Янтарь в болоте - Дарья Кузнецова

А потом и по сторонам заозирался с настороженностью. Чудится, нет ли?.. И вроде берега те же самые, а только словно дымка какая в воздухе повисла. И чудно так дрожит, да и небо потемнело, а горизонт, однако, все ярче и ярче.

Он тряхнул головой, протер ладонью лицо – только хуже стало, мир зеленью подернулся, будто сквозь бутылочное стекло виделся.

– Ты мне тогда очень глянулся, – заговорила вновь Озерица. – Яркий такой, чистый, я и дар тебе в масть поднесла. Из тебя сила так и пыхала, ты все в драку рвался. И я решила, что оно кстати будет, защитить тебя, не дать опять погибнуть вот так, как дома. Знала бы, как ты даром этим распорядишься… – проговорила зло, но осеклась и рукой махнула. – Да все одно подарила бы. Вы же как дети – глупые, но любимые.

В первый раз за этот разговор Озерица подняла на воеводу взгляд, и тот вдруг ощутил себя виноватым. Он и сам толком не понял, в чем, но стыд кольнул остро и сильно, так что Олег не выдержал пронзительно-чистого взгляда озерной девы и почти сразу опустил глаза. И все-таки спросил, потому что пояснять что-либо Озерица не спешила:

– О чем ты?

– А ты будто не знаешь, на что мой дар тратил последние годы?

– Знаю, – нехотя признал он. – Только мне непонятно, с чего ты именно сейчас об этом вдруг заговорила? Да еще вся загадочная такая, сюда вот притащила… Где мы? Почему тут все так странно выглядит?

– В озере мы, – ответила Озерица и вдруг поднялась – резко, порывисто.

Олег тоже попытался встать, но не смог, словно примерз к водяному креслу, и руки от подлокотников оторвать не сумел.

– Оззи? – спросил напряженно.

– Зла я на тебя, Олежка, – призналась та, остановилась перед ним, скрестив руки на груди. – Ох как зла!

– То есть все-таки топить? – усмехнулся он, чувствуя, однако, что на душе становится спокойнее. Кажется, паузу свою озерная дева наконец додержала, сейчас хотя бы расскажет, в чем дело.

– Дурак! – вновь зло воскликнула она, и голова воеводы дернулась от неожиданного подзатыльника. – На кой тебя топить, если ты сам только этим и занимаешься? – Озерица уперла руки в бока, но выглядело это скорее забавно, чем грозно. – Гляди. Коль сам не можешь – я покажу. Гляди-гляди, что видишь?

По широкому взмаху руки духа в сажени впереди из воды вырос сам Олег. И такой, как сейчас, и другой. Штаны с сальным пятном на колене, рубаха, поверх – кафтан нараспашку, кое-где порванный и тоже с пятнами. Воевода с досадой припомнил, когда в таком виде по дворцу проходил: три месяца назад, на Громовика праздник был. Набрался он тогда, да…

– Ты меня пристыдить решила? – мрачно спросил мужчина. – Так я тебе еще в тот раз говорил, что…

– Нешто думаешь, Светлояр тебя вот за этим привел? – гневно оборвала Озерица. – Чтобы ты жизнь свою на такое растратил?

– Да и забери, я не навязывался! – огрызнулся Олег. – И шанса второго не просил, сдох бы и сдох, тоже мне, трагедия! – Он рванулся, только кресло опять не отпустило. Пьяный морок потерял форму и обрушился в воду с плеском. – Тем более зачем меня сюда привели – исполнил уже, сама говорила. Третий раз повторяю: не нравится – так притопи! И дар свой к чертовой матери забирай! – Новый рывок, почти безнадежный, неожиданно увенчался успехом, воевода вскочил и чудом удержался на ногах. Едва не сбил озерную деву, но та неуловимым движением ускользнула в сторону, и то, кажется, не сама, а озерная гладь отодвинула. – Я тебе что, задолжал что-то? Ну так скажи словами! Сразу надо было объяснять, кому и что должен взамен, а не нервы трепать! Только не больно-то ты спрашивала тогда!

– Тогда ты таким не был, – тихо уронила Озерица, окинув его грустным влажным взглядом, и отвернулась.

Запал ругаться схлынул сразу. Олег вздохнул, нервно стиснул кулаки, разжал.

– Ну ладно, ну извини, – сказал он наконец после короткого молчания. – Не сдержался. Я не должен был на тебя орать. Оззи? Ну хочешь, на колени встану? Черт вас разберет, как с вами быть, никаких нервов не осталось…

– Я хочу, чтобы ты прекратил меня этой глупой кличкой звать, но ты же все одно не слушаешь! – со вздохом проговорила озерная дева и обернулась. – Ох, Олежка, ну что с тобой таким делать? – Она подалась ближе, ткнулась лбом ему в грудь.

Воевода осторожно приобнял прохладные белые плечи, неопределенно хмыкнул.

– Ты хоть скажи толком, чего именно ты от меня добиться хочешь. А я, может, подскажу как.

– Я хочу, чтобы ты был счастливым. – Она подняла на него серьезный, внимательный взгляд. – Чтобы жил, а не… вот это.

– Да, задачка, – вздохнул Олег в ответ. – А может, на фиг, а? Бесполезно же.

– Я тоже так поначалу думала, что помочь тебе нечем. Пока Алёна не появилась.

– А она-то тут каким боком? – Он нахмурился, улыбка скривилась в недовольную гримасу, а руки сами собой разжались. – Ей-то я чем насолить успел? Вроде не обидел, даже вон помочь пытался, да только жених ее честным оказался, слухам не поверил. Ну или жадный больно.

– «Жених»! – передразнила Озерица, отступив на полшага, и с тяжелым вздохом качнула головой. – Что ты в ней видел? Янтарем? Только очень тебя прошу – честно!

– Ну, не знаю… – Олег неопределенно пожал плечами. – Теплая она такая, солнечная. Светлая, чистая. Искренняя. Я здесь давно таких не встречал, с ней рядом все время улыбаться хочется.

– А почему ты ее такой видишь, не задумывался?

– Наверное, она просто хорошая? – неподдельно удивился он вопросу. – В грязи здешней извозиться не успела.

– Точно. Дурак. – Озерица смерила его задумчивым взглядом. – Тут уж никакой дар не спасет.

– Я не то чтобы спорю, – проворчал Олег, – но, может, объяснишь, что имеешь в виду?

– Любит она тебя, дурака! – не выдержав, заявила она в лоб. – Оттого тебе и тепло с ней рядом, и радостно, и все остальное. За что – уж не спрашивай, самой не верится… Хорошая-то она хорошая, да уж всяко не одна такая! Тут и других хороших хватает, только ты им противен. И вот тут я уже могу…

– Погоди! – перебил воевода, вскинув руку. – Стой! Ты что, хочешь сказать, этот твой янтарь показывает, как человек относится ко мне? Не какой он внутри, а только это и больше ничего?

– Ту грань души, что обращена к тебе. Я же говорила, нешто забыл?

Олег только сдержанно ругнулся себе под нос. Сначала хотел огрызнуться, что ничего такого не было, но понял, что уже и не помнит давно, о чем она тогда говорила. Чуть ли не с самого начала не помнит.

– Ладно. – Чтобы собраться, ему хватило нескольких мгновений. – И что с того? Тем более так лучше будет. Она вон себе нормального жениха нашла, как полюбила, так и разлюбит.

– А ты и согласен девочке жизнь испортить за-ради самолюбия своего да чтоб тебя в твоем уютном болоте не трогали?

– Да я-то тут при чем? – возмутился он. – Она сама же выбрала…