Охота на ведьму - Астрид Фритц

– Проснулся, – ответила Клер. – Он в кабинете, мрачный как туча. Может, вам бы с ним поговорить, а, господин?

– Непременно, Клер. – Симон многозначительно посмотрел на меня. – Завтрак уже готов? Нам скоро выходить.

После того как Симон и Орландо отправились к своему товарищу и коллеге, торговцу тканями Гебхарду, я уселась во дворе на лавку и стала наблюдать, как слуги разгружают повозку с поставкой товаров. Как здорово было бы растить детей в этом доме – кроме прочих радостей материнства, так у меня появилась бы работа и я избавилась бы от этой вечной проклятой праздности.

– Вам плохо, госпожа Сюзанна? Вы так побледнели.

Зажав толстую учетную книгу под мышкой, ко мне подошел Убельхор.

– Нет, все в порядке. Наверное, жара последних дней сказывается.

– Да, в такую духоту и не поспишь толком. Но небо сегодня серое, думается мне, скоро гроза будет. А теперь простите, госпожа, мне надо помочь Йосту проверить повозку.

У меня сжалось сердце при мысли о том, что Симон, возможно, прямо сейчас говорит с Орландо о своем чудовищном предложении. Я была почти уверена, что Орландо возмутится. Гордость не позволит ему скрывать деяния свои во тьме и вести тайную семейную жизнь. Может, он настолько разозлится, что сразу соберет вещи и уедет отсюда.

Громкий стук в дверь дома, слышный даже во дворе, отвлек меня от моих мыслей.

– Зайдите во двор через ворота, – крикнула Марга из окна. – Там открыто.

Уже через мгновение передо мной стояли два вооруженных мужчины в шлемах и кирасах[160]. Судя по красно-белому гербу на щитах, воины были из епископской стражи.

– Простите за беспокойство. Вы Сюзанна Зайденштикер, супруга торговца тканями Симона Зайденштикера? – вежливо спросил старший из стражников.

Я встала с лавки.

– Да, это я. Но моего мужа нет дома, он вернется только к обеду.

Убельхор поспешил ко мне и встал между мной и стражниками.

– Что вам нужно от хозяйки дома?

– По приказу его преосвященства епископа Страсбурга госпожу Зайденштикер вызывают для дачи свидетельских показаний.

– Вы не могли бы сказать мне, о чем идет речь? – Я попыталась скрыть волнение в голосе.

– У нас приказ забрать вас.

Убельхор положил книгу на лавку.

– Что ж, хорошо, тогда я сопровожу госпожу. Она под моей защитой, пока мастера Зайденштикера нет дома.

Младший, широко расставив ноги, опустил ладонь на рукоять своего меча.

– Вам придется потерпеть, пока мы не приведем ее домой. Нам приказали привести только госпожу Зайденштикер. Прошу вас, следуйте за мной.

– Не тревожьтесь, дорогой Убельхор. – Я заставила себя улыбнуться. – Уверена, я вернусь к обеду. А вы, господа стражники, подождите меня, пожалуйста, в переулке, мне нужно взять чепец и накидку.

В холле я застала Маргу и Клер, подслушивавших этот разговор.

– Что они от вас хотят? – в ужасе спросила кухарка. – Явились сюда с мечами и уводят вас, точно какую-то воровку!

– Всему этому есть какое-то объяснение. Если я не вернусь к полудню, пусть Симон идет в резиденцию епископа.

– Он так и сделает, это уж точно.

Надев чепец, я набросила летнюю накидку и вышла в переулок. Там уже собралась толпа зевак, и даже я сама удивилась: стражники приехали на повозке!

– Неужели вы полагаете, что я не пройду десяток шагов пешком? – спросила я, досадуя из-за всей этой суеты.

И в то же время во мне зрели недобрые предчувствия. По какому вопросу сам епископ собственной персоной хотел поговорить со мной, Бога ради? О чем я должна была давать свидетельские показания – о смерти своей матери? Или, пусть и неведомо как, до двора епископа дошел слух о том, что в доме Зайденштикера что-то нечисто? Я цеплялась за мысль о том, что Симон все уладит.

Старший стражник молча, но очень вежливо подал мне руку и помог сесть на козлы открытой повозки. Стражники устроились по обе стороны от меня, и лошадь двинулась вперед.

На пороге дома я увидела Клер, с вымученной улыбкой махавшую мне на прощание. Она явно была очень обеспокоена, улыбкой такого не скроешь.

А чуть позже начался сущий кошмар. Объехав епископский двор слева, повозка покатилась в сторону моста Корбо, за пределы города.

– Что происходит? – Мое сердце выскакивало из груди. – Куда вы меня везете?

– Помолчите, – отрезал младший стражник.

Дело принимало серьезный оборот: снаружи, рядом с городскими воротами перед мостом епископская стража остановилась перед запряженным двумя лошадьми крытым фургоном. Меня ссадили с повозки и довольно грубо подтолкнули к двум другим мужчинам, тоже вооруженным. Еще два воина сопровождали фургон верхом.

– Это Сюзанна Зайденштикер? – спросил один из всадников, черноволосый бородач. Видимо, он был их предводителем.

– Да, это она. Мы выполнили приказ епископа. Доброй вам дороги.

И не успела я оглянуться, как мне связали руки за спиной.

– Пожалуйста, пройдите в фургон.

Но я, оцепенев, замерла на месте и какое-то время и слова вымолвить не могла.

– В чем меня обвиняют?

– Нам поручили отвезти вас в Селесту, – ответил бородач. – Больше нам ничего не известно.

Я старалась отдышаться. Видимо, речь идет о судебной тяжбе моего отца против Буркхарда и Клеви и мне предстоит дать показания об их клевете. Вокруг уже начала собираться толпа зевак.

– Видимо, произошло какое-то недоразумение, – уверенно заявила я, хотя мое сердце билось все чаще. – Если меня вызывает в Селесту городской суд, то как свидетельницу. Немедленно развяжите меня.

– Вы ошибаетесь. Нам приказали доставить вас в Селесту связанной, чтобы вы не совершили побег, уважаемая. И вы предстанете не перед светским судом Селесты, а перед папским инквизитором Генрихом Крамером.

Селеста, в тот же день

Крамер поспешно шел по площади Ваффлерхоф. Как хорошо, что ему удалось уговорить городские власти начать новое расследование злых чар непогоды, вызвавших град прошлым летом. Так ему удастся убить двух зайцев. Судебный процесс в Селесте с Крамером в роли инквизитора не только уничтожит ведовскую ересь в Эльзасе, но и принесет ему личное удовлетворение.

Генрих вспомнил, как однажды в расположенном неподалеку от Селесты замке Кенигсбург проводили судебный процесс над подозреваемой в чарах непогоды старой травницей Лейтнер из Оршвиллера. Допрос старухи провели настолько дилетантски, что ее пришлось отпустить, чего бы ни в коем случае не произошло, если бы процессом руководил Генрих. Но, к сожалению, тогда он находился в Риме. Теперь же он сумел доказать, что Лейтнер была хорошо знакома с осужденной за ведовство повитухой Марией, принимавшей роды у матери Сюзанны и приобщившей Маргариту к демонопоклонническому культу. После этого старуху вместе с еще тремя подозреваемыми в ведовстве женщинами заточили в башне у городских ворот.