Парижское эхо - Себастьян Фолкс

– Тарик, ну как?

– Нормально, спасибо. Есть, конечно, над чем поработать, но что-то у меня получилось. Когда ждать результатов?

Мы шли по коридору к столовой. Услышав мой вопрос, мисс Азиз заметно удивилась.

– Ты куда-то спешишь? – спросила она.

– Да, есть немного. Но я не рассчитываю на поблажки. Знаете… Я ведь сам виноват. Я понимаю.

– Я посмотрю обе работы сегодня вечером. Что касается доктора Ахмеда, он как раз закончил с учебным планом на следующий год, так что… К пятнице?

– Может, если я оставлю вам номер мобильного, вы сможете…

– Посмотрим.

Вопросы второй части экзамена по большей части касались статистики; раздел не самый интересный, зато в ответах труднее ошибиться. Одну за другой я постепенно решил все задачи. Доктор Ахмед все это время тихонько похрапывал в кресле позади меня. Мне не хотелось его будить, но время вышло, и мне больше нечего было сказать.

Два дня спустя я получил сообщение: «Доктор Ахмед пока что занят, но его оценка будет примерно такой же, как моя, с разницей в два-три балла максимум. Я дважды прочитала обе твои работы, и рада сообщить, что ты сдал годовой экзамен с отличием. К.А.».

Я сразу переслал ее сообщение Лейле, немного озадаченный тем, что означает буква «К» в подписи мисс Азиз. Мы договорились на субботу.

До нашей встречи оставалось целых два дня, и все это время я очень переживал, что разонравился Лейле. Я боялся, что она изменилась, тем более в некоторых вопросах она всегда казалась старше меня. Из нас двоих именно я в итоге решился бросить вызов судьбе и несколько месяцев пропадал в Париже. Но ведь и Лейла могла найти себе занятие. Может, я для нее уже в прошлом.

Предположим, она осталась прежней, но что, если поменялись мои чувства к ней? Я попытался вспомнить обо всем, что так в ней любил. Она была невероятно подвижной и умела сопереживать. В ее присутствии я никогда не пытался прятать слабость или страх, мне нравилось вместе шутить и смеяться, словно мы вдвоем противостоим целому миру.

В субботу днем Лейла распахнула передо мной дверь, и я шагнул с улицы в их огромный зеленый сад.

– Мы играем в теннис, – сказала она. – Ты умеешь?

– Конечно, умею.

– Я одолжу тебе ракетку. Одежду возьми у Билли. Чуть позже к нам зайдут соседи.

Не стоило мне волноваться. В Лейле было гораздо больше притягательности, чем я помнил. Взять хотя бы ее привычку никогда не здороваться – просто потому, что у нее всегда находились дела поважнее. Ах, Лейла.

– У меня для тебя подарок.

– Это, конечно, чересчур, – ответила она, разорвав подарочную бумагу. – Но мне безумно нравится!

Мы шли через газон по вымощенной дорожке, которая уводила к веранде на заднем дворе. Лейла ни на секунду не сводила с меня глаз и совсем не смотрела под ноги. Я боялся, что она споткнется и упадет.

– Ты по мне скучала?

– Чуть-чуть.

С этими словами она обвила руки вокруг моей шеи и поцеловала в губы.

– Ты совсем не изменился, – сказала она.

– Это хорошо?

– Еще как! Пойдем в дом. Я покажу, где можно переодеться.

Я сразу заметил в ней перемену. Она держалась увереннее, словно приняла какое-то важное решение. Вскоре в дом Лейлы заявились те самые соседи, о которых она говорила: брат и сестра, лет двадцати пяти. Оба отлично играли в теннис. Все, что я знал об этой игре, я знал благодаря нескольким турнирам, которые посмотрел по «Евроспорту-2» в студенческой комнате отдыха. Еще я как-то бывал на городском теннисном корте и научился благополучно переправлять мяч через сетку. Лейла играла лучше, но не намного; к тому же она то и дело посматривала на меня, пропуская мячи. Я решил немного уравнять шансы и предложил сыграть парами: Лейла и сосед против меня и соседки. Погода стояла жаркая, и где-то через час из дома появилась Фарида с подносом.

– Вот любимый напиток Лейлы, – заявила она, хлопая огромными телячьими ресницами. – Только я умею его готовить так как надо.

Интересно. А мне-то казалось, что любимый напиток Лейлы – «баккарди» с диетической колой. Решив немного подыграть Фариде, я взял стакан и глотнул – оказалось, напиток и вправду очень вкусный. Там были лимон, сахарный сироп, имбирь, содовая и что-то еще, я так и не понял, что именно.

– Он называется «Скерцо», – сказала Лейла. – Старый итальянский рецепт, названный в честь одного бара в Ферраре.

Я уж было решил, что моя подружка все выдумала, но нет, брат и сестра тоже подключились к обсуждению и стали петь дифирамбы итальянским барам. Мы сидели на зеленой лужайке, и я никак не мог отделаться от мысли, что этот сосед проявляет к Лейле чересчур большой интерес. К тому же мне не нравилось, что он постоянно хвалил ее игру в теннис. У парня были волосатые ноги, торчавшие из белых теннисных шортов. Он то скрещивал их, то опять разводил, словно хотел, чтобы окружающие сумели как следует полюбоваться на них со всех возможных ракурсов.

К моему ужасу, Лейла пригласила их остаться на ужин. Я пытался поймать ее взгляд, но впервые почти за весь день она смотрела не на меня, а куда-то в сторону. Я видел, как в ответ на приглашение соседка что-то пробормотала, а потом рассмеялась и стала звонить по мобильному телефону. Мы решили еще немного поиграть, после чего брат и сестра собирались ненадолго вернуться домой – чтобы привести себя в порядок и дать Фариде время приготовить дополнительную порцию курицы для гриля.

Доиграв, соседская парочка удалилась, а Лейла повела меня в ванную комнату – принять душ и переодеться в мою обычную одежду.

– Зачем тебе понадобилось приглашать их на ужин? – спросил я, шагая вслед за подругой по длинному прохладному коридору.

– Я просто пытаюсь быть хорошей соседкой.

– Но этот парень такой придурок! К тому же мы собирались провести особенный…

– Ой, да брось! На самом деле он нормальный.

Дойдя до лестницы, я спросил:

– Можно мне принять душ вместе с тобой?

В ответ Лейла шикнула и сказала шепотом:

– Тихо! Что, если Фарида…

– Фарида ощипывает кур.

Мы поднялись наверх и пошли по коридору к ванной комнате Лейлы. Ее отец уехал в командировку, а мать почти никогда не бывала в этой части дома. Да и вообще, жили они в огромном особняке, поэтому места хватало и можно было ничего не бояться. Ванная оказалась выкрашена в очень приятный темно-зеленый цвет; у стены располагалась душевая кабина. Я поцеловал Лейлу в губы, и она обняла меня, прижавшись всем телом.

– Неужели ты так ни разу и не посмотришь на себя в зеркало? – спросила она.

– Что?

– Ты еще ни разу не устоял.

– Нет-нет. Я… Больше я так не делаю. В Париже со мной кое-что случилось. В одном месте под названием Драней.