Эксгумация - Даниэль Жирар

— У вас все нормально? Я приставила к вашему дому охрану. Мои парни дежурили там весь день.

Анна посмотрела в зеркало заднего вида. Никого.

— Я должна была позаботиться о некоторых вещах.

— Понятно, — сказала Харпер. — Но с вами все в порядке?

Шварцман ничего не ответила. Она устала, нервничала, пугалась собственной тени. Ей нужно было лечь спать, но не хотелось заходить в дом. Свернув на углу налево, она подумала, не вернуться ли ей в отель.

— Анна?

Она доверяла Харпер. Это не ловушка. Харпер прислала патрульную машину для ее защиты. Чтобы защитить ее от Спенсера.

— Я тут.

— Хорошо. Слушайте, я отправила к вам еще одну патрульную машину. Это Энди, тот самый офицер, который был вчера в гараже.

При упоминании гаража теплый влажный язык Спенсера как будто снова коснулся ее лица. Желудок скрутило узлом. Анна подъехала к обочине и полностью открыла окно. Дыши.

— Я хочу, чтобы, прежде чем вы войдете внутрь, Энди и Сэм осмотрели дом.

Шварцман с силой сжала руль. Она снова позволила страху взять над собой верх. Собери силы. Вдох. Выдох. Дыши. Медленно.

— Анна! — Голос Харпер был резким.

— Хорошо, — уступила она.

— Сэм сказал, что вы уехали. Куда вы собрались?

Шварцман выдохнула. Харпер разговаривала с патрульным. Сэм — патрульный Харпер, а не подручный Спенсера. Не то что в Сиэтле, когда полиция ей не поверила. Эти офицеры на ее стороне. Все в порядке.

— Я вернусь. Я не знала, кто он такой, я не знала, на самом ли деле он…

— Он — один из моих лучших парней, Анна. Поверьте. — Последовала пауза, а потом Харпер добавила: — Я на волейбольном матче у дочери, но могла бы приехать к вам.

— Нет, — сказала Шварцман.

Она как-нибудь справится сама. Быть бдительной — это нормально. Но не чокнутой. Ты не дашь ему довести тебя до безумия.

— Оставайтесь с дочерью. Я уверена, что Сэм и…

Имя другого она не помнила

— Энди, — подсказала Харпер.

— Верно. Я уверена, они позвонят, если что-то найдут.

И у нее есть номер Харпер. Она всегда может позвонить ей. Он не вернется; по крайней мере, не так скоро. Но она этого не знала. Как такое можно знать? Спенсер совершенно непредсказуем.

— Я оставлю там сегодня вечером патрульную машину.

— В этом нет необ… — Анна осеклась. Неужели? Есть, и еще какая, не так ли? Чтобы спокойно спать всю ночь.

— Это только сегодня вечером, — настаивала Харпер. — Похоже, вам нужно как следует выспаться. Вы возвращаетесь в дом?

— Да.

— Если я вам понадоблюсь, у меня есть телефон.

Анна выдохнула. Полиция здесь для того, чтобы отпугнуть Спенсера. Харпер охраняла дом, охраняла ее.

— Хорошо. Спасибо.

Когда Анна вернулась к дому Авы, у входа была припаркована вторая патрульная машина, а рядом с Сэмом Пирсоном стоял еще один офицер. Когда Анна подошла ближе, он протянул ей руку.

— Доктор Шварцман, я — Энди Хилл.

Шварцман полезла в карман за ключом от дома Авы и протянула его полицейскому.

— Мы быстро посмотрим и вернемся.

Полицейские начали подниматься по лестнице.

— Офицер Хилл! — крикнула им вслед Шварцман.

Энди обернулся.

— Не могли бы вы включить свет наверху? — Она указала на дом. — Желательно тот, что в ванной… чтобы было не так…

— Конечно.

Она вернулась к взятой напрокат машине и стала ждать. Через несколько минут мужчины появились снова. Энди шел впереди. Он показал ей два больших пальца и вернул ключи Авы.

— Готово. Двери и окна заперты, дом пуст. — Он сделал знак своему коллеге. — Сэм пробудет здесь всю ночь, а я вернусь утром.

Она поблагодарила их обоих и поднялась по лестнице к дому Авы, отметив про себя свет в окнах спальни наверху. Но, несмотря на это, оба окна выглядели незрячими глазами, уставившимися в темноту.

Оказавшись внутри, Шварцман первым делом заперла за собой дверь и несколько минут стояла в прихожей. Дул легкий ветерок, и окна на южной стороне слегка постукивали. Она ляжет спать в «берлоге». Но сначала ей нужно взглянуть на комнату, где умерла Ава. Инстинкты судмедэксперта неумолимо гнали ее туда.

Анна не могла оставаться в доме, не осмотрев места, где умерла Ава. Она решительно поднялась по лестнице, но на полпути застыла. Прикрыв нос, попятилась назад и едва удержалась от падения.

Одеколон «Гуччи».

Неужели он был здесь? Но полиция только что проверила дом…

Анна спустилась на кухню, проверила заднюю дверь, окна. Входная дверь была заперта. Патрульная машина стояла на улице. Впереди сидел офицер. Он повернул голову.

Живой, бдительный.

— Черт. — Анна вновь зашагала вверх по лестнице. Это должно закончиться. Страх, дрожь. «Ты тонешь не потому, что падаешь в реку, а потому, что остаешься под водой», — говорила Ава, цитируя Коэльо. Пришло время подняться на поверхность и поплыть.

Подойдя к комнате Авы, она взялась за ручку, медленно повернула ее и толкнула дверь, но в комнату не зашла, будучи почти уверена: он стоит там, насмешливо улыбаясь, или прячется за дверью, ожидая, когда она ее закроет.

Сердце забилось быстрее. Свяжет ли он ее так же, как Аву? Анна ждала… три секунды, пять… и вошла в комнату.

Пахло гарденией, розовой водой, смертью… На изножье кровати, там, где были закреплены лигатуры, виднелись царапины. На изголовье тоже.

Ава сопротивлялась.

Шварцман подняла маркер для обводки улик, закатившийся под кровать, и повертела его в руке. Там, где полицейские пытались получить отпечатки пальцев преступника, но не нашли, виднелись остатки порошка. Простыни были сняты в качестве улик, кровать наскоро застелена одеялом. Анна сняла его и увидела на матрасе, на котором лежала Ава, пятна. Едкий запах мочи, пота. Страха.

Она вновь набросила одеяло на кровать и натянула его по бокам, чтобы скрыть отсутствие простынь.

На бюро стояла фотография Авы и папы в детстве. На туалетном столике лежало серебряное зеркало и щетка для волос, принадлежавшая ее бабушке. На серебре была выгравирована причудливая монограмма — имя Эстер. Анна прикоснулась к холодному металлу, потрогала выгравированную букву.

Ее семейный дом осквернен, навсегда связан с ним.

Он украл не только ее будущее, — у него было и ее прошлое.

Он оставил ее ни с чем.

Ей не убежать от него.

Пока он жив, она будет жить в страхе.