

– Позанимаемся у тебя дома?

– Думаю, это не самая удачная идея.

– Почему?

– Потому что мы наверняка будем отвлекаться и…

– Продолжай, пожалуйста.

– И вообще. Мне кажется, нам не стоит встречаться, пока ты не сдашь экзамен.

– Что?

– Я просто не хочу, чтобы ты остался на второй год. Я хочу, чтобы на лекциях мы сидели рядом. Вот сдашь экзамен, получишь хорошую оценку, и сразу приходи, хоть в тот же день. Я попрошу Фариду приготовить все, что тебе нравится.

– Лейла, не дразни меня.

– Я тебя не дразню. Я правда думаю, что так будет лучше.

– Ты нашла другого парня?

– Конечно нет! Тарик, мне нужен только ты. Клянусь. Я постоянно о тебе думаю.

– Если я сделаю по-твоему, ты меня наградишь?

В трубке повисла тишина, и я уж было подумал, что слегка переборщил, но потом Лейла все-таки ответила:

– Возможно.

Я потерял дар речи.

До экзамена мне еще предстояло разобраться с деньгами. Понадеявшись, что смогу повторить фокус со школьным учебником физики, я открыл Коран и стал читать – на случай, если кто-то из друзей Джамаля все-таки будет задавать вопросы. О Священном Писании я помнил только хорошее, поскольку детские занятия в мечети, на которые я когда-то ходил, учитывали возраст учеников. Нам постоянно говорили, что мы – самые настоящие везунчики. Просто потому что к нам однажды явился Пророк и мы последовали его учению. Я в это верил и очень радовался. К тому же требования звучали вполне разумно – не обижать вдов и сирот, не пить алкоголь и далее в таком же духе.

Тогда мне было десять, и с тех пор в Коран я даже не заглядывал. Моя мать была христианкой (наверное), а отец вообще ни во что не верил. О религии я почти не думал, хотя, конечно, слышал о новых фундаменталистах, джихаде и его последствиях. О христианстве я знал только то, что рассказывал Виктор Гюго. По его словам, в основу еврейской веры легли лучшие мифы и истории, а христианство – по-настоящему революционное учение (чего стоит, например, утверждение о том, что человек должен возлюбить своего врага).

За Кораном стояла вполне простая идея. Все, что там написано, – чистая правда. Другие, конечно, пытались, но так ничего и не поняли. А мы – поняли. Моисей и Иисус – хорошие люди, но только Магомет – настоящий пророк. И если ты не поверишь в это сейчас, пока тебе спокойно все объясняют, после смерти обязательно отправишься в ад и будешь гореть до скончания веков. Последствия серьезные, с этим не поспоришь. Но, прочитав порядка ста страниц, я задумался: когда же эта книга раскроет передо мной все карты? Когда предложит хоть какие-то факты или доказательства, подтверждающие, что именно «моя» религия выше остальных? Ничего подобного я так и не увидел и вспомнил, как на проверочных работах по математике учителя всегда делали мне одно и то же замечание: «Требуется подробное решение». Чем дальше я читал, тем сильнее убеждался: сам факт подобного утверждения наделял его авторитетом.

Вскоре я переключился на экономику. Лейла прислала мне на почту конспекты лекций, а еще у меня был учебник. Удивительно, но я впервые сумел по-настоящему сосредоточиться на материале – до поездки в Париж каждый раз с этим мучился. Теперь, когда я хоть что-то знал про историю Европы или, по крайней мере, Франции, текст читался куда интереснее. Мне больше не казалось, что история – один сплошной Боцарис, и я подумал, что сдавать экзамен будет не так уж сложно.

На следующий день, ощутив очередной прилив энтузиазма, я снова взялся за Коран, но постоянные повторы в тексте быстро охладили мой пыл. Я знал, что, если не веришь в Бога, твоя душа будет вечно гореть в огне, – знал, потому что об этом мне уже рассказывали на предыдущей странице. Но я не сдавался, хоть порой и казалось, что меня заперли в комнате с мачехой. Решив, что прочитал достаточно, я позвонил по номеру, который Джамаль оставил в конверте. Я ожидал, что мне ответит какой-нибудь подозрительный тип, который потребует не раскрывать настоящих имен, но мужчина на другом конце провода оказался нормальным. Мы договорились о встрече в новом районе неподалеку от аэропорта. Он сказал, что будет ждать меня у главной дороги.

Я отправился к овощному рынку Гранд Сокко, чтобы поймать такси, и среди побитых машин случайно заметил тот самый бежевый «мерседес», который забирал меня из аэропорта. Пока мы неслись по шоссе, я задумался, на что же пойдут эти деньги. Джамаль уже давно обозлился на весь мир, но кто бы на его месте поступил иначе? Вспомнить только, что случилось с его родителями и другими «харки»… Да, хитрый он, конечно, лис, этот Джамаль. Но он был моим другом, а также лучшим поставщиком травки по самым сногсшибательным ценам. В конце концов я решил, что деньги пойдут кому-нибудь из его родственников – либо здесь, либо в Алжире, – которые, как и сам Джамаль, ненавидят Францию и считают себя изгоями. Деньги помогут им наладить жизнь и, может, обеспечить себе какие-нибудь удобства. Чересчур углубляться в эту историю я не стал. Как бы то ни было, я всего лишь встречался с друзьями друзей моего друга – куриного фритюрщика с безымянной улицы в Сен-Дени.

Когда за окном показались недостроенные дома, о которых мне рассказывал по телефону тот мужчина, я попросил остановить машину и вышел напротив огромного щита с рекламой паромов до Испании. Расплатившись с водителем по счетчику, я добавил сверху еще несколько бумажек чаевых.

– Может, подождете меня здесь? Я вернусь через несколько минут, а потом снова вам заплачу, – сказал я.

– Хорошо, – ответил водитель и улыбнулся, обнажив золотой зуб.

Мы приехали немного раньше, поэтому я просто встал на видном месте и принялся ждать. Ничего другого от меня не требовалось – как это часто бывает в моей стране, я снова чувствовал, что за мной кто-то следит. Эти люди, кто бы они ни были, сами за мной придут, когда будут готовы. Минут через пять у недостроенной многоэтажки неподалеку показался мальчик лет тринадцати и, махнув мне рукой, велел следовать за ним. Он сразу напомнил мне Билли, брата Лейлы, если бы тот, конечно, одевался победнее – в рваные шорты и пластиковые сандалии. Пройдя метров сто по грунтовой дороге, мы попали на заброшенную стройку. Мальчик зашел в один из подъездов, провел меня через недостроенную прихожую, а потом мы спустились по служебной лестнице в подвал. Наконец он постучал в какую-то дверь, и мы зашли.