Крючок для Пираньи - Александр Бушков

Толпа взревела, на палубу полетела пустая бутылка, ещекакой-то хлам. К счастью, здесь негде было набрать камней, но какие-то ржавыежелезки все же подвернулись под руку стоявшим ближе всех к борту…

Противный лязг. Стекло иллюминатора выдержало, но на немпоявилась змеистая трещина. Еще бутылка с бензином. Не долетела, пущеннаяоткуда-то справа, упала в воду…

Матроса зацепило железякой по ноге — он покачнулся, погрозилкулаком и юркнул в дверь. Мазур отметил шевеление в носовой части — и ощутилздоровое злорадство, предвкушая, что сейчас начнется… Успел крикнуть Кацубе:

— Окно прикрой!

Это поворачивался блестящий наконечник пожарного насоса,задираясь вверх, подобно капюшону разозленной кобры. Кацуба лихорадочнозавертел ручку.

Пожарный насос у корабля такого типа дает напор получше, чемлюбые полицейские водометы. Ударь струя по толпе, людей вмиг разбросало бы, каккегли. Но капитан столь злобных замыслов не питал — струя взмыла ввысь,обрушилась по широкой дуге, разбрызгиваясь радужными водопадиками, холодныйливень должен был мгновенно промочить до нитки собравшихся и остудить самыегорячие головы…

Вода хлестнула по стеклам машины, все окружающее мгновеннорасплылось, скрылось за туманной пеленой, крупные капли замолотили побрезентовой крыше, но Мазуру удалось рассмотреть, как демонстранты прыснули вовсе стороны, как слетел с ящика мэр и заметался испуганным зайцем…

Слева что-то лопнуло с оглушительным грохотом, полоснув поглазам ярчайшей вспышкой. За спиной взвыл от неожиданности Владимирыч. Ничегоеще не понимая, Мазур все же мог ручаться, что светозвуковую гранату швырнулине с корабля — все иллюминаторы наглухо задраены, не распахнулась ни однадверь, да и не стал бы экипаж пускать в ход «тяжелую артиллерию», если хватилонасоса…

Еще один взрыв со вспышкой. Испуганные вопли вокруг. Бегущиеналетали на машину, отскакивали, метались оторопелыми зигзагами, топча иопрокидывая друг друга. Разворачивалась классическая паника. Вода больше небила, на нос пробежали два матроса, разматывая конец — кто-то ухитрилсясверзиться в воду рядом с бортом и дико орал, бултыхаясь в холоднющей воде.

Взрыв, вспышка! Фирменная телекамера на матово-серой треногерухнула, сбитая бегущими, — только осколки брызнули… Репортеров захлестнуло вобщей сумятице, они, повинуясь профессиональному рефлексу, еще пыталисьснимать, но их кружило, словно в водовороте…

Еще не успев в полной мере осознать то, что он видит, Мазурраспахнул дверцу и выскочил, бросился вперед. Американская троица, оглядываясь,отступала в его направлении, один из парней пытался заслонить Джен, его теснилибегущие, и тут над его головой взлетело что-то длинное, темное…

Мазур летел, как торпеда, отшвырнул ударом ноги и локтяодного, сшиб еще двух, безжалостно пробивая дорогу боевыми приемами…

Опоздал. Уши резанул отчаянный женский крик. Развернувшисьвправо-влево, Мазур понял, что ловить кого бы то ни было бессмысленно — вокругуже пусто, да и не заметил лица, только рукав пятнистого потертого бушлата, аэто не примета, тут половина в таких же…

Джен и ее спутник, промокшие насквозь, присели над своимтретьим сотоварищем, сгоряча попытались его поднять, подхватить, перевернуть…

— Не трогайте! — рявкнул Мазур, рывком опустился накорточки и отшвырнул их руки.

