Порочная игра - Кристина Уэллс

Осталась лишь небольшая пачка писем, которые по праву принадлежали Саре. Вейн отдаст их ей. Непонятно, почему он не сделал этого раньше.

Впрочем, понятно.

Ревность. Непонятно, как он мог ревновать к мертвецу, причем к такому ничтожеству, как Бринсли Коул. Но возможно, он все же ревновал Сару к нему, и именно его ревность разрушила их брак.

Минутку. Взгляд упал на фразу «ждет ребенка».

То, что Вейн прочел в этом письме, заставило его действовать незамедлительно. Вейн выругался и приказал немедленно подать ему карету. Уже потом он спросил у Риверса:

— Леди Вейн уехала?

— Да, милорд. Госпожа взяла коляску.

— Куда? Куда она поехала?

— С визитом к мисс Коул, насколько мне известно.

Вейн еще раз злобно выругался и бегом бросился вниз.

Приехав к Коулу, Вейн нашел дом в беспорядке, а его обитателей — в смятении. Питер Коул стоял в холле, задавая вопросы одним слугам и раздавая указания другим.

Вейн протянул шляпу испуганному дворецкому и, ни слова ни говоря, шагнул к Коулу, схватил его за лацканы сюртука, приподнял и как следует встряхнул.

— Где она? Что вы с ней сделали?

Коул был смертельно бледен, словно только что увидел собственную смерть.

— Я ничего с ней не делал. Она поехала к мальчику, — сдавленно пробормотал он. — Клянусь, я говорю правду. Пожалуйста, отпустите меня!

Вейн пристально посмотрел Коулу в глаза и решил, что тот говорит правду. Он поставил Коула на ноги.

— Быстрее! — сказал Питер. — Карета вас ждет?

Вейн кивнул.

— Тогда поехали. Я все объясню по дороге.

Когда они забрались в коляску с отличными рессорами, предназначенную для состязаний на скорость, Питер сказал:

— У меня есть кое-что, что принадлежит вам.

— Дайте догадаться. Банковский чек на пять тысяч фунтов. — Вейн поморщился. — Мог бы раньше понять.

Питер кивнул.

— Разумеется, я не обналичивал этот чек. Простите, что не вернул его вам раньше. Но при сложившихся обстоятельствах…

— Ничего. — Вейн нетерпеливо пожал плечами. — Я известил банк о приостановке платежа по этому чеку. Так что сейчас это всего лишь бесполезный клочок бумаги. Я хочу знать, что случилось с моей женой.

— Да, конечно. — Питер заерзал на сиденье. — Не сомневаюсь, что вы знаете о том мальчике, которого искала ваша жена.

Вейн бросил на Питера испепеляющий взгляд.

— Он ваш сын, вы, ублюдок! Почему вы не сказали ей об этом? Она говорила вам о том, что считает этого ребенка сыном Бринсли! Если бы вы сразу открыли ей глаза… — Вейн покачал головой, — скольких напрасных страданий удалось бы избежать.

— Господи! Откуда вы… — Голос Питера звучал так, словно Вейн сжимал ему горло. — Так это вы? Письмо у вас?

Вейн не мог отвлекаться, он смотрел на дорогу — они проезжали по улице с оживленным движением. Не поворачивая головы, он кивнул.

— Слуга Бринсли продал мне документы, которые хранил у себя Бринсли, и среди них было и это письмо. Бринсли приказал своему слуге зашить пакет с компрометирующими письмами под подкладку своего любимого сюртука. После смерти Бринсли моя жена отправила сундук с пожитками Бринсли его слуге, не подозревая о том, что находилось среди этих вещей. — Вейн прищурился и взглянул на Питера. — Бринсли и вас шантажировал, верно? Своего родного брата…

Коул сглотнул ком.

— Да. Но поверьте — в том письме она обвиняет меня напрасно. Ребенок не от меня. Я… — Он издал горловой, хриплый звук, похожий на всхлип. — Я никогда не делал того, в чем меня обвиняла Дженни. Я не совершал этот омерзительный грех. Я бы никогда, никогда так бы не поступил. Именно поэтому я и написал Бринсли. Он знал, что меня даже не было в Лондоне в то время, когда, если верить Дженни…

Вейн никак не прокомментировал это заявление. До сих пор ему ни разу в жизни не приходилось сталкиваться со случаями инцеста, но он уже давно перешагнул тот возраст, когда считал, что инцест невозможен в принципе. Верно то, что в своем письме, призывая Бринсли помочь их беременной сестре, Питер категорически отрицал обвинения Дженни, но это ведь вполне объяснимо. Мужчина может зачать ребенка вне брака, и общество посмотрит на это снисходительно. Но зачать ребенка с собственной сестрой — это совсем иная история.

Тем не менее, версия Питера казалась правдоподобной, особенно в той части, где он просил Бринсли поддержать его. Ну что ж, Бринсли мертв, а прилежный детектив с легкостью подтвердит или опровергнет утверждение Питера о том, что он отсутствовал в городе в то время, когда был зачат ребенок. Вейн склонялся к тому, чтобы поверить Питеру, но делать окончательные выводы до получения неоспоримых доказательств не стал.

Питер раздраженно вздохнул.

— Послушайте, Вейн. Что бы вы ни думали обо мне, вы должны поверить, что моя сестра — душевнобольная. Она опасна. Господи, вы знаете, что она сделала, чтобы задержать меня? Она подсыпала мне в чай сонный порошок. Та беременность, стыд, бесчестие, боль, последовавшая за родами продолжительная болезнь — я думаю, все это роковым образом повлияло на ее мозг. Она пыталась убить ребенка вскоре после того, как он родился. Мне пришлось отнять его у нее.

— Выходит, вы знали Мэгги.

Питер кивнул:

— Ее нашел для меня Бринсли. Сказал, что он позаботился о том, чтобы она держала рот на замке. И она действительно молчала до самой его смерти. — Питер брезгливо поморщился. — Она специально отправилась на похороны Бринсли, чтобы увидеться со мной. Сказала, что Сара облаивает не то дерево и думает, что это ребенок Бринсли. Мэгги сказала, что подыграла ей. Мэгги хотела, чтобы я заплатил ей за молчание. — Питер с горечью признался: — Мне пришлось заложить кое-что из фамильных драгоценностей, но я ей заплатил.

Вейн нахмурился. Так вот где он раньше видел эту женщину: на кладбище, с Питером.

После довольно продолжительного молчания Питер сказал:

— Боюсь, что Дженни поехала в Сент-Олбанс не для того, чтобы увидеться с сыном, а для того, чтобы убить его.

Вейн с шумом втянул воздух, потрясенный догадкой.

— Это она убила Бринсли, не вы.

Питер опустил голову и промолчал. И это уже было признанием.

Наконец он заговорил тихим дрожащим голосом:

— Я догадывался, куда пошла Дженни. Она узнала о том, что Бринсли меня шантажирует. Он выжимал из меня деньги до тех пор, пока мне уже нечего было ему дать, и тогда он стал требовать от меня платы иного рода. Он рассчитывал, что я буду подбрасывать ему сведения, составляющие государственную тайну. — Питер покачал головой. — Я мог давать ему деньги, но я не мог предавать тех, на кого я работал, не мог предавать свою страну. И, находясь в расстроенных чувствах, поддавшись слабости, я совершил роковую ошибку: рассказал обо всем Дженни.