Вундеркидз. Вилдвудская академия - Жаклин Сильвестр

– Я не знаю, что искать! – прошептала она.

– Здесь все какое-то странное, ненатуральное, – шепнула в ответ Ника.

– Тут весь декор странный, – пролепетала Стелла.

– Да, но ты лучше в шкафу посмотри, – посоветовала Ника, изо всех сил стараясь не выдать раздражения. Заглянула под кровать – ничего. Полезла в тумбочки и обнаружила в них самый обычный набор: дешевый детектив, баночка ночного крема, ароматические свечи. Ничего необычного, ничего личного или странного. Ника осторожно подняла матрас. И снова ничего.

– У нее отвратительный вкус! – поморщилась Стелла.

– Не все же могут позволить себе красивую дизайнерскую одежду! – Раздражение Ники вспыхнуло с новой силой.

Она осмотрела подоконник и книжный стеллаж. Стелла перебирала вешалки, будто листала старый второсортный журнал мод.

– Это я понимаю! – обиженно возразила она. – Но вещи-то у нее дорогие, например, тут есть бренды, которые носит моя мама. Так что дело не в деньгах!

Ника развернулась:

– А это подсказка, – проговорила она.

– Правда? – разволновалась Стелла.

Ника кивнула.

– Она не может себе этого позволить. Всего этого! – уверенно воскликнула Ника.

И девушка поспешила в соседнюю комнату к Квинну. Стелла бросилась за ней. Они очутились в некоем подобии кабинета. Квинн рассматривал что-то на роскошном, обтянутом кожей письменном столе.

– Стелла кое-что обнаружила! – воскликнула Ника. Квинн удивленно поднял голову. – За то, что сестра Смит делает со студентами, ей в школе платят огромные деньги. На зарплату медсестры всего этого не купишь!

– Я не в курсе, сколько получают генетики, но явно больше школьных медсестер, – проговорил Квинн. И продемонстрировал девушкам диплом на пергаменте, с рельефной печатью и подписью. Это было свидетельство о присуждении госпоже Гертруде Кампф степени доктора наук за генетические исследования в Берлинском университете.

– Ее же вроде иначе зовут, – не поняла Стелла.

– Все как здесь. – Квинн помахал в воздухе немецким паспортом в вишневой обложке.

Ника охнула. Тут из кухни донесся какой-то звон – то ли жестяной, то ли стеклянный.

– Ой, что я нашел! – крикнул Интеграл. Квинн мигом свернул диплом и затолкал вместе с паспортом в задний карман. Ника хотела было сказать ему, что брать ничего нельзя, но они уже мчались на кухню. Там они обнаружили Интеграла, который держал в руках жестяную коробку от печенья – бережно, словно младенца. Все замолчали.

– Печенье? Ну ты даешь… – проговорил Квинн.

Интеграл посмотрел на коробку.

– Да нет. Я искал печенье, уронил, все рассыпалось. Но там было не печенье, – сообщил он.

Ника и Квинн оторопели.

– Надеюсь, это не вся история, – сказал Квинн.

– Конечно, не вся! – возмутился Интеграл и высыпал содержимое коробки на кухонную столешницу – оказалось, что это целая куча крошечных фотографий, сделанных «Полароидом». – Это все фото студентов, с датами на обороте, – пояснил Интеграл.

Ника разложила снимки по всему столу.

Среди портретов она увидела и Алексис, и Элоизу, и Лорен, подружку Вайолет, и Эмбер, и Квинна. Взяла фото Квинна, посмотрела на обратную сторону – там стояла дата.

– Тот самый день, когда меня вызвали в клинику. Она тогда сфотографировала меня для истории болезни, – еле слышно выдавил Квинн.

– Положите на место, – раздался вдруг со стороны черного хода знакомый холодный голос.

Ника застыла. Потом медленно повернула голову и встретилась глазами с сестрой Смит, которая стояла в дверях, нацелив Нике в грудь полицейский электрошокер.