Попытался оценить обстановку. Парень лежал ничком, ноги ещеконвульсивно подергивались, но любому мало-мальски опытному человеку все былоясно и так — затылок проломлен столь жутко, что не спасет и оборудованная попоследнему слову техники машина реанимации. Которой здесь и неоткуда взяться.

Джен, с расширившимися глазами, отступила на шаг, ее мокрыеладони, коснувшись щек, оставили бледно-алые подтеки — ну да, поддерживала емуголову… Кажется, до нее только сейчас дошло. Истерически крикнула что-то насчетврача и полиции — но никто ее, конечно, не понял, кроме Мазура, последниедемонстранты, шало оглядываясь, обегали их стороной…

Справа появилась видеокамера — тип из модной столичнойпередачки, донимавший давеча Мазура каверзными вопросиками, снимал крупнымпланом. Рядом неожиданно возник Кацуба, по всем правилам, из классическойисходной стойки, выбросил ногу — и камера взлетела, выбитая из рук, смачношлепнулась на серый потрескавшийся бетон пирса.

Репортера, в горячке кинувшегося на него, майор изящнымжестом развернул боком к себе и словно бы невзначай погладил по ребрам быстрымскользящим выпадом левой. Этого хватило, любитель сенсаций согнулся в трипогибели, тщетно пытаясь отдышаться. Почти мимоходом двинув ему по шее «орлинымклювом», Кацуба усадил жертву на бетон, прищурился:

— Отдохни пока…

Нагнулся над лежащим, всмотрелся и медленно выпрямился,поджав губы.

— Ну сделайте вы что-нибудь! — вскрикнула Джен.

По трапу «Морской звезды» бегом спускался врач в распахнутомхалате, за ним спешили двое матросов — на всякий случай, надо полагать,прикрывали. Кацуба отошел в сторону, наклонился, рассматривал длинную чернуюдубинку, не прикасаясь руками.

— Что вы стоите?!

Врач, отодвинув девушку, присел на корточки, попыталсянащупать пульс. Он ничего не сказал — просто взглянул снизу вверх, и уголки ртагрустно опустились.

Наконец-то объявились милиционеры — им тоже досталасьхорошая порция воды. Джен кинулась к ним, попыталась что-то втолковать, но онинедоумевающе таращили глаза. Второй американец, опамятовавшись, кинулсяпереводить.

— Убили, что ли? — наконец сообразил сержант.

— Иди сюда, — позвал Кацуба. — Палку подбериосторожненько, в пакет, лучше всего, сунь…

— Где я тебе пакет возьму? — огрызнулся тот, злой ивзвинченный. — Что случилось? Кто его так?

— Забыл паспорт спросить, — сказал Кацуба. — Доктор…

Доктор встал, вытер руки куском бинта, пожал плечами:

— Все.

Как-то незаметно развернулась вялая суета: парочкужурналистов, то ли вернувшихся за разбитой камерой, то ли гонимыхпрофессиональным инстинктом, Кацуба заставил помочь, перенести труп в желтый«пазик». Дубинку упаковали в принесенный матросом пластиковый пакет, с кораблясошел капитан и принялся объясняться с милиционерами, от злости вспомнившими освоих обязанностях и начавшими составлять протокол. Подъехала еще однамилицейская машина. За всеми этими хлопотами Мазур не забывал поглядывать всторону «газика», где смирнехонько сидел, притворившись, будто его тут и вовсенет, представитель коррумпированного чиновничества.

Джен со спутником уехали в город на том же автобусе. Лодкикуда-то исчезли, а выловленного из воды демонстранта матросы весьма невежливовышибли с корабля. Он, стряхивая с себя воду, побрел к автобусам, кудапомаленьку стекались разбежавшиеся было тиксонцы. Сразу видно, что некиедирижеры бесследно исчезли, и толпа моментально превратилась в разрозненноескопище понурых индивидуумов, утративших все разрушительные порывы. Машины мэрадавно уже не было, причал почти опустел, а темно-красное пятно на серомпотрескавшемся бетоне начало уже подсыхать. Как будто и не было человека…