Побег - Роман Глушков

К нему прицепились бы и остальные «ныряльщики», если бы катер не начал движение и не оставил их за кормой. После чего первым двум морякам также стало труднее подниматься по трапу. Теперь их волочило по волнам, которые нещадно били их и окатывали солеными брызгами. Вести огонь из такого затруднительного положения им было явно не под силу. Но тем не менее оба горели желанием отвоевать у наглого пирата свою посудину. Которая вдруг странным образом взбрыкнула и избавилась от экипажа, словно необъезженный мустанг от наездника.

Кальтер не собирался предоставлять своим бывшим спасателям возможность поквитаться с ним. И встретил их у борта так же, как двумя минутами ранее они встречали его. Разве что в руках у него был сейчас пожарный топор, а не автомат.

Топор этот мог с легкостью вонзиться в голову противника, который взбирался по трапу первым. Но зачем Кальтеру лишние трупы, если он может обойтись без кровопролития? Съездив ботинком по лицу моряка, который достиг фальшборта первым, Куприянов сбросил его обратно в воду, а на другого и вовсе не посмотрел. Перерубив топором веревочный трап, он избавился от второго противника более гуманным способом. Однако проблема не была решена окончательно. На борту по-прежнему оставался рулевой, который, хоть и получил хорошую взбучку, но еще мог оказать захватчику сопротивление.

Вытащив его из рубки за шиворот, Кальтер доволок его до правого борта. Столь грубая транспортировка привела наполовину оглушенного моряка в чувство. И когда Обрубок переваливал его через фальшборт, он уже вовсю брыкался, протестуя против уготованного ему купания. Не помогло. Новый капитан не нуждался в рулевом и вышвырнул его с катера, как перед этим остальных. После чего все же смилостивился над ними и, сняв со стены рубки три спасательных круга, бросил их в воду. Ему одному все равно столько не понадобится, так почему бы не помочь этим бедолагам продержаться на воде до подхода своих.

Пусть моряки и угрожали Кальтеру автоматами, он не испытывал к ним злобы и не считал их врагами. Тем более что им и так еще достанется от командования за утрату боевой техники. Они практически без боя позволили отобрать у себя катер одному-единственному зэку, даром что владеющему пакалем — позор, который им теперь не смыть до конца жизни.

Выбросив круги, Кальтер вернулся в рубку и, доведя обороты двигателя до максимума, взял направление на Татакото. Но не для того, чтобы причалить к нему. Пройдя вдоль берега, Обрубок намеревался вскоре скрыться за атоллом, который заслонит его от других катеров и от наблюдателей на кораблях. После чего, прикрываясь этим клочком суши, он уплывет отсюда так далеко, как это у него получится. А пока разведка флотилии будет искать угнанный катер, беглец постарается достичь какого-нибудь крупного острова, на котором он сможет без труда затеряться. И где есть аэропорт и крупный морской порт — потенциальные ворота для возвращения Куприянова в большой мир.

Погони по воде можно не опасаться. Другим катерам его однозначно не догнать. Во-первых, сейчас он идет налегке, без экипажа, а во-вторых, у него есть большая фора, прежде чем моряки выловят из воды своих собратьев и узнают, что стряслось. На поиски катера будут отправлены самолеты, но они не станут расстреливать его с воздуха и топить. Зачем уничтожать дорогостоящую технику — чай, не террорист международного масштаба задал деру и не маньяк-убийца, а всего-навсего разоблаченный шпион, да еще и калека. Такой, даже если и скроется, его всегда можно будет схватить ценой куда меньших усилий. Но это в одном случае. А в другом, за обнаруженным катером пошлют вертолет со снайперами на борту. И они прицельными выстрелами или прикончат беглеца, или выведут из строя катерный двигатель…

Но до появления вертолетов было еще далеко. Так что у Кальтера хватало времени, чтобы отметить для себя на карте подходящий остров и доплыть до него. А пока он был рад и тому, что с каждой минутой удаляется все дальше и дальше от тюрьмы. Которая опостылела ему настолько, что он даже ни разу не оглянулся, пока огибал Татакото. А когда решил проверить, нет ли за ним погони, то «Рифт-75» был заслонен от него растущими на атолле пальмами. Из-за них была видна лишь крыша Поднебесья да летящее далеко в небе звено вертолетов. То, которое поднялось с авианосца и несло к тюрьме вторую десантную группу…

Ничуть не расстроившись из-за того, что не успел сказать тюрьме на прощание пару ласковых, Кальтер зафиксировал штурвал и принялся изучать разложенную на столике карту. Пакаль он так и продолжал держать в руке — не хотел отвлекаться на возню с новой плечевой повязкой. Наматывать ее без помощника одной рукой, да еще с зажатым в ней артефактом, было немногим проще, чем пытаться укусить собственный локоть.

Если чутье Куприянова не обманет, скоро в этой повязке вообще отпадет надобность. Едва катер пересечет границу аномальной зоны, пакаль, по идее, должен сразу же обрести нормальный вес… Ну а если не обретет, то ничего не попишешь. Значит, придется опять выдумывать для него специальный кармашек, потому что расставаться со своим маленьким, но грозным помощником Кальтер вовсе не собирался…

Обрубок…

Похоже, этому прозвищу Кальтера было суждено просуществовать совсем недолго. Так обозвали его бесцеремонные зэки на «Рифте-75». И Куприянов из кожи вон вылезет, чтобы никогда туда не вернуться и не услышать эту мерзкую кличку. По крайней мере теперь, когда до спасительного острова Хива-Оа — цели его сегодняшнего бегства — оставалось чуть более ста километров.

Хива-Оа находился в семистах с лишним километрах севернее Татакото, и Кальтер предполагал, что ему хватит горючего туда доплыть. Должно хватить, если судить по скорости, с которой оно расходовалось. Куприянов плыл уже двенадцать часов и очень надеялся, что проплывет без происшествий эти последние два-три часа пути.

Он избавился от всего лишнего груза, что сдерживал его скорость. Даже слил за борт почти всю воду из водяного бака и выбросил туда же пулемет с боеприпасами. Рассчитывать на последний в случае погони все равно глупо. Вертолетчики будут готовы к такой угрозе. И при первых выстрелах в их сторону откроют по беглецу ответный огонь изо всех своих пулеметов. В этой перестрелке победа Кальтеру не светит при любом раскладе. А вот избавление от лишней сотни килограммов заметно облегчило ход катера. И обещало ускорить его прибытие на Хива-Оа. Пусть ненамного, но для Куприянова и лишние десять-пятнадцать минут форы имели огромное значение.

Аномальную зону он покинул довольно быстро — спустя всего час пути. И сразу решил проверить, изменились ли свойства пакаля, держать который в руке ему уже надоело. Высчитав на палубе точку, где резкая нагрузка на нее не позволит катеру накрениться, Кальтер как можно аккуратнее опустил «молот» на стальной настил…

…И не услышал привычного удара и скрежета мнущегося металла! После чего вздохнул с облегчением и убрал артефакт в нагрудный карман.

Конечно, было немного жаль лишаться столь полезного инструмента, который мог бы еще не раз пригодиться Куприянову. Но его утешало то, что у него, беглого зэка, есть при себе хороший стартовый капитал для жизни на свободе. Капитал, который он мог обратить в деньги или еще во что-нибудь ценное. Например, в фальшивые документы или в билет до Австралии или Южной Америки.