К черту! или Любовь контрактом не предусмотрена - Елена Княжина

Я нагнулась к нему. Не знаю, что меня дернуло! Себе я сказала, что планирую накрыть его одеялом – в гостиной было прохладно. Хотя, может Демоны Ада и не мерзнут. Но на самом деле я это одеяло принялась тихонько стягивать с чертовых бедер. Исключительно в исследовательских целях!

Спал Даррел, как выяснилось, в белых боксерах с широкой черной резинкой. Не в кожаном трико со стальными клепками, что не могло не радовать. Я привстала на колени, оперлась одной рукой о ковер и перегнулась через рельефный торс, пытаясь разглядеть в темноте демоническую поясницу. Ну, или откуда там хвостам расти положено.

Подо мной что-то кашлянуло. Я перевела глаза из интересовавшей меня зоны выше и наткнулась на две зеленые, мерцающие во мраке точки. Вот черт. То есть… прямо, действительно, он.

– Олеся… – хрипло прошептал Дрейк, рассматривая меня в темноте. Распущенные волосы свисали с плеч и почти касались его груди. Я совсем не дышала. – Что ты затеяла?

– Ничего… Я просто… – я плавно перенесла вес тела обратно на колени и, как ни в чем не бывало, прикрыла обнаженного рабовладельца одеялком. – Подумала, что ты мерзнешь. Вот.

– Маленькая лгунья. Ты чего вылезла из постели?

– Н-не спалось… Вот я и… за водой…

Он глянул пристальнее. Глаза блеснули золотом в темноте.

– Все еще боишься, мышонок?

– Не то чтобы очень…

– Просто попроси. Я не кусаюсь.

– Искушаешь? – я криво улыбнулась.

Знаю я, чем заканчиваются просьбы к парням из пекла.

– Иногда просьба – это просто просьба, – глубокомысленно заявил Дар, разглядывая мое лицо. – Ждать, что «сами предложат и сами все дадут», можно до скончания веков. Никто не предложит, никто не даст. Мир чертовски эгоистичен, он зациклен на собственных потребностях.

– Я почти в порядке, – смущенно соврала я, пытаясь убрать глаза подальше от чертового торса.

– Не бойся говорить, если тебе что-то нужно от других. От тех, с кем у тебя негласный контракт на отношения, – он поддел пальцем мой свисающий локон и отвел за ухо. – Не бойся говорить, Олеся.

– Можно я сегодня… с тобой? Тут, рядом. Я не могу одна, – призналась виновато. – Я принесу одеяло и подушку и… просто лягу неподалеку. Я не буду мешать.

Черт приподнял плед в приглашающем жесте и сдвинулся чуть дальше на подушке. Он что, предлагает примоститься настолько «неподалеку»? Ох…

Я прикусила губу и медленно опустилась на ковер. Была не была. Немножко полежу, успокоюсь и пойду. А может, и еще раз – когда он заснет покрепче – попробую заглянуть в святая святых. И поискать хвост.

Удрученно вздохнув, будто снова прочитал мои мысли, Дар подгреб меня к себе и накинул сверху плед. Умом-то я вроде понимала, что это полный идиотизм – лежать на ковре в обнимку с демоном из Преисподней. Но, черт меня побери (ой, нет, не надо!), с ним было уютно. И тепло. И даже немного волнительно.

Вот опять я себе вру… Очень, очень волнительно!

***

…Я уже почти задремала, когда почувствовала, как край футболки неотвратимо ползет вверх, а на мои многострадальные кружева ложится горячая пятерня, ощутимо упираясь большим пальцем в копчик.

– Что ты делаешь? – прохрипела спросонок.

Тихий смех потревожил волосы на затылке.

– Проверяю, есть ли у тебя хвост, Олеся, – строгим, серьезным тоном объяснил Дрейк. – Только и всего. Спи.

Я со всей силы сжала губы и втянула носом воздух, чтобы не прыснуть. И ведь ничего не возразить. Сама в этом плане не без греха.