Девушка попятилась, а сестра Смит двинулась вперед, словно хищник к своей добыче.

Время будто остановилось, Ника чувствовала, как дрожит рядом Интеграл. Она боялась пошевелиться: нельзя давать сестре Смит повода применить оружие. Ника не отрывала глаз от черного граненого электрошокера в руках сестры Смит. Она резко вдохнула, выпустила фотографию, и та спланировала на пол, трепеща, будто умирающая бабочка. Сестра Смит с улыбкой приняла боевую стойку, расставив ноги, – вот-вот выстрелит.

– Ну-ка, ну-ка, что у нас тут… – пропела сестра Смит. Продолжая удерживать электрошокер одной рукой, другой она толкнула вазу, которая упала на пол и разлетелась вдребезги. Потом повалила лампу – та тоже разбилась. Квинн шагнул вперед, и электрошокер тут же нацелился на него. Все смотрели на сестру Смит, онемев от ужаса.

– Детки любят розыгрыши, но это уже не смешно, это жестоко и ужасно! – Сестра Смит состроила печальную мину. – Вломились в дом несчастной одинокой медсестры, все разгромили! Просто нет слов! А впрочем, есть – проникновение со взломом! – Женщина грохнула об пол очередную вазу. – Материальный ущерб! – И кровожадно ухмыльнулась, дожидаясь, когда до ребят дойдет, что они оказались в западне и она может обвинить их в чем пожелает. – На пол! – рявкнула она.

Ника не шелохнулась.

– Я сказала – на пол! – завизжала медсестра. – Тупые, мерзкие гаде…

Договорить ей не удалось. Послышался глухой удар, и оглушенная сестра Смит растянулась на полу кособоким мешком картошки. Над ней стоял Зак с садовым гномиком в руке. Он брезгливо поглядел на женщину, словно на мусор, высыпавшийся из опрокинутого бака.

Ника, Интеграл и Квинн только рты разинули.

– Она бы выстрелила, с нее станется, – пожав плечами, проговорил Зак. И бросил гнома на пол.

Квинн боязливо нагнулся над медсестрой. Потыкал в нее носком ботинка, словно в дохлую крысу. Она не шевелилась.

– Нокаут, – с уважением произнес он. Зак пожал плечами. – Ну все, валим отсюда! – воскликнул Квинн.

– Нет! – Интеграл был полон решимости, хотя голос у него дрожал. – Надо ее связать! Нам нужна информация!

Стелла, стоявшая в уголке, расплакалась. А Ника посмотрела на друга, потрясенная его отвагой. Интеграл говорил дело. Если они сейчас убегут, вернуться в Академию после всего, что они натворили, все равно нельзя, а для того чтобы двигаться дальше, сведений было явно недостаточно.

– Только быстро, пока она не очнулась, – согласилась Ника.

– Господи! Господи! – пролепетала Стелла. – Что вы делаете? Я понятия не имела, что происходит! Вы же спятили! – Она громко зарыдала, но времени утешать ее и пускаться в объяснения ни у кого не было.

Квинн с Заком подхватили сестру Смит за руки, Интеграл – за ноги и с огромным трудом приподняли, а Ника пододвинула кресло, на которое они водрузили медсестру, словно манекен для автомобильных краш-тестов. Огромная голова склонилась набок.

Ника и не знала, что связать человека так трудно. Она обыскала все комнаты и притащила все шарфы, ремни и даже резинки для волос из спальни сестры Смит. Потом они без устали обматывали ее массивные руки и ноги тканью, пока не решили, что такие узлы уже не развяжешь. Ника глядела в неподвижное лицо медсестры и не чувствовала ни капли жалости: эта женщина источала жестокость и зло. Встав полукругом, Интеграл, Квинн и Зак разглядывали пленницу, прикидывая, крепко ли связали ее. Стелла больше не плакала. Вытерев рукавом слезы, она сидела, уставясь в стену. Интеграл взял электрошокер с пола и осмотрел его с исследовательским интересом.