Дамочка с фантазией - Елена Арсеньева

– Ну и кайф, судя по всему, чрезвычайно велик, да?

– Не знаю, не пробовал.

– Допустим. А как насчет побочных эффектов?

– Вы имеете в виду способность D обострять хроническиезаболевания? Но видите ли, это ведь не более чем предположение Георгия. У негоне было возможности проводить серьезные исследования и тем паче – испытания D.Все его выкладки – на семьдесят процентов чистое теоретизирование. А то ибольше… Я не раз говорил ему, что в той стране, которой стала Россия (все этопроисходило пятнадцать лет назад, вы не можете не помнить, что у нас тогда творилось!),он не найдет государственной поддержки. Ему надо было обратиться либо к частнымструктурам (то есть криминальным), либо за границу. Это же настойчиво убеждалаего сделать и жена. Вообще, думаю, если бы Георгий ее послушался, вся его жизньсложилась бы иначе. Я не очень хорошо относился к этой взбалмошной особе, но вданной ситуации она была, безусловно, права. Думаю, он и сам рано или позднопонял бы это и согласился бы с ней. Но… не успел.

– Что же с ним произошло.

– Он умер. Прободение застарелой язвы. Гнойный перитонит.

– Да? Застарелой язвы, говорите? Вам не кажется, что своейсмертью он как бы подтвердил собственные выводы о побочном действии D наорганизм человека?

– Вы имеете в виду, что Георгий умер от регулярногоупотребления D?

– А вы разве не согласны с этим? Едва ли он не пробовал своеизобретение, верно? В конце концов, на ком он еще мог его испытывать, как не насебе?

– Видимо, так. Надо сказать, я многого о нем не знал. О егоработе – тоже. Когда прошла первая эйфория от самого факта изобретения этоговещества и он понял, что державе, строго говоря, плевать на его великоеоткрытие, он очень замкнулся в себе. Ну и Лариса, конечно, его донимала, какмогла. Убедившись, что не может заставить его уехать в Америку, она сталанастаивать хотя бы на возвращении в Латвию, где они жили до распада СССР. НоГеоргий и слышать не хотел об этом. «Я латыш только по фамилии, – говорил он, –а вообще я русский и хочу жить и умереть в России». Ну, так оно и вышло в концеконцов.

* * *

Мне было невыносимо жалко уходить из издательства. На целыйчас я почувствовала себя нормальным, спокойным и, не побоюсь этого слова,уважаемым человеком. Мой роман понравился. Мне говорили всякие золотые слованасчет лихо закрученной интриги, мастерски выстроенного сюжета, обворожительныхгероев и совершенно неожиданной концовки. Мне намекали на очень приличныйтираж… Под сладкую мелодию хвалебных песнопений я перестала быть потерявшейся вэтом мире беглянкой, которая не понимает, что с ней происходит, забыла обо всехсвоих печалях и проблемах – как сиюминутных, так и давно присосавшихся ко мне,будто пиявки. Вся разница только в том, что пиявки, накушавшись кровушки,все-таки отваливаются, в чем и состоит их целительная функция. А вот проблемымои всегда при мне: муж бросил, любимый не любит, к любовнику я практическиравнодушна, годы летят, денег нет, надеть нечего, перманентно надо худеть…Короче, все совершенно как в том замечательном анекдоте о всемирном слетеженщин!

Впрочем, от одной из этих проблем я пока что избавилась.Кое-какие денежки у меня теперь есть. Надолго ли их хватит – зависит только отменя. Увы, их явно маловато, чтобы, к примеру, прямо сейчас, из Москвы, свалитьв какой-нибудь тур по далекой экзотической стране, где не требуется виза.Постранствовать этак месячишко, вернуться, когда все забудется, все уладится… Аможет быть, найти себе богатого мужа (любовника, друга – нужное подчеркнуть)там, за бугром, свалить на его широкие плечи все свои проблемы, выплакать всесвои беды и горести в его жилетку (ежели он ее, к примеру, носит, а если неносит – то прямиком в рубашку) – и дальше идти по жизни, опираясь на егокрепкую, надежную руку, будучи окутанной его нежной любовью и заботой, каксветлым облаком. Не думая ни о каких бытовых и материальных проблемах!

Такие выигрыши иногда выпадают героиням моих романчиков. Номне?.. И молодость (первая, а также вторая) позади, и красота не бог вестькакая. Да и что я собой представляю? Взбалмошная писательница сомнительнойпопулярности. Не очень вероятно, чтобы на меня клюнул умный и симпатичный мужикс деньгами (безденежье мне и одинокой осточертело!) – да чтоб еще и взаимнаялюбовь при этом присутствовала. А без любви как-то печально… Плохо без любви!

Ладно, не будем об этом. Тем паче что не это естьпервостепенная печаль данного конкретного этапа моей жизни.

Выйдя из издательства на холодный – не по-весеннему! –ветер, я мигом вспомнила о том, что сейчас действительно актуально. Надовозвращаться в Нижний и начинать общаться с господином Долоховым. Именно онможет мне ответить на массу вопросов, разъяснить кучу непоняток, которыеклубятся вокруг меня в последнее время. Именно он обеспечит мое алиби на тубезумную ночь. Надо устроить все это как можно скорей, потому что надолго меняпросто не хватит. Еще одна такая нервотрепка, как вчерашняя, которую мнеустроила эта мрачная мужиковатая особа… Если бы не благородство «милогобухгалтера»…

Тоже большая загадка, между прочим. Большая – и весьмаподозрительная! Он ведь совершенно точно знал, что телефон этой тетки лежалименно в моем кармане. Почему прикрыл меня?

Я не перестаю думать об этой истории. Я не нахожу причин нидля безумного поведения женщины (разве что она априори сумасшедшая!), ни длясамоотверженного благородства мужчины. Не нахожу! Я бреду по Ленинградскомупроспекту к станции метро (заветный ноутбук, отягощенный долоховскими тайнами,оттягивает мне плечо) и думаю, думаю, думаю… И чем больше я размышляю, тембольше, как это обычно и бывает, запутываюсь. Даже в поведении «милогобухгалтера» я нахожу теперь подвохи. И чем ретивее пытаюсь разогнать клубящиесявокруг меня страхи, тем больше их на себя нагоняю. К примеру, вспоминаю, как проводницаво всеуслышание заявила, что я буду возвращаться в Нижний сегодня тем жепоездом и даже в том же вагоне. А вдруг эта женщина или «бухгалтер» (повторяю,я уже никому не верю и всех боюсь!) решат меня перехватить на обратном пути?

Зачем? Не знаю! А вдруг они работают в связке? Вдруг ониначали раскручивать знаменитую интригу, которую когда-то столь живописноизобразил Эдгар По? В детективах это обычно называется «добрый следователь –злой следователь». Ну, не следователи они, конечно, а все же… Смысл тот же.Доведенная до отчаяния беспочвенными обвинениями толстухи, я кидаюсь в поискахзащиты к «бухгалтеру» с этим его приятным голосом и делаюсь легкой добычей для…

Для чего? Для кого? Что им от меня надо? Кто они? Какуюугрозу и кому я представляю, если меня сначала понадобилось сделать обвиняемойв убийстве, потом выкинуть на ходу из поезда, затем спасти, держать подстражей, после…