Поерзала на ковре, стряхивая с себя наглую ладонь, и почти тут же – под очередной удрученный вздох – отключилась.

Проснулась я в капкане из чертовых (или все же чертовских?) лап, одна из которых умудрилась пролезть мне под голову и теперь изображала продолжение подушки. Сзади ко мне самым наглым образом прижималось кирпичное тело. Вот же… черт!

И драный нефилим!

И… Шварх!

Нет, подходящих ругательств для описания этого безобразия я не знала. Я принялась упрямо выпутываться из чужих рук, мешавших отстраниться.

– Не разводи панику, Олеся. Это просто утро, – недовольно пробурчали мне в затылок.

Это его «просто утро» ничуть меня не успокаивало, потому что… Потому что! Я задохнулась, раскраснелась и раз сто подумала о том, что неплохо бы провалиться сквозь ковер.

Тот был залит ярким белым светом, Солнце давно встало. Даррел отказался от ежедневного ритуала, чтобы не будить меня?

– Ты можешь еще поспать. Рассветный кофе я все равно пропустил.

В том-то и дело, что не могу! Не то что спать… Вообще ничего не могу. Ни думать, ни шевелиться. Кошкой, ужаленной в пятую точку, я выскочила из-под одеяла и, не глядя на случайного соседа, у которого «просто утро», понеслась в ванную.

– Забавная ты, мышонок, – бросил вдогонку черт, и я все-таки обернулась.

Глупо. Лучше бы я этого не делала. Потому что Дар умудрился подняться с пола сразу за мной и теперь стоял с невозмутимым видом, глядя мне в спину. Я тоже пялилась на него во все глаза. Но едва ли выглядела так же невозмутимо, как этот… черт!

Солнечный свет красиво золотил загорелую кожу. Растрепанные темные волосы забавно топорщились. И те, что на голове, и те, что под пупком… И… Так, без паники! Мне просто нужен душ. Холодный-прехолодный душ.

Из ванной я вылезла только полчаса спустя, предварительно надев максимально закрытый домашний костюм и завязав волосы в пучок. Пряча глаза, я заварила себе чай и бочком притулилась к подоконнику. Было чертовски неловко. Я же сама ночью попросилась к нему под одеяло. Ласкина, вот честно, ты вообще в своем уме?

– Олеся, – темно-зеленый взгляд пробрал до мурашек, запустив их несколькими волнами по пояснице и бедрам. Последние непроизвольно поджались. – Я видел твою душу.

– А-а-а… – заморгала растерянно. Что на такое обычно отвечают? – К чему ты клонишь?

– К тому, что ничего более интимного между нами уже не произойдет.

От такой откровенности я опешила. Бедра поджались еще сильнее, что не осталось незамеченным. Я быстро присела на подоконник.

– И… как тебе моя душа? – пролепетала, чтобы скрасить неловкую паузу.

– Красивая. Я уже говорил, – улыбнулся черт. Одетый в белую футболку и серые спортивные штаны, он выглядел каким-то странно-домашним. – Но ты должна понимать… Считай, что я видел тебя голой. Нет, даже больше.

– Больше? То есть, до костей? – поперхнулась я. Ну у этих чертей и рентген!

– Это ни с чем не сравнить… Я все о тебе знаю. Все. С первого дня, как заглянул в твою ауру на том обледенелом переулке. О том, как ты любишь сырную пиццу и ненавидишь испанский «Фуэт». О том, как непривычно тебе встречать Новый год в общежитии без запеченной утки. Знаю, что последний раз ты была близка с мужчиной, – на последнем слове он скривил губы, будто сомневался, что Арман достоин лестного звания, – полтора года назад. Что твоим первым был Антон Трощин, нынешний парень Лилии (и это, кстати, не делает ей чести). Что ты лишилась невинности под завывание какого-то сладкоголосого бойз-бэнда на велюровом сидении старой «Ауди», пропахшей приторным ароматизатором-елочкой…