О чём молчат рубины - Фунтик Изюмов

отправкой на войну, и не может утверждать, был ли у него на пальце знаменитый рубин, но он сказал мне, что незадолго перед объявлением войны, Великий магистр лично ездил к папе Римскому, дабы получить у него благословение. Вот перед этой поездкой рубин у него на пальце точно был!

— Та-а-ак!

— Есть вариант, что понимая ценность перстня, Великий магистр мог оставить его папе Римскому на сохранение, до конца войны…

— Та-а-ак!..

— Сопровождали Ульриха четыре рыцаря-крестоносца, из самых известных и знатных родов. Увы, все четверо погибли в Грюнвальдском сражении и сейчас трудно узнать, был ли рубин у Ульриха, когда он вернулся…

— Но ведь его кто-то встречал из путешествия!

— Конечно, встречали! Например, великий комтур Куно Лихтенштейн и его брат, великий госпитальер Конрад Лихтенштейн, маршал Ордена Фридрих Валенрод, великий ризничий Румпенгейм, великий казначей Буркгард фон Вобеке… Все погибли! Ты же помнишь, что в Грюнвальдском сражении полегло огромное количество крестоносцев?

— Помню, — скрипнул я зубами, — Но ведь не может быть, чтобы никто не видел, был ли Ульрих фон Юнгинген с перстнем или без него?! После этого путешествия не один день прошёл, прежде чем крестоносцы отправились воевать?!

— Ищу, — коротко буркнула девушка, — Разыскиваю. Сам понимаешь, дело не скорое, тут в лоб не спросишь: «А не видал ли ты волшебный перстень у Великого магистра?!». Потому что сразу возникнет вопрос: «А тебе зачем?». Тут надо потихоньку, с хитростью, осторожно, как бы случайно…

— Понимаю, — согласился я, — Прости, просто время бежит, а мы всё на распутье.

— Придётся потерпеть! А у тебя как дела? Понял что-нибудь в магических видениях?

— Нет, — признался я с досадой, — Вроде витают видения, вроде даже появляются знакомые знаки… но что они означают, почему выглядят именно так — загадка!

— Ладно… Тогда, до завтра!

— До завтра!

* * *

Накрапывал дождик. Рассерженный брат Томас бродил по стене с самым мрачным видом, время от времени забираясь под навес, где доставал свои листочки из неизменной сумки и яростно чиркал там карандашом.

— Что-то случилось? — позволил я себе вопрос.

— А, Андреас… — оглянулся через плечо брат Томас и снова уткнулся в свои листочки. Потом неожиданно сунул записи в сумку и развернулся ко мне, — Пойдём-ка…

Мы вышли на самую середину стены и брат Томас широко повёл рукой вокруг:

— Как ты думаешь, если поляки предпримут новую атаку, где они пустят конницу?

— Хм!.. — я глубоко задумался, внимательно оглядывая расстилающийся пейзаж. Стратег из меня, вообще-то, так себе, впрочем, и тактик не лучше. Но вопрос задан, нужно отвечать.

— От ворот, прямо в расположение польского лагеря, ведёт широкая, утоптанная дорога… — нерешительно начал я, — Целая полоса земли. Явно, что по ней много ездили и ходили. Поэтому, даже в распутицу, здесь не увязнут кони. И не попадут копытом в ямку или не споткнутся о корягу, если погода хорошая. Кроме того, если пустить конницу правее, то она окажется в опасной близости от реки… как её…

— Ногата, — любезно подсказал брат Томас.

— Да… И в случае ответного налёта крестоносцев, у конницы не будет свободы манёвра, как если бы её пустили прямо по центру… При неожиданном, сильном отпоре, если конницу прижмут к реке, это будет уже не просто плохо, это может стать критичным!

Примерно то же самое получится, если конницу пустить левее центра. В этом случае всадники будут рядом с городскими постройками Мариенбурга. Жители, конечно, оставили свои дома, а Генрих фон Плауэн приказал сжечь город, чтобы не было укрытия захватчикам, но я вижу, что там торчат остатки стен, уцелевшие куски заборов, плетни, какие-то кусты и прочие посадки. Если конницу пустить там, и крестоносцы сумеют нанести встречный удар, прижимая поляков к этим строениям… Боже мой, сколько же коней там переломается! Вместе со всадниками!

Казалось бы, вывод очевиден: надо пускать конницу посередине! Но, нет! Надо думать не только за себя, но и за противника. А противник — это мы, крестоносцы! И мы не дураки. Если даже я сообразил, где следует ждать атаки, где нужно укреплять оборону, то это же понимают и наши командиры и польские. А, значит, поляки ни за что не поскачут по центру! Вот только не соображу, а где, собственно, они поскачут?

— Молодец! — восхитился брат Томас, — Ты всё рассказал правильно! Поляки ходят, смотрят на утрамбованную землю по центру, сладостно облизываются, но… планируют атаку в другом месте. А если мы им покажем, что мы дураки? Если мы убедим их, что мы не ждём атаки по центру? Прямо на наши ворота?

— А как мы их в этом убедим? — моргнул я.

— Если мы не ждём атаки по центру, а ждём польскую конницу слева или справа, то что мы должны сделать, как артиллеристы?

— Пристрелять места возможных направлений атаки? — попытался я угадать.

— Верно! Тем более, что кулеврина — это не мортира! Её так просто с намеченного направления стрельбы не повернёшь! Что должны будут подумать поляки, если при пристрелке одна кулеврина будет пристреливать левый фланг, а другая — правый?

— Хм! Они подумают, что мы рассудили, как я сейчас рассудил. И поняли, что поляки на рожон не попрут. И теперь ждём атаки либо справа, либо слева.

— А где тогда будут поляки атаковать на самом деле?!

— В центре! — уже уверенно заявил я, — Но, чтобы нам воспользоваться плодами обмана, нужно пристрелять кулеврины по флангам, а потом повернуть их в центр… И уже не пристреляешь… А это риск.

— Так же должны подумать и поляки! — радостно хохотнул брат Томас, — А мы их проведём! Мы их, упырей поганых, дятлов тупорылых, мордой в собственное дерьмо макнём!

— А подробнее? — заинтересовался я.

— А-га-га! Тебе интересно? Вот смотри: предварительно я нацелил обе кулеврины на центр, с пересечением линий огня во-о-он там, где белое пятно на дороге. Для более точного определения нужно всё же бабахнуть несколько раз….

— Но поляки сразу увидят, куда стреляют кулеврины!

— А что сделать, чтобы они не увидели? А если увидели, то не поняли? А если поняли, то не то, что есть, а то, что нам надо?

— Не знаю… — растерялся я, — Как-то ничего в голову не приходит…

— А-га-га!!! А способ обмануть поляков есть! Смотри: мы заряжаем кулеврину половиной обычного заряда пороха. Стреляем. Например, справа. Куда попадёт ядро?

— Думаю, оно не долетит до пятна по центру, и плюхнется где-то правее.

— Верно! Но, наблюдая со ствола за местом падения ядра, я вычислю точное направление огня кулеврины! Теперь мы заряжаем в кулеврину только заряд пороха. Без ядра! И одновременно мортиру во дворе, но уже с ядром! И стреляем