Жена чайного плантатора - Дайна Джеффрис

– Дорогая, у Навины нет родственников. Мы ее семья.

Гвен вздохнула:

– Ну, оказалось, у нее все-таки есть эта единственная родственница. Какая-то отдаленная племянница.

Наступила тишина, в продолжение которой Гвен суетилась, борясь с нервозностью, одергивала юбку, поправляла шпильки в волосах.

– Мне что-то не нравится это, – сказал Лоуренс. – У Навины доброе сердце, и я подозреваю, кто-то наплел ей сказок про какую-то пропавшую родственницу, а она и поверила. Я сам с ней поговорю.

– Нет! – (Он удивленно взглянул на жену.) – Ну, ты же сам говорил, что за дом отвечаю я. Позволь мне самой разобраться с этим.

С легкой улыбкой на губах Гвен ждала ответа. Лоуренс немного помолчал, а потом сказал:

– Хорошо. Но я считаю, нам нужно постараться и найти девочке более подходящий дом.

Вспомнив эти слова мужа, Гвен нахмурилась и снова посмотрела на Навину:

– Лоуренс недоволен, и Верити любопытствует, как лиса. – (Старая айя покачала головой.) – Ты тоже считаешь, что моей золовке нельзя доверять?

– После смерти прежней леди девочка была несчастна. Несчастные люди могут быть плохими. Испуганные тоже.

– А Верити чего-то боится? – (Навина пожала плечами.) – Что ее пугает?

– Я не могу сказать… – Голос сингалки смолк, и наступила тишина.

Айя не сказала больше ни слова. Она редко выдавала свои потаенные мысли, особенно если они касались семьи, хотя Гвен хотелось, чтобы Навина была более откровенной. Сама она не могла придумать никаких объяснений страху Верити, кроме боязни потерять брата, хотя это могло бы пролить свет на причину ее депрессии и отчаянного нежелания разлучаться с Лоуренсом.

– Я ничего не сказала Хью, и он пока не видел Лиони. – (Навина опустила голову и продолжила урок.) – Может быть, ты сводишь ее прогуляться по саду, когда Хью ляжет отдыхать, – добавила Гвен.

За десертом Лоуренс распечатывал письма. Ничего особо интересного для Гвен, кроме очередного послания от Фрэн, в которое был вложен фотоснимок с новейшими образцами женской одежды. Судя по тону письма, отношения между ними совершенно наладились, и Гвен это очень обрадовало.

Лоуренс развернул какой-то цилиндрический пакет. Это оказался свернутый в трубку журнал; извлеченный из упаковки, он сам по себе скрутился обратно и лежал на белой скатерти.

– Что за черт?! – воскликнул Лоуренс, беря его в руки и расправляя. – Похоже, какой-то американский журнал.

– Можно мне встать из-за стола, мама? – подал голос Хью.

– Да, но не бегай, пока пища не уляжется. И не подходи один к озеру. Обещаешь?

Хью кивнул, хотя Гвен недавно видела, как он пытался удить рыбу с узкого выступа у кромки воды.

Когда мальчик вышел из комнаты, Лоуренс сильнее сдвинул брови.

– Там есть какая-нибудь записка? – поинтересовалась Гвен; Лоуренс поднял журнал, встряхнул его, и изнутри вывалился конверт. – Ну вот, – сказала Гвен. – От кого это?

– Подожди минуточку. – Он разорвал конверт и уставился на письмо, высоко подняв брови. – Это от Кристины.

– Боже! Что она пишет? – Гвен пыталась говорить спокойно, но впервые за многие годы почувствовала смятение при упоминании имени Кристины.

Лоуренс пробежал глазами записку и посмотрел на жену:

– Она пишет, что у нее для нас есть прекрасная идея и я должен изучить журнал и догадаться.

Гвен вытерла губы и положила десертную ложку. Живот подвело, и едва ли она могла бы съесть еще хоть кусочек пудинга.

– В самом деле, Лоуренс! Неужели не хватит с нас идей Кристины?

Он бросил на нее быстрый взгляд, отреагировав на резкость тона, покачал головой и стал листать страницы.

– Это не ее вина, ты знаешь. Никто не предвидел краха Уолл-стрит.

Гвен выпятила губы, но оставила свое мнение при себе.

– Так что там в журнале?

– Если бы я знал. Кажется, сплошной мусор. Бесконечная реклама крема для обуви, мыльного порошка и прочего вперемежку с кое-какими статейками.

– Ты думаешь, она стала владелицей журнала?

– Не похоже. Она пишет только, что у нее есть идея, которая принесет нам состояние.

– Но что интересного для нас в этом журнале?

Лоуренс отбросил его в сторону и собрался уходить. Гвен спросила, можно ли ей взять «даймлер», чтобы съездить в Хаттон. С тканями она разобралась. Теперь ей были нужны пуговицы и нитки.

Лоуренс остановился у двери, взявшись за ручку, и молчал, выставив вперед подбородок.

– Так можно? – повторила вопрос Гвен.

Он еще немного помедлил.

– Вообще-то, я еще не оплатил счет из гаража.

– Почему?

Лоуренс слегка покраснел и отвел глаза:

– Я не хотел говорить. Мы немного превысили бюджет в прошлом месяце, и все наличные ушли на зарплату рабочим. Скоро все наладится. После очередного аукциона.

– О, Лоуренс!

Он коротко кивнул и, уже собравшись выйти из комнаты, быстро обернулся и продолжил:

– Совсем забыл: Кристина еще написала, что скоро приедет обсудить с нами свою идею. Она спрашивает, можно ли ей остановиться у нас на пару дней.

Лоуренс тихо прикрыл за собою дверь, и Гвен осталась одна. В полном ужасе. Она и без того уже была на пределе, пытаясь устроить Лиони в доме и не вызвать подозрений, а теперь еще к ним едет Кристина. Выдержит ли она, если Лоуренс опять поддастся чарам американки? Несмотря на все его уверения, что между ними ничего нет, Гвен с опаской относилась к Кристине, и подозрения, что та до сих пор вынашивает планы в отношении Лоуренса, только усиливали испытываемое ею напряжение. Прислонившись к стене, Гвен закрыла глаза.

По закону подлости к вечеру Навина слегла в лихорадке, и Гвен, совсем павшей духом, пришлось самой заботиться о Лиони. Сперва дело не клеилось. Силясь держать эмоции под контролем, Гвен была резка и не церемонилась. Девочка упиралась, плакала и не желала отходить от постели айи. После того как Навина погладила ее по руке и пошептала что-то ей на ухо, Лиони наконец сдалась и пошла вслед за Гвен по коридору. Неизвестно, какие слова подобрала старая сингалка, но девочка, инстинктивно уловив в них сочувственные нотки, успокоилась.

Придя в спальню, Гвен перебрала вещи Лиони. Одежда была вся на ней, плюс к этому ножной браслет из бусин, просторная майка и кусок обтрепанной ткани.

Гвен отвела девочку в ванную. Хотя Навина выкупала ее, Гвен хотела сама хорошенько вымыть дочку, прежде чем знакомить ее с Хью. Смущаясь и мешкая, она перебирала полотенца и переставляла с места на место мыльницы, потом, не желая, чтобы Лиони заражалась ее нервозностью, собралась. Она думала, девочка заартачится, но когда ванна наполнилась до половины, Лиони запрыгнула в нее, не раздевшись. Одежда прилипла к телу, и малышка выглядела совсем худенькой, с хрупкой шейкой и длинными кудрявыми, кое-где спутанными волосами.