Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

– Откройте! Полиция!

Ребята переглянулись. Потом Квинн прижал палец к губам и показал на дверь черного хода. Стук раздался снова. Медсестра Смит находилась в глубоком обмороке. Квинн затолкал за ремень шокер, схватил рюкзак и бросился к выходу. В дверь барабанили все сильнее. Набросив свой рюкзак на плечо, Ника схватила Стеллу за руку и кинулась за Квинном.

Квинн толкнул дверь и вышел первым, а за ним Ника, Стелла и Интеграл, Зак замыкал их группу. Они спустились по деревянному крыльцу и очутились на заднем дворе, где не было ограды, проскользнули мимо мусорных баков и бросились в лес. Ника слышала, как шумно дышат рядом ее друзья и кричат полицейские по другую сторону дома. Сердце билось где-то в горле, впереди маячила спина Интеграла, уже скрылась в лесной темноте куртка Зака. На открытом пространстве оставались только Квинн и сама Ника. Вот и Квинн уже добрался до деревьев и остановился, поджидая ее. Девушка уже собралась нырнуть в лес, но в последний момент отважилась бросить еще один взгляд на особняк – и вдруг встретилась взглядом с сестрой Смит. Женщина стояла на заднем крыльце, знакомые холодные глаза злобно и мстительно смотрели на Нику. Медсестра всем телом опиралась на перила – ноги еще не слушались ее – и держала в руке что-то длинное и черное. Ника сделала последний рывок – и тут что-то ударило ей в плечо.

Ника то приходила в себя, то снова впадала в забытье. Перед глазами плавали пятна – так бывает, когда долго смотришь на яркий свет – но потом все снова погружалось в черноту. Она то бежала со всех ног в самую чащу секвойного леса. То понимала, что ее обмякшее тело тащат через целый океан веток и сучьев. Потом девушка почувствовала на шее чье-то горячее дыхание и догадалась, что ее бережно несут, потом опять волокут. Все казалось до жути реальным и одновременно призрачным. Рука тупо ныла, но Ника не помнила почему. Под сомкнутыми веками плясало мамино лицо, а когда Ника заставила себя открыть глаза, в них остались яркие блики залитого лунным светом леса – будто стайка размытых красных птиц.

– Нам надо ее разыскать, – проговорила Ника.

– Кого разыскать, Ника, кого?!

Ника почувствовала, что ее трясут. Тело, будто тряпичное, бессильно болталось в чьих-то руках. Ника медленно подняла веки, перед ней снова кружились деревья, но постепенно она смогла сфокусироваться на паре встревоженных голубых глаз.

– Никки! – Квинн вздохнул с облегчением и погладил ее по щеке холодными пальцами. – Ты как?

За его спиной Ника увидела Зака. Рядом с ним на трухлявом поваленном дереве сидели Стелла и Интеграл.

– Да не очень, – призналась девушка, приподнимаясь на локтях. Плечо пульсировало, словно нарыв, голова кружилась. Ника вздрогнула, обнаружив, что на ней нет куртки. Потом нащупала повязку на плече. Голова заболела от нахлынувших воспоминаний – холодные глаза сестры Смит и ее напрягшийся бицепс, когда она нажимала на спуск транквилизаторного пистолета.

– Ты рану-то как следует продезинфицировала? – резко спросил Зак у Стеллы. У той сразу задрожали губы:

– Я сказала – у меня папа врач, не я! – возмутилась она, потом отвернулась и тихонько заплакала. Нике хотелось ее утешить, но тело было как ватное, мысли путались. Стелла сидела растрепанная, голова у нее дергалась от рыданий, будто у китайской фарфоровой кошечки. Ника вспомнила дом медсестры и все, что они там узнали. И ее осенило: Стелла вообще не должна была здесь оказаться.

«Она не добыча, ей незачем было убегать, а я потащила ее за собой, втравила в это опасное дело…»

От всхлипываний Стеллы у Ники защемило сердце. Понимает ли та, что в Академии у нее не собирались ничего украсть, потому что украсть было нечего? И что оказалось для Стеллы самым большим ударом: то, что ее любимая Академия ворует таланты у учеников, или что у нее самой никакого таланта не оказалось? Зная, какая Стелла тщеславная, Ника решила, что второе было для нее гораздо тяжелее. Интеграл обнял Стеллу, и та зарылась лицом в его куртку.

Саймон с сочувствием посмотрел на Нику. Ника распахнула ворот блузки – плечо было перевязано полосами ткани, отодранными, кажется, от рубашек.

– Она в меня выстрелила транквилизатором!

– Да, этого точно никто не ожидал, – кивнул Интеграл. – Хорошо, что транквилизатор в таких дротиках действует недолго и без побочных эффектов, – добавил он. Ника улыбнулась. Магда считала, что все на свете можно исправить вкусной едой, а Интеграл – знаниями.

– Больно? – спросил Квинн и погладил ее по руке.

Ника помотала головой, почувствовав, как по спине пробежали мурашки.

– Все обойдется, – заверила его она.

Девушка покосилась на Зака, но тот даже не глядел в ее сторону. Было видно, что он одновременно зол, взбешен и растерян – на его лице, обычно скучающе-бесстрастном, читалась буря эмоций, но каких – Ника не понимала.

Наконец она смогла осмотреть место, где все оказались. Поляну заливал серебристый свет луны, и все кругом казалось призрачным, потусторонним. Ника настороженно вгляделась в темноту между стволами, чтобы убедиться, что сейчас они в безопасности, хотя бы на время.

– Теперь мы точно знаем, чем занимаются в Академии, – вздохнула Ника.

Зак повернулся и наконец посмотрел ей в глаза:

– Тебя накачали транквилизатором, постарайся отдохнуть. Пока возможность есть.

– Так все же сходится! – сердито воскликнула девушка, сморщившись от острой боли в пылающем плече. – Эмбер разучилась рисовать, Алексис не могла больше играть в шахматы! А Элоиза…

Она осеклась, испугавшись, что никто не хочет ее слышать – никто не хочет, чтобы это оказалось правдой.

– А я согласен с Никой, – угрюмо проронил Квинн.

– Ты спятил?! Такого быть не может! – взвился Зак.

Ника перевела взгляд на Зака: откуда в его голосе столько страха и яда. И все невольно посмотрели на Интеграла, словно он мог вынести окончательный вердикт по вопросам вероятности невозможного.

– Я понимаю, поверить в это трудно, – взвешивая слова, произнес Интеграл, – однако я думаю, что в Вилдвуде нашли какой-то способ изолировать те гены, которые отвечают за талант, и выделять их… ну, то есть красть.

– И эту тайну, очевидно, хотят сберечь любой ценой. – Квинн показал на плечо Ники.

– Знаете, сначала было смешно, но теперь уже как-то нелепо. – Голос Зака был полон презрения и деланой беспечности. – Если вы решили разыграть сюжет из Айзека Азимова, это не значит, что в ваших шатких теориях есть хотя бы зерно истины! Подумаешь, в тебя пальнули транквилизатором – больше-то никто из нас не пострадал!

Услышав эти обидные и оскорбительные слова, Ника даже растерялась.